Питер Нейл - След исполина

Конан покачал головой.

— Нет. Это колдовство, без всяких сомнений. Но магия — это обоюдоострый меч: одно лезвие разит врага, но другое может поразить тебя самого. Может, нам лучше двинуться в путь?

— Да, ты прав. Да. — Иллес поднялся; на лице его была написана глубокая задумчивость. — Сегодня вечером мы станем лагерем, и я думаю, что завтра мы достигнем лагеря Орина.

Он подошел к деревьям, где сидели солдаты, и велел им собираться.

День по-прежнему был солнечным; ничто не предвещало дождь. Иллес и его спутники двигались быстро, и солдаты не выказывали ни тени беспокойства или страха, как днем раньше в таверне. Несмотря на то, что все были совершенно разными людьми, между ними сложились хорошие товарищеские отношения, и какой-нибудь воин с востока весело перешучивался с выходцем из западной части, а северянин добродушно хвалился своей отвагой перед южанином. Это были бродяги-наемники, и, как большинство из них, они быстро выходили из себя и так же быстро забывали об обидах, никогда не теряя чувства собственного достоинства.

Вечером погода оставалась теплой и приятной. Когда солнечный круг начал опускаться за горизонт, Иллес предложил солдатам спешиться и разбить лагерь на высоком, подсохшем за день холме. Люди спешились, накормили и почистили лошадей (это были многоопытные путешественники), а затем разожгли костры и принялись жарить мясо.

Конан уселся возле костра, созерцая сумеречное небо, на котором зажигались первые звезды, и тут к нему подошел один из солдат. Это был Варган.

— Мне показалось, у тебя закончилось вино в бурдюке, киммериец? Позволь мне поделиться с тобой…

Северянин жестом пригласил его к костру.

— Садись, Варган, спасибо за твой дар. Хотя я, честно говоря, предпочитаю заботиться о себе, а не о других.

Со вздохом бородач уселся рядом.

— Да, да, — закивал он. — Себе доверять намного легче, чем другим. Пей.

Конан отпил немного и, утерев губы, вернул бурдюк.

— Неплохое вино, — заметил он с удивлением. — Кто бы мог подумать, что этот крысолов хранит в своих подвалах такое хорошее вино?

Варган усмехнулся, обнажив белоснежные зубы.

— Я бываю здесь три-четыре раза в году, и поэтому Ассар частенько делится со мной своими лучшими припасами. Лучшего товарища, чем это, во время долгого, тяжелого путешествия не найти.

Конан со смехом поднялся, чтобы подбросить сучьев в костер.

— Ты тоже служил в Туране, Варган?

— Совсем недолго. Платят мало — Илдиз скуп, как ростовщик. И порядки в его войске мне пришлись не по душе. Сказать по правде, жизнь вольного искателя приключений мне больше подходит. Гуляешь, как ветер, нигде не задерживаешься надолго… Никто не командует, не указывает, что делать…

Киммериец кивнул, глотнув еще вина из похудевшего бурдюка.

— Согласен. Я и сам не люблю подолгу торчать на одном месте. Чтобы с утра не знать, где очутишься к вечеру…

— И все же ты нанялся в войско Орина?

— Почему бы и нет? Я сейчас не при деньгах, а разжиться золотишком никогда не помешает. К тому же, если честно, жалко мне стало этого беднягу в таверне. Видно же, парень честный, глаза горят… Представил себе, как он возвращается к своему барону с пустыми руками, в одиночку… А-а, думаю, была не была!..

Варган одобрительно хмыкнул.

— Ты точь-в-точь такой, как о тебе рассказывал мой приятель. Я рад, что не ошибся. И рад, что нам предстоит сражаться бок о бок. Давненько я не бывал в доброй драке… — Он с хрустом потянулся, разминая затекшие мышцы.

— И то верно, — согласился северянин. — Негоже мечу ржаветь в ножнах! Верно, Иллес? — окликнул он проходившего мимо юношу. Тот с готовностью присоединился к двоим наемникам, и те разделили с ним остатки вина.

— Славная будет драка, да? — спросил в предвкушении бородач.

— Да, — кивнул молодой человек. — И добрая награда нас ждет, когда мы отвоюем город! Завтра к полудню мы будем в Сафаде.

Варган допил вино и поднялся на ноги.

— Ладно, тогда пора, пожалуй, и на боковую. Доброй ночи вам обоим!

— Да… и тебе.

— Тогда до утра, — и Варган направился к своему костру. Иллес молча последовал за ним.

В лагере Орина оказалось около трех тысяч воинов — не так уж много. Все-таки Сафад — маленький город. С удивлением Конан узнал, какое огромное количество воинов погибло, сражаясь с призраками. Он заметил, что палатки воинов регулярной армии располагаются вокруг палаток военачальников, которые были разбиты на холме с крутыми склонами — а вокруг этого ядра, точно спицы колеса, размещались лагеря наемников. И здесь буря сделала свое дело — воины поднимали палатки и восстанавливали укрытия, рыли рвы, чтобы отвести лишнюю воду и тем самым избежать распространения болезней.

Когда небольшой отряд приблизился к лагерю, Иллес поприветствовал знакомого сотника. Тот отдал честь и что-то сказал своему помощнику, после чего солдат тут же вскочил на коня и поскакал в лагерь — очевидно, предупредить барона Орина о прибытии новобранцев. Далеко, к востоку от лагеря, показался конный отряд — отряд очередных наемников.

Иллес повел отряд в сторону палаток, стоящих на холме; его приветствовали воины, занятые работой. Некоторые из солдат отрывались от дел, чтобы поглазеть на новобранцев — прикрывали глаза рукой, чтобы не мешало солнце, и мгновение всматривались, а затем, узнав старых друзей или соперников, с которыми встречались в таверне Ассара, разражались громкими радостными криками.

Когда Иллес достиг палатки Орина, рядом с ним были только Конан и Варган — остальные по одному, по двое отставали от отряда и присоединялись к своим старым друзьям по оружию.

— Сколько человек ты привел? — спросил у Иллеса Орин, поприветствовав молодого воина. — Я видел с тобой лишь горстку солдат.

— Да, — ответил Иллес извиняющимся тоном. — Двадцать шесть человек, мой господин.

Орин взглянул на Конана.

— Что ж, добро пожаловать. Как твое имя, воин?

— Конан из Киммерии. Орин одобрительно кивнул.

— Киммерия — страна воинов. А о тебе мне доводилось слышать немало добрых слов. Я рад, что ты с нами, северянин!

Конану барон пришелся по душе. Ему и прежде доводилось сталкиваться с воинами, занимавшими высокие посты, воинами-принцами, которые бежали с поля боя, оставляя свои владения врагу, но Орин показался ему совсем другим — это был сильный, умный человек, прирожденный лидер, который не ставит себя выше простых солдат. Он был высок и мускулист — под легкими доспехами угадывались мощные мышцы. А смуглое, приятное лицо украшали густые усы и аккуратно подстриженная борода. Его глаза, глубокие, черные, смотрели угрюмо, но светились живым умом.

Конан вдруг почувствовал, что этот человек чем-то близок ему — варвару, который оценивал незнакомцев быстро и точно. У него было безошибочное чутье на честных, прямых людей; северянин почти всегда мог заглянуть человеку в душу и понять его сущность — негодяй он или герой, и можно ли ему доверять или лучше держать на расстоянии. Так случилось и на этот раз — когда Конан впервые взглянул Орину в глаза. Они пожали друг другу руки.