Алексей Осадчук - Белый воин

-Что?

-Сюда идут, – ответил он.

-За нами?

-Нет. Идут не спеша. Другой тропкой от Ульма, рядом с нашей. Птицы тревожатся сзади, их должно быть много. Из-за двух-трёх путников озимки (маленькие лесные птички) не будет так галдеть. Уходим, только тихо.

Собрав плащи и разбросав сухие ветки, служившие постелью девушке, Римас ещё раз оглянув место их короткой стоянки, тихо исчез в чаще вслед за ушедшими вперед Митро и Анаей.

Шли ходко, не останавливаясь. Плохо отдохнувшая Аная ещё не достаточно пришедшая в себя после короткого сна, плелась за впереди безмолвно ступающим дружинником Митро. Мысли в голове путались, ведя свой собственный непонятный разговор. Существовало сейчас две Анаи: одна покорно и стойко исполняла, бездумной оболочкой все указания своих провожатых, а другая, внутренняя, находилась где-то очень далеко от этого неизменно мелькающего бесконечного леса.

Путники уже довольно далеко ушли от места их недавней стоянки, осторожный Митро даже перестал прислушиваться и оглядываться назад. Наверное, обошлось, и их стоянку никто не заметил. Ещё один дневной переход – и они в Хирмальме. Он даже представил на мгновение, как они с Римасом передают на руки Седовласову дочку её отцу, и как хвалит их ярл Икер за службу. Ещё бы! Вывели дочь из поверженного Ульма! Представил, как сотник Торли хлопает их по плечу, мол, уберегли кровинушку Седовласову. Как их с Римасом будут слушать друзья дружинные о страшном бое и гибели смелой ульмской дружины, о легендарном Валдо Белоусе, идущем с ними бок-о-бок по горящему Ульму. Он будет рассказывать обо всем степенно и неспешно, как настоящий ветеран, понюхавший уже горький дух сечи. Только бы дойти! А там уже за стенами славного Хирмальма они костьми лягут! Мудрый Седовлас не допустит ульмской резни, и твари не застанут врасплох городище! Напьётся меч Митро кровушки поганой, за всё он спросит с ворога! За Ульм, за баб, за детей малых! Он прекрасно понимал сейчас Анаю, если бы не сотник Валдо, остудивший их пыл, кинулись бы они, словно в зимний прорубь, в сечу за горячей дочерью ярла. Да и сложили бы свои буйные головы в неравном бою.

Много, видать, отведал за свою жизнь Белоус, опытен и трезв головой, только узрел Митро в глазах сотника Рыжебородого ту же боль за умирающий внизу городище. Но сотник на то он и сотник, что за людей, под ним стоящих, в ответе. Всё понял тогда Митро, ничего не забудет и скорее всего, ничего не скажет никому из молодых о Валдо и Римасу запретит. Не поймут, не видевшие крови отроки, уход богатыря Валдо, да и не поверят, что не ринулся на помощь погибающим Великий Белоус. Митро сам бы не поверил и не понял.

Внезапный сильный вой разнёсся по весеннему лесу. Он словно острой плетью ударил по спинам уходящих путников. Их след заметили! Сомнений быть не могло! Повторившийся совсем близкий рев, прилетел из-за спины. Наверное, вышли на их стоянку.

-Бегом, – уже не таясь и не выбирая место для шага, крикнул, рванувшийся вперед, Митро.

Сердце Анаи колотилось и вздрагивало с каждым новым воем, раздававшимся уже с разных сторон. Только впереди, куда стремились беглецы, неслышно ничего. Бьющие по плечам и по лицу ветви деревьев и кустарников, еще больше раззадоривали и подгоняли бегущих.

Их сжимали в полукольцо. Многоголосый звериный рев, долетавший сзади и с обоих боков, говорил Митро, что они угодили в самую гущу таркской стаи. Просто чудо, что их маленький отряд не напоролся на тварей ранее. Наверное, эта свора тарков двигается на Хирмальм из Ульма. Трое беглецов просто шли всё это время рядом с врагом, и так же, как и сам враг, не догадывались об этом. По глупой роковой случайности их стоянка обнаружилась, в этом уже не было никаких сомнений.

Тем временем полукольцо сжималось, силы понемногу покидали бегущих. Погоня, воя и завывая в предвкушении скорого насыщения, нагоняла тяжело бегущую, теряющую силу, добычу. Постоянно оглядывающемуся на бегу Римасу, казалось, что вот-вот из зарослей, только что покинутых ими, покажутся преследователи.

Первой, споткнувшись об предательски вылезшую из земли корягу, упала Аная. Она, пролетев немного в воздухе, словно небольшая рыбацкая лодочка-плоскодонка по песчаному берегу, проскользила по траве еще несколько шагов. Раздирая в кровь ладони и часть лица, она больно ударилась коленями о выпуклые из бурой земли корни гигантов-деревьев. Сдерживая прыснувшие от резкой боли слёзы из глаз, она с помощью Римаса поднялась с земли и немного прихрамывая, продолжила бег.

Их передвижение заметно замедлилось. Хрипы, постоянно вырывающиеся из груди, устало бегущих людей, казалось, разносились на весь лес. Правда, погоня также заметно отстала. Отдаляющийся многоголосый вой всё больше оставался позади бегущих. Коротконогим таркам тяжелее бегать, чем длинноногим лоримам. Только не сравнится ни один лорим в выносливости с порождением Ледяного леса. Нужно было торопиться, но ноги подкашивались. Тело, отказывающееся идти дальше, болело и ныло, только ненавистный рев и вой погони подгонял, словно обжигающий острый хлыст.

-Отдых, – глухо, еле слышно скомандовал, падающий от усталости на траву, Митро. Все повалились рядом с ним. Глубоко вдыхая и жадно глотая свежий лесной воздух, раскалёнными от бега лёгкими. Трое беглецов лежали на мягком лесном ковре.

Восстановив понемногу тяжелое дыхание, Митро, словно не замечая Анаи, сказал Римасу, тяжело поднимаясь:

– Так дальше не протянем. Веди её дальше.

Словно в подтверждение его слов вой с новой силой холодной морской струёй окатил беглецов.

-Ты, видно, плохо узнал меня, братец, за эти годы! – Аная вскинулась на дружинника, словно волчица на своё несмышлёное чадо.

Только не было перед ней больше братца по её далёким детским играм. Перед ней стоял во весь свой рост, грозный давно уже выросший и ставший настоящим воином Митро. Она как-то сразу ощутила, что не может лишать его этого мига. Она не властна более над этим воем – он давно уже всё решил, и оставаться на месте – только делать его жертву напрасной.

Аная тяжело обняла его, прижавшись к твёрдой железной груди, с надеждой посмотрела в твёрдые голубые глаза. Но только непоколебимую уверенность она увидела в них – ничего более не осталось в тех ставших такими незнакомыми и родными очами.

Они уходили вдвоём, оставляя позади молча стоявшего и молча прощавшегося с ними, Митро. Перед тем, как нырнуть в заросли, Римас поднял вверх клинок, разлучаясь со своим другом и братом. Из-под личины шлема оставшегося воя он услышал его последние слова:

-Береги её.

-Сберегу, – кивнул он и исчез в зарослях.

Митро постоял немного, прислушиваясь к удалявшимся звукам уходящих друзей: «Несите весточку в дом отчий! Летите быстрее птицы лесной! Бегите быстрее лани! Скорей!» Он остаётся. Не увидит более воин матушки, не услышит он более слов своей любой Лонушки! Он остаётся! Хруст в кустах за спиной заставил его резко развернуться и ощетиниться мечом из-за щита…