Роберт Говард - Час дракона

— Только попробуй выкинуть какой-либо фортель! Умрешь на месте! — жестко произнес Валерий. — Пускай я и не знаю в этих горах каждой тропки, но хорошо ориентируюсь, чтобы понять, в каком направлении ты нас ведешь и где находится Долина Львов. Смотри, не заведи нас в ловушку!

Тиберий, склонив голову и громко стуча зубами, горячо убеждал Валерия в своей преданности, а потом, придав своему лицу глупое выражение, стал пристально рассматривать развевающийся у него над головой штандарт древней династии с золотым змеем.

Обходя скалистые отроги, окружавшие Долину Львов, они по большой дуге прошли на запад, и еще часом позже — на север. Путь их проходил по едва заметным тропам, поросшим травой дорогам, тайным стежкам. Восход солнца застал их, по расчетам Валерия, в нескольких милях к северо-западу от лагеря Конана. И теперь проводник свернул на юг, непонятно как ориентируясь в сплошном лабиринте обрывов и скал. Валерий вертел головой, пытаясь оценить положение, в котором оказался его отряд, но видел только высокие горные склоны, хотя по рисунку отдаленных пиков он мог определить, что идут они в правильном направлении.

Но совершенно неожиданно откуда-то с юга на их войско накатилась клубящаяся серая пелена, окутавшая горы и долину у них за спиной. Туман скрыл солнце, превратив его свет в серое колышущееся сияние, в котором видно что-либо было едва ли на пару шагов в любом направлении. Марш стал похожим на метание вслепую. Валерий сыпал проклятиями. Он уже не видел ничего, что могло бы для него послужить ориентиром, и ему приходилось теперь надеяться только на своего проводника. Штандарт с золотым змеем беспомощно повис в неподвижном воздухе.

В конце концов стало заметно, что и сам Тиберий начал плутать. Он остановился и стал оглядываться вокруг.

— Ты что: погубить нас решил, подонок? — резко процедил Валерий.

— Слушайте! — неожиданно отозвался тот. Откуда-то спереди до них донесся слабый гремящий звук — ритмичный бой бубнов и барабанов.

— Барабаны Конана! — закричал Тиберий.

— Но если мы от него так близко, чтобы слышать барабаны, — с подозрением спросил Валерий, — то почему не слышим криков и звона оружия? Ведь бой уже должен был начаться?

— Ветер и эхо в горах играют порой невероятные шутки, — отозвался, стуча зубами, проводник. — Слушайте!

До слуха их долетел далекий глухой рев.

— Бой в долине уже начался! — закричал Тиберий. — А бубны и барабаны Конан, видимо, расположил на склонах гор. Быстрее!

И он уверенно двинулся прямо на звук, словно определив, где находится конечная цель. Проклиная туман, Валерий двинулся за ним, про себя решив, что нет худа без добра — пелена тумана скроет его передвижение и сыграет ему на руку. Конан не заметит его. Он нападет на ненавистного киммерийца со спины, как только солнце рассеет этот туман.

Он уже не мог определить, что сейчас находится вокруг: обрывы, лес или пропасти. Громыхание приближалось, и за этим гулом совершенно невозможно было услышать шум битвы. Неожиданно по обеим сторонам от всадников из тумана вынырнули высокие скальные колонны, и Валерий вздрогнул, поняв, что они минуют какую-то узкую расщелину. Но их проводник не показывал никакого замешательства, а скалы расступились и вновь исчезли в тумане. Узкое место осталось позади, и, если бы кто-нибудь замышлял устроить ловушку, лучше всего это было бы сделать именно там. Валерий перевел дух.

Но Тиберий вдруг остановился. Ритмичный гул оглушал, а Валерий никак не мог понять, откуда он раздается. То казалось, что справа, то слева, то спереди, и даже сзади. Он нетерпеливо оглядывался вокруг, но не мог разглядеть ничего, кроме клубящегося тумана да оседающей на стали доспехов влаги. Длинная колонна закованных в сталь рыцарей за его спиной казалась ему в туманном мареве процессией ведьм.

— Чего ты ждешь, мерзавец? — сурово взглянул он на проводника.

Тиберий не ответил, продолжая вслушиваться в устрашающий гул. А потом он резко обернулся и с презрительной усмешкой посмотрел в глаза Валерию.

— Туман расходится, мой король, — процедил он враз изменившимся злым голосом. — Смотри!

Грохот замолк. Мгла начала рассеиваться. И сражу же, высокие и величественные, вверху показались вершины гор. Туман опускался все ниже, редел и бледнел. Валерий поднялся в стременах… и с губ его слетел крик, многократно повторенный эхом и всеми его солдатами. Вокруг всюду громоздились скалы. Они стояли не посреди широкой долины, как предполагал еще несколько мгновений назад, а в слепом котле, окруженном вертикальными скалами высотой в несколько сотен футов, единственный вход в который они только что прошли.

— Подонок! — Валерий что было сил ударил Тиберия по лицу своим закованным в сталь кулаком. — Что это за дьявольская шутка!?

Оборванец сплюнул кровь и зашелся зловещим смехом.

— Шутка, что избавит свет от одной отвратительной твари!

— Смотри, грязная обезьяна!

И вновь Валерий вскрикнул, как громом пораженный. Вход в котловину преградила огромная людская толпа, молчаливая и неподвижная, как скульптурная группа — сотни заросших оборванцев с пиками и копьями в руках. А сверху, со скал, выглядывали другие лица — тысячи! — дикие, изможденные, страшные. Глаза их горели от ненависти.

— Хитрость Конана! — зарычал Валерий.

— Нет, Конан об этом ничего не знает! — рассмеялся Тиберий. — Это хитрость людей, доведенных тобою до нужды, тех, кого ты разорил и превратил в зверей. Амальрик был прав: Конан не стал делить свою армию. Мы же — свора, за кусок хлеба бегущая за ним, волки этих гор, люди без дома и без надежды. Это был наш план, и жрецы Асуры послали нам в помощь туман. Посмотри на них, мой король! Каждый из них носит на себе знак твоей власти — на теле или в душе! А теперь посмотри на меня! Ты не узнаешь меня, правда? Но это клеймо на моем лице выжег твой палач! Когда-то ты знал меня — мое имя было Амилий. Моих сыновей ты приказал повесить, а жену мою твои наемники изнасиловали и зарубили. Ты говорил, что я расстанусь с жизнью, если заманю тебя в ловушку? Боги всемогущие! Да мы отдали бы тысячи жизней, все отдали бы, лишь бы купить за это твою голову!

И теперь она наша! Посмотри на людей, доведенных тобою до нищеты, на тени людей, что когда-то жили и радовались жизни! Пришел их час! Эта каменная котловина станет твоей могилой. Попробуй-ка влезть на скалы: они высоки и обрывисты. Попробуй-ка вырваться: эти люди встанут на твоем пути и выцарапают тебе глаза! Собака! Встретимся в аду!

И, откинувшись назад, он громко рассмеялся, а эхо его зловещего смеха многократно отразилось от скал. Валерий выскочил из седла и с размаху ударил его своим длинным мечом, рассекая плечо и грудь. Тиберий упал навзничь, но не перестал смеяться, хотя хлынувшая из его рта кровь превратила смех в хрипение.