Владимир Журавлев - Время дракона

— Так. Ты сам-то кто? И чего в лесу делаешь вообще? — ласково поинтересовалась Тамара. — Давай колись по-хорошему.

И положила руку на рюкзак. И тут бомжа прорвало. Хрипя, слюнявя и гундося, он залился такой историей, что только успевай уши подставлять.

Наконец Тамара решила подвести итог:

— Значит, вы все, дрянь этакая, в лесу путниками пробавляетесь? Духи лесные и болотные… ну, это мы с Каэдроном проходили… Колдуете, обессиливаете и кровь сосете?

— Жизненные силы лучше, — вставил бомж алчно. — Вкуснее будет!

— А меня, значит, не получилось? И ваша кодла послала тебя подшпионить, что да почему? Угу. Это понятно. И неинтересно. А ты из каких? Лесной или болотный? Хотя знаю — из навозных ты, если по запаху судить!

— Я — эльф высокорожденный! — твердо сказал бомж. И добавил оскорбленно:

— Не похож, да?! Ясно, что не похож! Запаршивел потому что! А ты попробуй сама жрать что попало! Мясо ваше вонючее! Кровь вашу соленую… тьфу на нее! Чем, думаешь, настоящие эльфы-то питаются? Тайными соками деревьев! Чистой, прозрачной силой! От нее и дар получают — способность насыщаться светом, как деревья! Соки деревьев и солнечный свет, дура! Это тебе не ваша чесночная колбаса, чтоб ваши свиньи ей давились! Эльфы — существа нежные! Всякое дерево не подходит! Только наши заповедные рощи, особые, взлелеянные тысячелетиями!

— Ну и шел бы ты в свою взлелеянную! — обозлилась Тамара. — Мне бы колбасы больше досталось! Я-то тебя подкармливала, как человека!

Она осеклась. А ведь и верно, ну какой из него человек. Так, эльф запаршивевший. У них, конечно, и нравственность своя, призванная обслуживать исключительно эльфийские интересы — да и обычаи наверняка отличаются от скалолазных. Выходит, не виноватый он.

— Нет ходу в заповедные земли, — тоскливо сказал бомж, даже хрипота пропала. — Пути в Цветущую страну закрыты. Была война, и мой народ уступил. И вот эльфы — там, а мы, уцелевшие, здесь. Влачим жизнь ничтожную и бесполезную.

— Говорят, если эльф умрет, он возродится снова в юном теле — или это сказки?

— Не сказки, — помолчав, сказал бомж. — Смертным не положено знать,… но я и так изгой, меня нечем запугать! Мы возрождаемся в кронах деревьев. Наших деревьев. Там, в Цветущей стране. Мы же не люди. Мы ближе к растениям. Ну… а пути в Цветущую страну сокрыты. Бессменные стражи хранят ключи. Знать бы, кто они, сердце бы им вырвал! Так что если мы, здешние, погибаем, то просто теряем тело. Быть духом, злым и вечно голодным — это еще ужасней, чем сейчас! Так хоть какие-то радости есть. Вот, с тобой разговариваю, мир могу видеть…

Неловкое молчание надо было как-то рушить.

— Ну что ж, приятно было познакомиться, эльф, — сказала деликатно Тамара. — Извини, что не получилось мной подзаправиться — жизненные силы самой позарез нужны. Дракон сказал, у меня дар Антимагии. Я все ваше колдовство распыляю. Меня даже маги не могут взять. Даже Дракон. Так что не огорчайся, ты не один на мне обломился. А сейчас мне пора идти. Мне на юг, и пойду я по скалам, тебе за мной не угнаться. Да и незачем. Ты же здесь живешь, если я правильно тебя поняла. Пока, короче.

Она закинула на спину рюкзак и уверенно шагнула на скалу. Спаси и сохрани, камень, преданную тебе!

Она уходила, не оглядываясь, а потому не увидела, как задрожали маревом, поплыли склоны гор у нее за спиной, зашумел пенистый поток в живописном ущелье — это рушилась древняя магия эльфов. Открывались прямые пути в Цветущую страну. Короста и грязь кусками спадали с бродяги вместе с гнилой одеждой. Сила эльфов уже коснулась его, долетев от цветущих лугов за Запретным хребтом, и смыла все наносное и больное.

Высокий гибкий воин уверенно встал на ноги. Изумрудные глаза дико блеснули, увидев открытый перевал.

— Свершилось пророчество! — звучно сказал эльф. — Древние заклятия пали! Ко мне, мой народ! Нас мало осталось, но ненависть к врагам-узурпаторам приумножилась стократно, и значит, мы поквитаемся с врагами за все!

Принц-изгнанник задумчиво глянул вслед освободительнице. Несчастная девица. Дар ее ужасен. Так что не стоит ее предупреждать, что впереди — Серые Пределы с восставшими мертвецами, ненавидящими все живое. Не стоит — во имя того, чтобы его народ зажил, как встарь.

Остатки леса догорели. Едкий дым дернулся судорожно и рассеялся без следа — кто-то великий обратил часть своего внимания на это мертвое место.

Владыка в облике Стража Серых Пределов шагнул из-за гор развороченной земли, нагнулся и обеспокоено заглянул в глаза измученной женщины.

— Я никак не мог успеть, — буркнул Дракон, — и ты, конечно, ввязалась в бой. И чуть не погибла.

За напускной жесткостью что-то пряталось, такое знакомое, но невозможное.

— Драконы всегда принимают вызов! — прошептала женщина. — Они воины чести! Так что я не могла уклониться. Когда Дракон побежит от наглецов, мир рухнет, ты же знаешь…

— Ну какой из тебя Дракон!..

Ей стало плохо. Сквозь вязкий туман боли она почувствовала, как Дракон взял ее на руки и понес с поля боя. Лучшее лекарство для Кошки — звонкий лес, пряные травы, теплая сила земли. Это же место было изувечено надолго. Гарь и мертвый опаленный камень — плохое лекарство.

Мир мягко качался в такт шагам мужчины, Лой то приходила в себя, то вновь проваливалась в беспамятство, и тогда могла лишь слабо стонать. Владыка нес ее, и что-то бормотал, как молитву.

Окончательно она пришла в себя на другом берегу реки, на знакомом травянистом пригорке. Надо же, именно там, куда она выпрыгнула из вагона. Вот и Путь блестит, добротный и ухоженный. А где Владыка?

Дракон сидел рядом и придерживал ее за плечи. Молчание тянулось и тянулось. Что-то надо было говорить и делать, неуемное жизнелюбие Кошек уже начало бурлить внутри.

— Ты не использовала всех сил, — нарушил тишину мужчина.

— Сначала хотела сберечь гномий Путь, — призналась женщина. — А потом не успела… Амбиции Торна и так вызвали начало новой бойни! Пусть хоть гномы останутся в стороне. Их призвание — создавать.

Мужчина поднялся, подал руку, и Лой с готовностью повисла на ней. И сразу стало легко и просто.

— Пойдем, чудо бесхвостое, — добродушно проворчал Дракон. — Придется пешком до станции. Не лететь же на виду у всех. Двух Драконов в небе пока не стоит показывать, не так ли?

Лой счастливо блеснула глазищами. С таким спутником — хоть до Теплого Берега! Она, конечно, была в беспамятстве, когда ее несли, но какая женщина пропустит то, что про нее говорят, даже и в беспамятстве! Интересно, "дура ты моя любимая" можно считать признанием в любви? Определенно да! Ой, Торн! Удавить наглеца!

Лой энергично забежала вперед:

— Виктор! Нельзя прощать Торну такое!