Андрей Погудин - Безумие стали

Пальцы коснулись шершавой рукояти. Зара много раз представляла эту картину – истекающий кровью воин вонзает меч в дерево, чтобы устоять на ногах, но силы покидают его. Тело хоронят звери, выбеленные дождями кости и ржавые доспехи поглощает земля, корни толкают ствол лазурного дуба, а клинок исчезает в наростах, возносясь с каждым годом всё выше в небо. Зара пробовала достать меч с тех пор, как научилась лазить по деревьям. Иногда казалось, что тот поддаётся, шевелится в древесном капкане, но дуб пока не собирался отпускать добычу.

Даже без листьев, раскидистая крона была настолько густой, что надежно скрывала девочку от любопытных глаз. Она любила сидеть тут, невидимая, и наблюдать в разрывы ветвей, как тренируются лучники отца, поражая установленные на тюках мишени; как ветер рябит синюю поверхность всегда теплого озера Даймон Рид; как поднимается дым из каминов над башнями замка и как бежит медведь на развевающемся знамени её рода. Отсюда видна и старинная курия, возведенная еще строителями замка. Выпуклая каменная крыша покоится на трех столбах, олицетворяющих Троицу: колонна Одра уже зеленеет почками, прозрачная глазурь второй не скрывает сущности Придона – воду, а в закрученной спиралью колонне Вая всегда шуршит ветер.

Гильг Тельми ушел туда еще на рассвете. Над курией струился дым из жаровен, где тлел влажный остролист, вокруг молельни застыли лучники. Зара догадывалась, о чем отец уже не в первый раз просит Триединых, и всей душой желала того же. Мать рассказывала, что когда родилась Луиза, Гильг радовался первому ребенку. Когда спустя пять зим на свет появилась уже Зара, эрл улыбался, но в глазах у него стояла печаль. Мелиса чувствовала себя виноватой и хотела родить мужу наследника, но тот вскоре принял титул Стража у больного Калева, начал очищать Рагвудский лес от разбойников Хана, и она забеременела только прошлым летом, в один из кратких визитов Гильга домой. Зара вчера слышала, как трой Таскан сказал эрлу, что разрешение от бремени нужно ждать в ближайшие дни, но пол ребенка пока определить затруднительно.

Служанки на кухне шептались, что Мелиса подурнела лицом, значит – жди девочку. Ухаживающая за леди старуха Нана говорила об остром животе – свет увидит воин. Зара дернула себя за оба хвостика и посмотрела на руки – волос застрял в правой, мудрость и приметы за мальчика. Если мама родит третью девочку, то отец точно уйдет в лес вновь зим на десять.

– За-ра! Зааара!

Няня Петинья всегда кричала так пронзительно, что пугала даже птиц в лесу. Сейчас переполошит весь замок и отвлечет эрла от молитвы, со злостью подумала девочка. Она мягко спрыгнула на землю и побежала к опущенному через ров мосту. Утренний воздух холодил сквозь замшевую курточку, под ногами хрустел лед на лужах. Низ кожаных штанин – юбок Зара не признавала – намок от воды. Разглядев воспитанницу, Петинья всплеснула руками.

– Опять в лес бегала?

Зара молча кивнула. Для подслеповатой няни её отлучки всегда были бедствием, она считала, что за каждым деревом прячутся головорезы, только и поджидающие маленьких девочек, чтобы изнасиловать и убить. Все разговоры о том, что стараниями отца Рагвудский тракт стал безопасен, Петинья прерывала убийственным доводом: «Но ведь Хан до сих пор на свободе!». Няня воочию видела главаря разбойников, когда его шайка разграбила обоз, с которым Петинья следовала в Далузу. Женщину спасло только то, что в пылу схватки она успела бежать в лес, где проплутала девять дней, питаясь ягодами и кореньями, пока её не заприметили Зеленые Братья.

– Заяц уже остыл, – продолжила няня, качая головой.

– Я не голодна.

– Девочке в твоем возрасте нужно хорошо питаться, чтобы вырасти в красивую и статную леди.

– Или в такую корову, как Луиза, – огрызнулась Зара.

– Разве можно так говорить о сестре?! Она немного пышновата, но за то её Джаб и любит. Мужчины на кости не бросаются!

– Тогда я лучше останусь худышкой и буду спокойно ходить по лесу.

– Разбойники – не мужчины, а звери! Они и костьми не побрезгуют! Беги умываться, стол давно накрыт. И расчеши волосы, там у тебя целые коряги застряли!

Зара скорчила рожицу, Петинья близоруко сощурилась и на всякий случай погрозила пальцем. «И зачем только мама приставила её ко мне?» – в который раз подумала девочка, плеская в лицо холодной водой. До шести лет Зара была предоставлена сама себе. Мать воспитывала любимую Луизу и следила за порядком в замке, отец гонялся за неуловимым Ханом, а девочка играла во дворе с детьми слуг и была счастлива. Пока сверстницы занимались куклами, она бегала с мальчишками на озеро, чтобы увидеть, как водяной даймон ворочается в илистом дне и пускает пузыри; вдоль и поперек исходила окрестный лес, прокладывая целые тропы меж деревьев по переплетенным кронам; постоянно приносила домой покалеченных на тракте зверушек и выпавших из гнёзд птенцов. Всё изменилось, когда пять зим назад егеря привели в замок исхудавшую женщину.

Она всё твердила о страшных разбойниках, старалась съесть за столом лишний кусок, но постепенно откормилась, пережитый страх отступил, и незаметно Петинья стала для матери чуть ли не лучшей подругой. Женщина ехала в Далузу преподавать дочерям барона Крускена этикет и танцы. Узнав об этом, леди Мелиса тут же упросила Петинью остаться и учить Луизу, а заодно и Зару изящным па. Своих детей у женщины не было, муж погиб на том же Рагвудском тракте, и новая няня принялась за воспитание сестёр с неистраченной энергией. Пока Луиза не вышла замуж, жизнь у Зары была ещё сносной – после занятий она убегала с друзьями подальше от Наседки, как они прозвали Петинью, и приходила домой только на обед и ужин, чтобы не огорчать мать. Но когда сестра уехала с Джабом в Таггард, няня взялась за дело всерьёз и решила превратить взъерошенного птенца в ладную горлицу.

Зара вытащила запутавшиеся веточки из волос, расчесала короткие пряди и вновь убрала их в два торчащих по бокам хвостика. От холодной воды щеки горели румянцем, кончик маленького носа покраснел, но васильковые глаза так же озорно смотрели на хозяйку из зеркала. Если Луиза уродилась в мать, то Зара была копией отца – тонкие черты лица, худощавая фигура и независимый характер. Девочка уселась за стол и немедленно потянулась к блюду с тушеным зайцем и поджаристыми клубнями земляного ореха.

– Стой! – вскрикнула Петинья. Зара вздрогнула и показала ладошки.

– Я вымыла руки.

– Молодец, но вилки перед тобой лежат не только для красоты.

Нахмурившись, девочка посмотрела на столовые приборы, больше напоминавшие пыточные инструменты, и припомнила назначение каждого. Так, эта вилка с двумя зубьями для рыбы, ну и зачем она здесь? Эта, с тремя – для фруктов, тоже лишняя. Зара взяла последнюю и взглянула на Петинью.