Сборник произведений - На перекрестках фэнтези

Черные глаза на бледном лице даже не дрогнули, не обратились к орудию, что пронзило живот демона. Черные глаза неотрывно смотрели на Ротанга, сжимающего кол.

– Жалкий человечишка! Ты полагаешь, что сила крохотного леса может противостоять смертоносному холоду Бездны и мощи темных солнц Хеля?

Ротанг ошибся и понял это слишком поздно. Он рассчитывал поразить демона в ту область, где у людей находится средоточие энергии: мизерное у обычных, объемное и плотное – у паладинов и знахарей. Но сенобит уже многие сотни лет не был человеком, и тело его давно не было человеческим. Темный Конструктор основательно перестроил его организм.

– Ни одно существо не смеет прикоснуться ко мне, – произнес демон. – Ни один человек не смеет видеть меня. Я пожру твою душу, дикарь!

Ротанг беспокойно оглянулся. Возможно, надеялся занять еще какие-то силы у зеленого мира, своего старого друга. Но вместо этого увидел сына, который вполз в комнату. Голого, измученного, жалкого. Но живого. И сердце отца наполнилось радостью. Именно тогда сенобит обрубил кол, и Зверолов-старший отшатнулся, потеряв упор.

Рап вытащил из себя обрубок. Сухая рана затянулась на глазах, дыра в кожаных одеждах исчезла. Он отбросил отсеченную жердь, на которой не было ни единой капли крови – известной по Библии темно-синей, почти черной крови сенобита. Ее Толька обладает силой настолько страшной и необузданной, что способна умертвить землю, превратив ее в безжизненную окаменевшую равнину, а испарения могли оставить рваную дыру в атмосфере, дыру цвета нестерпимой глазом синевы. Кровь сенобита – адская смесь, собранная Повелителем Хеля, – обладала такой мощью, что требовались невиданные усилия многих людей, чтобы пролить хотя бы каплю. И за все времена кровь Рапа, самая сильная из всех, за все времена еще ни разу не была пролита.

Розоватый и полупрозрачный фокус воли бился о холодный пол, нитевидный отросток извивался и дрожал. Даймон полз к этой частице собственной души. Он порезал ладони о разбитую колбу, но не замечал этого, как не замечал, когда ветви хлестали его по лицу, когда он мчался на очкастом страусе сквозь лесные чащобы. Он полз, а его уста шептали: приказ, приказ…

В первый момент он хотел броситься к ногам повелителя, но запертый в глубинах мозга человек неожиданно активизировался. Сделался сильным. Он вдруг вылез из своей темницы, и голос его прогремел в ушах, призывая направиться к розовому пучку, бьющемуся на половицах.

Оказавшись подле него, Даймон пересохшими губами обхватил теплый шевелящийся комок, похожий на живую устрицу. Фокус воли проворно скользнул в трахею и глубже. Длинный хвостик стремительно втянулся в уста юноши. Вмиг Даймона пронзила знакомая боль, начинающаяся от позвоночника, только на этот раз это была боль соединения. И Даймон, запертый в клетке сознания, вырвался на свободу. Занял тело целиком. Слился с наркоманом, который просил приказа и не мог без него жить, и поглотил этого наркомана.

Зверолов-младший завопил от боли, когда чувства и ощущения, острые от вынужденной паузы, хлынули в него. Боль, страдание, жажда, горечь, стыд, холод, вкус крови во рту. И только запахов не было, присутствие Рапа убивало их. И вновь родившийся в Даймоне человек завопил во все горло, подобно новорожденному. Вопль этот явился жутким фоном к той сцене, которая разыгралась в каминной комнате.

Исход теперь был ясен Ротангу, ибо не мог он противопоставить что-либо страшной силе демона. Слишком велик просчет и много времени упущено. Обрубок в его руках больше не являлся оружием, он мог послужить лишь в качестве недолгой защиты. И остаток кола выдержал первый удар сенобита и со звоном отразил его.

Меч Рапа отскочил для нового замаха. В коротком промежутке до следующего удара Ротанг оглянулся. Он обвел взглядом стены родного дома, в котором прошла вся его жизнь. Посмотрел на кресло, в котором любил неспешно потягивать дым одурмана из трубки. Посмотрел на неуклюжий камин, огонь которого на протяжении многих лет скрашивал ему долгие зимние вечера. Он взглянул на лес за окном, прекрасный в лучах утреннего солнца, и увидел над вершинами деревьев в рассветном небе несколько точек. Они увеличивались, превращаясь в катера союзных войск. К несчастью, помощь пришла слишком поздно… Взгляд остановился на сыне, и Ротанг с облегчением нашел в его глазах вернувшийся блеск и желание. И не важно, что Даймон выглядел жалко, важно, что воля наконец вернулась к нему.

С этой мыслью и улыбкой на устах он принял второй удар. Такой сильный и неистовый, что сенобит лязгнул зубами, а выбившаяся из-под мантии длинная коса взметнулась змием. На этот раз обрубок сдался под натиском лезвия, выкованного из металлов, которые Зверь изъял из недр темных солнц. Жердь лопнула и пропустила варварскую сталь. Лезвие демона разрубило Ротанга от плеча до промежности и глубоко ушло в пол.

Нечеловеческий крик заполонил углы дома. Даймон слышал его, ужасался заложенному в нем страданию и безысходности, но не мог представить, что источником крика является он сам.

– НЕ-Э-ЭТ!!!

Он кричал и не мог остановиться при виде развалившегося надвое тела отца. Новый чувства ворвались в неокрепшего юношу с варварством стада животных, топчущих и крушащих тяжелыми копытами его возрожденную душу. Невозможно передать всю глубину горечи и страдания, которые он пережил в тот момент. Впрочем, не только он. В тот день на многих деревьях увяли листья, а сосны сбросили хвою. Лес скорбел о гибели неотъемлемой части своего сложного организма.

Алая кровь дымилась на огромном лезвии, вонзенном в пол. Капюшон свалился с лысого черепа сенобита, отчего стали видны зубы, сомкнутые в неизменном оскале; черная коса раскачивалась за спиной, подобно маятнику. Сковывающий ужасом взгляд был направлен на обнаженного юношу, обливающегося слезами.

Сенобит выдернул меч из пола. Воздел его, собираясь расправиться со следующей жертвой, ибо нет на свете людей, которые видели Рапа при жизни, и не должно таких существовать.

Где-то далеко – скорее всего, не в этом мире – тревожно ударил колокол.

Их разделяла пара шагов. Два жалких шага отделяли Даймона от смерти, и в тот момент он настолько устал, что был готов принять неизбежное. Но вдруг с улицы донеслось утробное завывание. Тяжелые катера Союза приземлялись на лужайке перед фермой. И уже послышался топот спрыгивающих на землю солдат Союза и лязг передергиваемых затворов.

Услышав звуки, Рап не тронулся с места. Короткое мгновение он еще раздумывал, стоит ли делать эти два шага, чтобы убить обнаженное человеческое существо, прижавшееся к полу с ужасом в глазах. Потерять секунды, а следом показаться еще большему числу людей, с которыми у него нет времени разбираться. Недопустимо, чтобы они знали, что Рох посетила столь важная персона. Слишком рано людям это знать. Они примутся с утроенной тщательностью расследовать события в Гарнизоне и, возможно, отыщут то, чего отыскать не должны. А сенобиту сейчас требовалась тайна. Пускай недолгая, на два-три дня, но именно сейчас. А затем это будет неважно, потому что планета перейдет в руки орков…