Саймон Хоук - Сломанный меч

— Киеран! — крикнул Сорак. — Эдрик бежит!

Наемник немедленно выхватил свой кинжал и, когда крадлу скакал под ним, бросил его. Нож вонзился между лопаток темного эльфа, он упал на землю, но Эдрик сумел схватить поводья и крадлу забрался на гребень.

Сорак перекинул свой меч в левую руку и выхватил Гальдру из-за пояса. Сломаный меч, как всегда, засветился ярким синим светом, как только он схватил его, Сорак перевернул его и изо всех сил бросил в Эдрика. Меч полетел к Эдрику, оставляя синие искры в воздухе, и вонзился барду в плечо. Сорак услышал его крик, эльф покачнулся, но сумел выправиться и остаться в седле. Затем крадлу и всадник исчезли за гребнем откоса.

Сорак повернулся, отыскивая взглядом Риану. На земле лежали по меньшей мере полдюжины рабочих, некоторые еще шевелились, остальные не двигались. В его животе образовался холодный узел, но тут он увидел ее, склонившуюся над одним из них и отрывающей полоску материи от своего плаща, чтобы перетянуть рану, как жгутом. В облегчении он тяжело выдохнул.

К нему подошел Киеран.

— Что с боем? — спросил Сорак.

— Закончен, — сказал Киеран. — Кое-кому удалось убежать, но большей части когтя больше никого не удастся ограбить. Мы возьмем их тела в Алтарук и оставим в Доме Джамри. Быть может они захотят показать эти тела как своеобразный урок другим желающим пограбить караваны Дома Джамри. Все, кто сражались сегодня, завоевали себе добрую славу. А, уверяю тебя, найдется не так много наемников, выживших после встречи с Тенями.

— Как много из наших погибло? — спросил Сорак, глядя на неподвижные тела, лежащие на берегу дельты.

Киеран покачал головой. — Мы еще не подсчитывали, но мы потеряли нескольких хороших людей. — Он сжал зубы, и Сорак увидел как задрожали мышцы его челюстей. — Я должен был убить этого барда.

— Ты дал ему слово, что разрешишь ему жить, если он ответит на все твои вопросы, — сказал Сорак. — И он абсолютно точно сказал нам, чего надо ожидать. Кроме того, теперь его друзья, Тени, безусловно зададут ему пару вопросов, и ему придется объяснять, почему он предал их.

Киеран кивнул. — Да, ты прав, они предъявят ему счет, но он очень скользкий тип. Он, скорее всего, наговорит им с три короба, правды они не узнают никогда. Я очень надеюсь на это, так как мне не терпится опять встретиться с ним. И мне очень жаль твоего особого меча.

— Он был сломан в любом случае, — сказал Соак. — Не велика потеря. — Но, сказав это, он вспомнил, как меч однажды уже вернулся к нему; быть может он вернется опять. Только время покажет.

— Нам лучше поглядеть за ранеными, — сказал он, а потом, внезапно, он навалился на Киерана, в глазах потемнело и все вокруг закружилось. Он почувствовал, как наемник схватил его.

— Сорак! Ты ранен?

Голос Киерана доносился как будто изо дна колодца. Потом все звуки исчезли, в глазах все поплыло, он отчаянно вдохнул ночной воздух…

Потом, медленно, зрение восстановилось, но он уже был в совсем другом месте. На этот раз, похоже, перенеслось не только его сознание, но и его тело.

Он оказался в темной комнате, освещенной только толстой свечой, стоявшей на деревянном столе. Потом кто-то уселся за стол, завернутая в плащ темная фигура. И он услышал, как низкий дребезжащий голос сказал, — Он идет. Я чувствую его.

Завернутая в плащ фигура передвинулась поближе к свету и Сорак внутренне сжался, когда увидел бритый череп темплара. Это была очень старая женщина, и на ее голову был надет серебряный обруч с вырезаным на нем крестом Нибеная. Она сидела в странной позе, одна ее рука свисала безвольно вниз, как неживая, и плечо было поднято, как раненое.

— Осталось недолго, — сказала она, глядя вверх, на него. — Он безусловно скоро появится здесь. И только мы можем остановить его.

Ощущение было совершенно неестественное. Сораку казалось, что темплар глядит на него и говорит прямо ему. И в тоже время ему казалось, что он — совсем не он. Его тело показалось чужим ему, слишком большим, неуклюжим и… но следующие слова женщины-темплара заставили его замереть.

— Валсавис мертв. Кочевник выполнил свою миссию. Каким-то образом ему удалось встретиться с Мудрецом. И теперь он по-настоящему опасен для нашего дела. — Темплар слабо улыбнулась. — Ты ведь не имеешь ни малейшего понятия, о чем я говорю, так?

Сорак почувствовал, как его голова медленно кивнула.

— Не имеет значения. Тебе и не нужно ничего понимать. Тебе можно быть простой. Это должно тебя утешать. Кстати, я слегка завидую твоей простоте. Ты ешь, спишь, ходишь на горшок, и убиваешь. Но в конце концов тебя создали именно для этого. Хитрости жизни убегают от тебя, они не интересны тебе. Очень освежающе, на примитивный лад. Тебя не утомляет этот разговор?

Голова опять качнулась, на этот раз в сторону.

— Нет? Хорошо, иначе я бы начала сомневаться в тебе. Возможно, что это действительно тебе интересно, каким-нибудь загадочным образом. Я раньше и представить себе не могла, что могу общаться, беседовать с кем-либо вроде тебя. Почему, в чем причина? Ты же не можешь мне ответить, в любом случае. Без сомнения, единственные слова, которые когда-либо говорили тебя, это команды… или просьбы о милосердии. И эти, последние, все равно, что говорить глухому, конечно. Никто не может рассчитывать на твое милосердие. Я сомневаюсь, что ты вообще понимаешь, что это такое.

— Тем не менее мне нравятся наши односторонние беседы, я чувствую себя очень комфортно. Ты хочешь знать почему?

Короткий кивок.

— Потому что у темплара нет никого, с кем она могла бы поговорить по душам. О, когда она была маленькой девочкой, она шепталась со своими старшими сестрами, но когда она стала постарше, она много чего узнала о таких вещах, как дворцовые интриги, политические маневры и заговоры, и очень скоро поняла, что советоваться можно только с самой собой. Ее жизнь стала смесью ритуала и долга, она стала одинокой, внушающей уважение и страх, но все равно одинокой женщиной. Ты знаешь, что это значит, быть одинокой?

На этот раз мгновенный кивок.

— А. Конечно, я уверена, что ты знаешь. Тогда, возможно, ты сможешь понять. Ты когда-нибудь была влюблена? Или просто была в одной кровати с мужчиной? Нет, никогда? Хорошо, ты знаешь, это даже может быть и лучше. Это значит, что у тебя не может быть никаких глупых ожиданий. Ты знаешь сколько мне лет, насколько я старая?

Голова отрицательно качнулась.

— Мне почти две сотни лет. О, тебя это удивило. Я выгляжу старой, но не настолько, верно? И тем не менее так оно и есть. Магия легко может продлить твою жизнь, если ты знаешь как использовать ее. — Темплар вздохнула. — Магия моего мужа. Его сила настолько велика, что я по-прежнему трепешу перед ним, и это после стольких лет… Меня привели к нему, когда мне было пятнадцать, но я уже кое-что знала о любви. О, я была девственница, иначе меня бы не выбрали в жены Королю-Тени, но я не была совершенно невинной, понимаешь ли. Был мальчик, сладкий мальчик, которому было семнадцать… Когда я закрываю глаза, я могу видеть его так ясно, как будто он стоит здесь, передо мной. Я все еще помню наши осторожные прикосновения, неуклюжие и тем не менее нежные. Мы поклялись, что всегда будем любить друг друга, но мы боялись заходить дальше, чем робкие поцелуи и объятия. А потом меня выбрали для гарема Короля-Тени, и я никогда больше не видела его.