Анатолий Юркин - Пророк

Когда перум пыльной ступней с растрескавшимися ногтями вступил в речную воду, тишина, царившая над северным берегом Миссии, была разорвана пронзительным мальчишеским криком, сопровождавшим отчаянную попытку спасения соплеменницы.

— Дедо! Уничтожь этого краба!

С возгласом, обращенным к шаманьему божеству, мальчик двинулся навстречу огромному и потному охотнику. Перум услышал имя покровителя шаманов. Выскочив из воды, он с удивлением смотрел на приближающегося озерного мальчика. Он вмиг забыл отвращение к сырости и страх перед рекой. Глупый малец обещал стать для перума пустячным развлечением. Потехой, которая могла лишь раззадорить плоть. Мальчишка будет сбит с ног, истерзан волосатыми руками и наказан за свою наглость. Задумав жестоко проучить глупца, перум с удовлетворением подумал о единственной зрительнице предстоящей схватки. Забавная возня со слабогрудым младенцем поднимет настроение и доставит больше удовольствия, чем обыденное изнасилование речной девственницы, обещающее украсить трудный день.

В следующее мгновение ситуация резко изменилась. Неожиданно для расслабившегося противника синеглазый мальчик наклонился и набрал в ладони речной воды. Резким движением он плеснул воду на тело опешившего врага. Перум в ужасе закричал. Больное тело затряслось в припадке исступления, ощутив капли мертвой воды на язвах, беспощадно опаляемых солнцем.

Широко размахивая руками, мальчик продолжал яростно разбрызгивать воду. Пытаясь стряхнуть опаляющие капли с тела, изрытого язвами песочной чесотки, перум пронзительно закричал и опрометью бросился за ближайшие камни. Не успел он скрыться за камнями, как мальчик повелительно махнул девочке рукой. Враг продолжал заглушать зверскую боль ревом отчаяния, когда два человечка устремились со всех ног в противоположную сторону.

За дальними валунами в порыве единения запыхавшиеся девочка и мальчик остановились, чтобы перевести дух. Не сдерживая слез, переходя с истерического смеха на судорожные всхлипывания, девочка прижалась к мальчишескому костлявому боку. «Не боишься? — прошептал синеглазый. — Я мокрый?» Девочка рассмеялась. Что означал этот смех? Она откинула заплаканное лицо и посмотрела на синеглазого, белозубая улыбка юной соплеменницы была единственной наградой мальчику за победу в первом поединке с ловчими Великой Охоты.

Неожиданно для самого себя мальчик запоздало издал ликующий крик мужчины-победителя. Затем дети поспешили к далеким шалашам. Прибежав в родное становище, они долго не могли успокоиться и внятно рассказать о пережитом. Девочка упала в объятия бабушки, утопая в бесконечных всхлипах, а синеглазый, ощущая на плече отцовскую руку, почему-то долго искал глазами шамана в толпе сородичей, хотя пожилой знахарь стоял рядом. Недоверчиво восприняв рассказ взволнованных подростков, взрослые отправились на осмотр окрестностей. Как и ожидалось, признаков близкого присутствия перумовской нечисти обнаружено не было.

Поэтому на следующий день все в племени сделали вид, будто ничего не произошло. Старухи не хотели уходить от полюбившегося им плоского камня. Проще оказалось одного виновника волнения обвинить во лжи, а другую наказать за общение с непутевым мальчишкой. Их развели по шалашам, но они помнили о пережитом и тянулись друг к другу. Они встретились тайком. Девочка попросила научить ее плавать. В первый раз у них ничего не получилось. Мокрые, усталые, они выбрались на пологий берег. Девочка, ладонью отведя для поцелуя длинные волосы, прикоснулась губами к впалой мальчишеской щеке. Потом Пухлогубая убежала. Синеглазый заметил, что она изменилась за минувшую ночь. Маленькая женщина повзрослела, ее очаровательное лицо не уродовало больше выражение страха перед вездесущими шохотонами и мерзкими перумами.

Мальчик шлепал мокрыми ступнями по прибрежной гальке и смотрел вслед убегающей девочке. Как она странно бегает! Ее маленькие ступни описывали в воздухе забавные круги. Движения девичьих ног отвлекли его от утренних мыслей.

Если племя боится реки, значит, рождение девочки предпочтительнее, чем рождение мальчика. Родиться в речном племени мальчиком — значит огорчить родителей и бабушку, главу женского рода. В представлениях речников девочки имели более спокойный характер и были более послушны. С мальчишками одна морока. Они в отличие от девочек имели обыкновение приставать но взрослым с самыми неожиданными вопросами.

«Еще два-три вопроса, которые не удалось задать отцу в воде, и можно будет поискать новое занятие в родном становище», — решил безымянный мальчик с глазами цвета горной воды.

— Отец, объясни, как можно жить на реке и не поклоняться Большой Рыбе? Родиться на озере, жить на реке и бояться воды, как боятся слабодушные женщины? Разве племя будет готово к возвращению Большой Рыбы, если никто, кроме нас с тобой, не умеет плавать? — расспрашивал мальчишка, подстраиваясь под ладный шаг отца. Но отец привычно молчал.

— Учись, сынок. Учись всему, что сможешь освоить. Возьми от мира все, что мне не удалось получить, — наконец произнес отец, и в его горьких словах мальчик уловил совершенно новое и незнакомое чувство обиды на мир. — Ты смог победить охотника, которого к прибрежному становищу привел сам Илобис. Ты научился побеждать другого. Научись побеждать самого себя.

Учиться? Чему учиться? Он сумел отстоять девочку в поединке с Илобисом, принявшим облик волосатого перума, он умел делать шалаши, плавать и на равных спорить с последним шаманом речного племени. Правда, ему не по силам выбивать на скалах женские барельефы. Его тонкие пальцы с вытянутыми ногтями слишком слабы, чтобы на островах выкладывать каменных рыб, как это делал отец на прошлой стоянке. Что должен освоить маленький мужчина? Как ему следует подготовиться к возможной встрече с не менее опасными шохотонами? И до какого возраста учатся жизни?..

Искупавшись в реке вместе с сыном, отец поплыл на дальний остров заканчивать каменную рыбу. Теперь мальчику можно было заняться важными делами. Он шел вдоль речного берега и продолжал задавать себе трудные вопросы. Почему он родился от такого молчаливого мужчины? Непонятно.

— Лор-лор, — шепчет речная вода, перекатываясь с камня на камень.

Болтливая река подвигала безымянного человека на все новые и новые мальчишеские вопросы. В шумных всплесках игривой воды ему слышалось невнятное бормотание неведомых речных духов, оседлавших пенистые волны. Вопросы, обращенные к реке, Солнцу, неразговорчивым взрослым, оставались без ответа, грызли юную душу. Было одно средство заглушить собственное любопытство. Когда послушаешь других, вопросы в твоей душе немного утихают.