Влад Прогин - Охотник за мертвыми

В правой руке Игоря, словно из неоткуда, соткался пистолет, а в левой глушитель. Находясь в мире, где жизнь принимает форму того, что только подскажет воображение, он предпочитал полагаться на наилучшее оружие, о котором только знал, которое когда-то чувствовал и держал в руке. Отобразить свое собственное, смертоносное и в тоже время эффективное оружие, невозможное там, где он жил не получалось - для этого надо было слишком много жизни да и надо было знать, хотя бы примерно, как оно устроено.

Навинтив глушитель, путник взял прицел и сделал три выстрела. Первая пуля угодила в заслоняющую тень "красотку" и та почти мгновенно растворилась и метнулась светлячком к убийце, вторые же две пули угодили толстяку промеж глаз. Тень резко вскочила, силясь удержать выходящую из нее жизнь, но безуспешно - удары были слишком неожиданные и драгоценные секунды, когда рану можно было затянуть ушли. Последующие выстрелы добили ее, и она взорвалась тысячами разноцветных светлячков, летящих к Игорю. Красотки, слуги, воины, яства на столе - все вмиг оборачивалось светляками и летело к новому хозяину, а сами деревья и земля начали таять, так же порождая небольших светлячков.

Через несколько минут на месте рая отдельно взятого вождя уже плескались неглубокие воды моря...

Пистолет растаял, а рядом с Игорем, уже стоящим в воде, появилось некое подобие мотоцикла. В отличие от двигателя внутреннего сгорания, на создание и поддержание существования которого здесь требовать много жизни, этот мотоцикл приводился в движение огромной туго скрученной пружиной, словно гигантский часовой механизм. Игорь оседлал стального коня и, поднимая за собой тысячи брызг, не издававших, как ни странно, ни единого звука, двинулся дальше...

***

Кисть легко коснулась бумаги, оставляя за собой светло серый след. Ния чуть сильнее обозначила линию едва заметного горизонта. Картина была завершена. Стоя по щиколотку в темном море, держа клинок в одной руке и пистолет в другой, стоял человек лет тридцати-сорока, в темном плаще. В длинных его до плеч волосах, собранных небрежно в пучок сзади был заметен седой локон. Глаза одновременно горели решимостью, но, в то же время, в них можно было прочитать одиночество и тоску... Странные глаза и страшные. А в небе над ним едва заметно пылала белым пламенем трещина, разлом в небесах и недоступный пока для него выход.

Запищали часы, напоминая, что сюда скоро придут, и Ния осторожно положила картину сохнуть на шкаф, убрала краски, встала из-за стола и скрылась под кроватью, где находилась всегда, когда сюда наведывался кто либо.

Прошло два месяца с тех пор, как Игоря, соблюдая строжайшую секретность, доставили из Норсидиала в Аррасс и разместили здесь, в его комнате на кафедре.

Все эти месяцы он просто лежал, не приходя в сознание, и едва дышал. На столике рядом с кроватью стоял сложный, иногда поскрипывающий шестернями прибор от которого тянулись две стеклянные трубки, на концах оканчивающиеся иглами. Эти иглы впивались, словно ядовитые зубы змеи в жертву, в его вены и по одной из них кровь текла в этот странный фильтр, а по другой возвращалась в тело. Остается только гадать каким образом тот, кто являлся под личиной старика, подбросил его руководству Академии.

Сверху устройства стояла большая банка с водой, которая, переливаясь в соседнюю емкость, вращала колесо и движением этим приводила в действие всю систему. Три раза в день сюда приходил Чарфе, заливал в сосуд сверху воду и доливал в другой сосуд сок каких-то растений, не дававших телу Игоря умереть от голода и смотрел сколько из его тела вышло Крови.

Нии разрешили присматривать за Алькором, но только при условии, что она не будет показываться на глаза никому и тихонько уйдет, как только он очнется. Периодически залезая к Алькору в мысли, она следила за каждым его шагом в том странном мире и молилась, чтобы он не совершил ошибки. В этом случае ей ничего не останется, кроме как уничтожить тело прежде, чем оно станет оболочкой для одной из самых жутких тварей в известных ей мирах.

Ния вздохнула. Хуже всего было смотреть, как он лежит здесь просто так, смотреть, как каждую секунду его кровь проходит через эту адскую машину, и как периодически капают в стакан черные капли Крови Хаоса. И они будут капать по несколько капель каждый раз, когда там, в том мире теней, он поглощает капельку жизни. На стакане есть риска, отмечающая количество поглощенной им Крови и когда стакан заполниться до этой отметки - он очнется... Если выживет за это время там...

***

- Сделано - только и бросил я Императору, в чьем чертоге периодически останавливался, прежде чем отправиться в атаку на тот или иной чертог.

- И как вышла добыча?

- Примерно так, как я ожидал. Я уже почти заполнился жизнью.

- В тебе много жизни, я вижу. В принципе, ты можешь забрать мою, и не рисковать. Единственный твой возможный враг изъявил желание жить с императорами в мире и не пытаться к нашей взаимной выгоде совершать набеги. Он вполне вменяемое существо, так что я думаю... Да и не будет он нападать, так как теперь его не закрывают от нас те чертоги, что ты ликвидировал.

После поглощения жизни того вождя, как это всегда бывает, я перенял часть его эмоций.

- Отставить суицидальные мысли. Что вам, будущим императорам там говорят в детстве про самоубийство?

- Это трусость и попытка сбежать от исполнения обязанностей, покрывающая императора позором.

- Вот и прислушивайся к этому мнению. У меня уже есть цель и это - стальной чертог.

Несколько минут император молчал. В стальном чертоге жила тень существа пришедшего сюда явно не из Алерии. Его чертог, словно огромный завод, клепающий слуг, практически полностью состоящих из металла. Жуткие твари, по сравнению с которыми Шварцнегер-терминатор - так, невинная поделка пионеров-радиоспортсменов к грядущему съезду КПСС.

Сейчас, когда я наполнился жизнью практически полностью, мои мысли приобрели порядок, ощущение усталости отступило, и я стал планировать атаку, чтобы сорвать "большой куш" уже намного более тщательно, нежели обычно. Тень стального чертога брала большую дань с каждого и, можно сказать, была здесь некоронованным королем. Она не общалась с повелителями других чертогов, только ставила тех, кто только обретал здесь свой чертог перед фактом, что с него будут собирать дань.

По моим скромным подсчетам в стальном чертоге жизни было раз в двадцать больше, чем, к примеру, в моей последней жертве. Учитывая, что я, за свою бытность здесь, истребил ровно тридцать четыре тени, это позволит мне прихватить жизни с избытком. Я пока не знал, что это мне даст, но проснувшаяся жадность говорила, что это в любом случае там, наверху, это будет не лишним.