Саймон Хоук - Искатель

Большая часть жителей Галга жила в маленьких, покрытых листьями или соломой, хижинах, стоявших вокруг того самого гигантского агафари, на котором жила их королева. Их простое поселение окружала защитная «стена», которая на самом деле являлась гигантской изгородью из колючих деревьев, росших так близко друг от друга, что даже халфлинг не смог бы проскользнуть через нее, не получив множество кровоточащих порезов и царапин. По большей части в Галга жили простые, необразованные, грубые крестьяне-охотники, которые охотились в горных лесах и приносили добычу Обе, которая затем распределяла ее среди простых людей через своих темпларов.

Купцы из торговых гильдий предпочитали иметь дело с темпларами, чем прямо с народом, и для этого была своя причина: отец Ториана, один из высших королевских темпларов, заключил тесный союз с Торговым Домом Энке. Именно он, кстати, воспитал своего сына в боевых традициях джугады, элитных воинов-охотников Галга, жестоких бойцов и смертоносных стрелков, чьи отравленные дротики могли убить даже при легком касании кожи врага. Ничего удивительного, подумал Сорак, что Ториан так мало жалел и ценил человеческую жизнь.

Нибенай, с другой стороны, был намного более традиционным городом, по меньшей мере все его дома были сделаны из камня и дерева. Архитектура Нибеная, однака, была далека от традиционной. Сорак был просто очарован тем, как Странник описывал каменные кружева, которые покрывали почти каждый дюйм любого здания в Нибенае. Люди города были художниками и искусными камнетесами, и справедливо гордились своим мастерством, которое использовали, чтобы украсить городские здания занятными сценками и картинами. Некоторые изображали владельцев зданий или их предков, другие вырезали сцены ритуальных танцев, но большинство предпочитало фигуры зверей и монстров, точные до малейших деталей, как если бы задались целью увековечить этих ужасных тварей и их ненасытный аппетит.

Экономика в Нибеная была намного более разнообразна, чем экономика в Галге, которая зависела исключительно от нескольких торговых домов и привозимых ими товаров. В Нибенае же, помимо небольших статуй, идолов, бюстов и строительства искусно украшенных зданий городскими камнетесами, на которые был большой спрос, было большое и упорядоченное сельское хозяйство, в основном состоявшее из рисовых полей, орошаемых источниками, находившимся под контролем аристократов. Но больше всего Нибенай был известен производством оружия, главным образом их древесины дерева агафари, которое было почти так же твердо и надежно, как бронза.

Деревья агафари медленно росли и легко погибали при засухе, но если их орошали или выращивали в горах, где было полным-полно воды, они быстро вырастали и становились крепкими и плотными. Боевые дубинки, сделанные из агафари, могли разбить почти любую броню, а шесты и копья из агафари были невероятно тверды, несмотря на их относительную тонкость. Они могли сопротивляться ударам обсидиановых мечей и даже очень редкие железные мечи оставляли на них только зарубки. Дерево агафари просто не ломалось.

В результате с ним было очень трудно работать, и только очень умелые мастера могли изготовить оружие из такого трудного для обработки материала. Целая бригада лесорубов должна была работать несколько дней только для того, чтобы свалить одно дерево, работая каменными пилами и топорами, а также пережигая корни. А при изготовлении оружия из древесины агафари требовались специальные инструменты и кузнечный горн с тщательно регулируемой температурой.

Длинные луки из дерева агафари было непросто натянуть, но если у лучника хватало для этого силы, стрела неслась с такой скоростью, что пробивала любую броню на расстоянии в пятьдесят ярдов. Оружейники Нибеная славились по всему Атхасу своими изделиями из агафари, и спрос на них среди торговых гильдий был усточиво высок. Это и был ключ к вечному соперничеству между Галгом и Нибенаем.

Оружейники Нибеная использовали деревья агафари, растущие в Лесу Полумесяца, а все существование охотников-собирателей Галга зависело от них. Леса агафари давали приют всему, что кормило город Галг, и под их уютным покровом росли кусты колы, перца и еще множества других растений, которые не только кормили жителей Галга, но и использовались как специи и лечебные средства, которые охотно покупали купцы. Больше лет, чем кто-нибудь мог припомнить, между городами существовало жестокое соперничество, которое часто перерастало в войны за обладание природными богатствами.

— Почему бы жителям Нибеная просто не сажать новое дерево агафари взамен любого, которое они срубили? — спросил Сорак, послушав рассказ Коранны.

— Они так и делают, — ответила принцесса, — но они сажают деревья в рощах вокруг города, где они легко могут орошать их из подземных источников. Они совершенно не завотятся о восстановлении тех, которые они срубили в Лесу Полумесяца, потому что орошение этих деревьев весьма трудно и требуется много времени и усилий, чтобы поддерживать дерево, растущее на склонах горы. Кроме того темплары, которые руководят всеми этими делам, считают, что уничтожая главное богатсво Галга они ослабляют город-соперник и делают его более уязвимым для атаки. Я думаю, что они добиваются полной капитуляции Галга, стремятся полностью подчинить его Нибенаю.

— А тем временем уничтожается Лес Полумесяца, — сказала Риана, — а вместе с ним жизненный цикл животных и растений, поддерживаемых лесом.

— Верно, — кивнула головой Коранна. — Когда я была девочкой, я никогда не думала о таких вещах, и только когда я начала читать и изучать книги сохранителей, когда я познакомилась с Союзом Масок, только тогда я начала понимать это. Люди в Нибенае, однако, не хотят понять, что такая жестокость вредит не только народу Галга, но и им самим, и неизвесто, кому больше. А что касается темпларов, то, даже если они и осознают это, их это не заботит. Это одно из того, что когда-нибудь, я надеюсь, мне удастся изменить.

— Но это будет означать восстать против твоего отца, — сказала Риана.

— Я уже сделала это, — сказала Коранна. — Как только я принесла свои клятвы, как сохранитель, я повернулась спиной к нему и ко всем его делам.

— И навлекла на себя его гнев, — сказал Сорак.

— Если он когда-нибудь узнает, — сказала Коранна. — Нибенай все меньше и меньше занимается делами своей семьи, а делами своего королевства еще меньше. Вы знаете, что я никогда не видела его?

— Никогда ? — потрясенно переспросила Риана. — Своего собственного отца?

— Ни разу, — подтвердила Коранна. — Если он когда нибудь и видел меня, или держал на руках, когда я была ребенком, я этого не помню. Всю мою жизнь он оставался взаперти в центральной части дворца, куда никто, кроме старших темпларов, не мог даже ногой ступить. И столько, сколько я живу, мало кто из его многочисленных жен видел его даже краешком глаза.