Леонид Кондратьев - Отыгрывать эльфа не просто!

Вот с абсолютно серьезным лицом лежит старшина - Валерий Сергеевич. Или как его часто называют - Сергеич, крестная мама и папа нашего отряда. Если бы не его организаторские способности и умение надыбать нужные вещи из воздуха, то, боюсь, хумансы бы окончательно завшивели и оголодали. Седой сорокалетний мужчина с волевым лицом, покрытым мелкими оспинками шрамов, как он однажды обмолвился на вопрос Олега - это трофей с гражданской, на Перекопе каменной крошкой посекло, снаряд рядом в скалу ударился и не взорвался - повезло.

А вот нам не повезло… хрипя и глотая судорожно сведенным горлом прохладный ночной воздух, с лежанки резко вскакивает капитан…

…

- Что такое, Андрей?

Абсолютно бешеные, не узнающие никого глаза пытаются на мне сфокусироваться, а из горла рвутся пока еще не контролируемые фразы, являющиеся продолжением кошмара:

- Товарищ нарком, колхозные поля под Рязанью он жечь не мог и комсомолок из Петрозаводска не воровал…

- Тихо, Андрей, успокойся… это сон… это всего лишь страшный сон… обычный человеческий сон…

- Что? Где я? А… Фу…х! Ну и приснится же такое.

Несколько минут блаженной тишины, пока капитан пытается прийти в себя и сдержать дрожь уже уходящего страха. Несколько минут тишины, залитой лунным светом. Тихий шелест листвы и грубое, загнанное дыхание хуманса рядом…

- Андрей, как у вас зовется эта небесная странница, так щедро льющая свой ласковый серебристый свет?

- Что?… А!… Ну… это Луна.

- Луна… Спи капитан, спи… теперь ты уснешь без сновидений, и пусть тебя разбудит первый радостный лучик веселого летнего солнца… а я еще погрущу… Cпи…

Спи…

Qu'ellar Rilint'tar kyorl dos…

- D'jal…

…

Примечание.

- Дом Рилинттар хранит тебя…

- Всех вас…

Музыкальная

12.07.1941 г. Клаус Майне, рядовой третьей пехотной роты первого батальона восемьдесят второго пехотного полка.

"… эти восточные бесконечные леса и болота - шайсе!

Сумасшедшие местные жители, не понимающие ни слова на нормальном немецком языке. Эта мошкара размером с мизинец, звереющая от присутствия нормального немецкого солдата. Компас, стрелка которого крутится, как безумная. Герр лейтенант правда утверждает, что это потому что в этом болоте много железной руды. Сам он до войны жил в Руре и поэтому думаю знает о чем говорит. Одно радует - собаки довольно плотно держат след и ведут себя все уверенней. Скоро мы нагоним этих диверсантов и отомстим им за гибель немецких солдат". Отодвинув стволом винтовки мешающую еловую лапу, Клаус перевел взгляд на какую-то вспышку, мелькнувшую в закатных лучах справа от края растянувшегося цепью отряда…

Тихий вечерний ветерок, потянувшийся от болота ласково перебирал черное как смоль оперение стрелы, возникшей в правом глазу рядового через мгновение после того, как лучик закатного солнца отразился на гранях наконечника, теперь нагло проклюнувшегося из короткостириженного немецкого затылка, чуть приподняв при этом каску, залихватски надвинув ее на уже бессмысленные глаза, в которых отражается - впрочем, уже кому какая разница…

- Клаус! Рядовой Майне! Где ты! - встревоженные голоса далеко разносящиеся над болотистой белорусской землей переполошили любопытную белку, уже два часа пытающуюся своим куцым умишком дотумкать зачем этим людям ходить кругами по вроде бы ровной, пусть и заросшей местности. И самое главное, когда эти двуногие сволочи уйдут от ее заначки, любовно припрятанной в дупле дерева, стоящего в середине вытаптываемого пространства.

Ефрейтор Вальтер Кляйн уже в который раз с надеждой обратил взор на свою собаку Лайзу, все так же трусливо жмущуюся к его ногам. Эта странная и загадочная страна Россия. Немецкому мозгу страшно даже представить существование столь дикой местности, буквально целиком состоящей из гигантских деревьев, непроходимого, дикого, как монголы, подлеска и странной пружинящей под ногами почвы, покрытой слоем густого, влажного даже на первый взгляд мха.

Вдруг собака встрепенулась и с тревогой зарычала в сторону группы высоких деревьев, величественно выделяющихся на фоне молодой поросли. Некоторые из этих гигантов были давно уже мертвы и тянули к небу свои голые, безжизненные ветви. Некоторые наоборот, буквально светились здоровьем и являлись домом для огромного количества птиц, сейчас потревоженных близким присутствием человека и поэтому беспокойно перепархивающих с ветки на ветку.

Попытавшись тихо привлечь внимание лейтенанта Кольбе замахал руками. Подошедший на столь необычный семафор лейтенант сразу вошел в суть дела и быстро уточнил:

- Вальтер, что по твоему мнению могла учуять Лайза? Может это наконец-то эти проклятые русские партизаны?

- Нет, герр лейтенант, судя по реакции собаки это наверное какое-то животное, но стопроцентно гарантировать это я не могу.

Чтобы ни на минуту не прерывать погоню, лейтенант направил первое отделение вместе с вторым кинологом по еще чуть видимому следу этих неуловимых русских. Хотя по мнению самого Кляйна толку от собак в такой влажной местности в сущности никакого. Запах партизан, даже если бы он был, все равно рассеивался из-за влаги в воздухе раньше чем собаки успевали взять след. Благо война в Польше позволила Вальтеру и его напарнику Гюнтеру довольно неплохо научится разбираться в следах. С учетом того что русские оставляли за собой довольно четко видимый след из примятого мха, сломанных веточек на кустах и периодически попадающихся отметин от рук и обуви на краях бочажков, в которые явно проваливались эти русские свиньи. Так что метод преследования заключался в простом прочесывании местности на предмет оставленных русскими следов и потом следование им пока они не пропадут, потом все тоже изнурительное прочесывание местности.

Лейтенант вместе с Вальтером и вторым отделением аккуратно выдвинулся в сторону подозрительной группы деревьев. Не пройдя и пары шагов они были остановлены резко взлетевшими птицами, буквально взорвавшимися возмущенными криками. Птицы явно чего-то испугались и испугались намного серьезнее чем какой-то группы немецких солдат и офицеров. Почти подойдя к зарослям молодых елочек, любовно укутывающих подножия лесных великанов этаким колючим зеленым пледом, Лайза резко рванула вперед, заходясь в истерическом лае. Последовав за собакой и зайдя в глубь этой группы деревьев буквально на десять метров отряду пришлось остановиться. Обычно молчаливая овчарка бросалась на дерево с густой кроной, пытаясь вскарабкаться по стволу и соскальзывая громко лаяла на что-то находящееся в кроне.

Попытки определить с земли что же скрывается в густой листве не увенчались успехом и лейтенант буркнув что сумасшедшая собака явно лает на белку или еще на какого-нибудь варварского русского зверя приказал продолжить преследование и догнать первое отделение. Не успев проговорить последние слова и развернутся в обратную сторону лейтенант застыл как вкопанный и тихо, почти шепотом приказал остановиться и приготовиться к бою. Медленно и по возможности неслышно передернув затвор МП38 он прошептал: