Андрей Погудин - Безумие стали

Она уже жалела, что согласилась помочь ему. Плечо онемело, останется синяк; ноги и руки устали, хотелось пить. Ничего, скоро это закончится, подумала девочка. Она мигом добежит до замка, расскажет всё отцу и поглядит на Аргула, как у того вытянется лицо, а потом залезет нежиться в деревянную ванну, наполненную горячей водой. Или сначала в ванну, а уж потом рассказ? Погоди-ка, но ведь цвирг еще ни словом не обмолвился о тех, кто покушался на него!

Впереди раскрылся черный проем. Ветер кружил снежинки, белые вихри исчезали во тьме. Если они прошли пасть, то впереди глотка. Коротышка наконец-то отпустил плечо и достал маленький молоточек. Эния притопнула ножкой.

– Вы до сих пор не рассказали мне, что обещали!

– Я всегда держу своё слово, – сказал цвирг. – Скоро вы всё узнаете.

Молоточек выбил по камню чередующуюся дробь. Через мгновение их окружили трое цвиргов, вышедшие будто прямо из скалы. Каждый держал короткое копье и взведенный баллистер. Эния испуганно обернулась – предатель Чара так и не отважился войти в страшное ущелье. Аш-Гир приветствовал сородичей на незнакомом языке, а потом обратился к ней на валезийском:

– Я хочу поблагодарить за оказанную помощь и пригласить вас в гости, чтобы вы услышали слова признательности также из уст моего отца. В нижнем покое мы сможем спокойно поговорить и отдохнуть.

– Мне вполне достаточно вашей благодарности, – сказала Эния. – Помнится, вы говорили, что чувствуете себя неуютно под солнцем. То же самое я могу сказать про ваши пещеры.

– Сожалею, но вам придется пойти со мной, – сказал Аш-Гир и отвернулся. – Проводите маленькую леди в самоцветный чертог.

Эния сидела на гранитной скамье, покрытой мягким мхом. Такой же мох свисал с потолка, пушистые пряди светились колдовским зеленоватым огнем. Стены пещеры усеяли драгоценные камни, выложенные умелыми руками в причудливые узоры. В изумрудных травах росли цветы кроваво-алых рубинов, синие капли сапфиров тонули в снегу молочно-белых опалов, на небе из радужных агатов и голубого лазурита сиял круг желтых топазов, а среди этого великолепия сверкали звездочками алмазы. В центре зала пламенел очаг, где вместо дров горел камень огнивец, почти не дающий дыма. У дальней стены стоял трон из коричневого с белами разводами оникса и красного дерева.

В самоцветный чертог девочку вежливо проводили двое цвиргов, третий исчез с Аш-Гиром в боковом ответвлении. Эния и не думала сопротивляться, она потеряла дар речи от наглости коротышки. Он всю дорогу заговаривал зубы, рассказывал сказочки, только чтобы пленить её, дочь эрла! И это благодарность за помощь? Да отец разнесёт эти горы по камушку, чего цвирги тут воображают?! Но чем глубже они спускались, тем меньшую уверенность она испытывала. Казалось, проход вёл в самое сердце Арских гор, по пути попадались многочисленные отнорки – большинством темные, но кое-где подсвеченные мхом; в одном из таких девочка заметила пещеру, где хрюкали странные свиньи, мордами напоминавшие слепышей: уши у них отсутствовали, а на месте глаз розовела кожа. Коридор много раз поворачивал, если бы Эния решила путешествовать по этому лабиринту в одиночку, то сразу заблудилась бы в хитросплетении ходов, поэтому она благоразумно сидела на скамье и разглядывала драгоценные каменья.

– Приветствую Энию Драко! – раздался чей-то голос.

Она оторвалась от созерцания заветной мечты любого ювелира и обернулась. Да, такой белой коже позавидует любая девушка. На троне сидел пожилой цвирг – почти раздетый, если сравнивать с недавним нарядом Аш-Гира. Из одежды на нем была только замшевая рубаха, распахнутая на широкой груди, кожаные штаны и короткие сапожки. Лысину коротышки украшал толстый обруч из платины, недостаток волос на голове с лихвой искупала густая борода с проседью, достигавшая ременной пряжки, сделанной в виде скрещенных топоров, и перехваченная на конце золотым кольцом. Лицо цвирга испещрили глубокие морщины, когда Эния подошла ближе, то разглядела его глаза – в белой радужке краснел зрачок не больше игольного ушка. Но самыми примечательными оставались руки – толстые, как обрубки бревен, перевитые жилами и венами, даже на взгляд очень сильные, они сейчас мирно покоились на подлокотниках, напоминая затаившихся питонов.

– Здравствуйте, – сказала девочка. – Я не заметила, как вы появились.

– Меня зовут Зон-Дар, я – старейшина рода Кобольда и отец Аш-Гира. Вижу, вы заинтересовались древней мозаикой. Её выложил ещё мой великий предок Ош-Мир, когда тосковал по оставленному на поверхности дому.

– Как я его понимаю! – сказала Эния и сложила руки на груди. – По какому праву меня заманили в ловушку и удерживают в этих подземельях?

– Леди, в отличие от людей, мы очень ценим жизнь.

– Я уже это знаю, – перебила Эния, удивляясь своей храбрости.

– Ваш отец пытался убить моего единственного сына, – продолжил Зон-Дар, громадные руки шевельнулись, подлокотники жалобно скрипнули. – Пока эрл не объяснит мне, почему он сделал это, вы останетесь здесь.

– Что?! Этого не может быть!

– Но это есть. О, мой Аш-Гир! Как твоя рана?

Эния повернулась к вошедшему цвиргу. Сняв меховую куртку и маску, он стал значительно тоньше и привлекательнее. Длинные черные волосы сплетались сзади в косичку, лоб перехватывала полоска обруча – в два раза уже, чем у отца; алые губы обрамляла полоска усов. Глаза такие же белые, но с черным ободком, лицо без единой морщинки; если Зон-Дар выглядел глубоким старцем, то Аш-Гир по земным меркам прожил вряд ли больше пятнадцати зим. Коротышка опирался на костыль, штанина разбухла в том месте, где бедро опоясала новая повязка.

– Рана не опасна, – уверил Аш-Гир. – Болт не задел кость. Маленькая леди, я обещал рассказать вам, кто на меня покушался.

– Жду, не дождусь, – буркнула Эния. Аш-Гир проковылял мимо неё и сел на скамью, вытянув больную ногу.

– Но сперва я еще раз хочу поблагодарить вас за помощь. Чтобы не задумал Страж Перевала, вы к этому никак не причастны.

– Неужели вы наконец-то поняли? Когда меня выведут отсюда?

– Когда ваш отец даст исчерпывающее объяснение своему поступку, – твердо сказал Зон-Дар. – Хоть мы по договору и его вассалы, но это не дает эрлу право обращаться с нами, как с какими-то разбойниками.

– Да о чём вы вообще говорите?! – воскликнула Эния.

– Когда Страж Перевала пять зим назад попросил изготовить для своего старшего сына меч, я с радостью взялся исполнить его просьбу, – сказал Аш-Гир. – Настоящий драйфар куётся долго, но с ним не сравнится ни один людской клинок, на всё королевство вряд ли наберется больше трех мечей, подобных этому. Такое оружие не продается, мы преподносим его только в дар людям, заслужившим наше уважение. Эрл Драко всегда был чуток к нашим нуждам, мы считали его достойным человеком, но последние события заставили меня в этом усомниться. Когда я отбыл из замка, милорд дал мне в сопровождение двух горцев из своей дружины. Как только сани прошли спуск и достигли поворота дороги, невидимого со стен, один воин повернулся и направил на меня арбалет.