Наталья Белкина - Наместник

Вопреки моим предположениям, путешествовать по Дремучему Миру было намного легче, чем по нашему. По какой-то непонятной для меня причине, я почти не уставала в пути и чувствовала себя просто прекрасно. То ли воздух был здесь каким-то другим, то ли притяжение земли не таким сильным, только за все время нашего путешествия я ни разу не почувствовала ломоты в ногах или неприятного нытья в области поясницы. По меркам Тварного мира за день мы с легкостью проходили около ста километров.

В пути я замечала, как изменялась местность вокруг нас. Все меньше стали встречаться леса, появлялись холмы, нагорья. Трава становилась все желтее и ниже, стали попадаться необычные, очень яркие цветы. Дойдя до какой-то широкой и очень беспокойной реки, мы поплыли по ней. Местный водяной предоставил нам свой челн. Любопытства ради я спросила у Изустемьяна, зачем же его соплеменнику эта лодка?

— Не все из дремучих умеют плавать и дышать под водой как мы, — ответил мне он.

Челн был сказочно красив. Издалека я даже приняла его за расписную игрушку. Он был вырублен из целого дерева, потому что нигде я не заметила ни швов, ни гвоздей. На носу красовалась утиная голова, да и вся лодка целиком очень напоминала эту птицу. На парусе было выткано веселое солнце, а бока челна были расписаны в красно-золотой гамме.

Как Первая наместница я стояла на носу лодки, глядя вперед и мне доставляло это чрезвычайное удовольствие. Свежий речной ветер гулял в моих волосах и туго надувал солнечный парус. Чуть позади стоял Ю-Ю и не мог понять, чему я так радуюсь. Его мучила морская болезнь. Я же была в восторге и очень старалась не вспоминать о цели нашего путешествия. Я не хотела портить разочарованием приятные минуты забвения.

На шестой день мы, наконец-то, достигли границы и встали лагерем у подножья какой-то скалы, где тек ручей. Я суетилась, отдавая приказы Мше и Изустемьяну, и боялась признаться даже себе в том, что не знаю что делать дальше.

— Ну, и что теперь? — спросил меня Ю-Ю.-Добраться было не сложно, только где искать твоего Отшельника?

— Если бы я знала, — ответила я с тоской.

Я начала терять надежду. Действительно, откуда мне было знать, где искать невидимку? Дойти было не так уж и сложно, но как быть теперь? Да и что сказать ему, если посчастливится найти его? Станет ли он меня слушать?

— Не пойму, зачем он тебе, — сказал черт, ложась у костра и складывая руки за головой. — Гавр его искал, Василиса тоже. Теперь ты. Что, на нем свет клином сошелся?

— Ты не все знаешь, — сказала я, вздохнув и убедившись, что Мша и Изустемьян находятся на достаточном расстоянии, продолжила:-У меня был посланник Лютого Князя.

Ю-Ю резко сел и вопросительно посмотрел на меня.

— Ну, и?

— Ну и…В общем, осталось мне жить полтора месяца максимум.

— Хозяин отберет у тебя силу?

— Да. Если я не принесу ему в жертву ребенка.

— Так, ну и дела, — произнес Ю-Ю и задумался, потом снова спросил:-Как я понял, подходящего младенца на примете нет?

— Отчего же, есть. И очень даже подходящий. Только что ж по-твоему, я зарежу ребенка?

— Лютый Князь не любит сам заниматься делами на местах. Предоставит все решить наместникам. Так что твой любимый Гавр расправиться с тобой в один миг.

— Какой еще любимый?! — искренне возмутилась я. — Думай, что говоришь!

— Ладно. Нелюбимый, — поправился черт, усмехнувшись.

Я простила ему эту оговорку, хотя, возможно, это и не оговорка была.

— Знаешь, я столько раз уже была на краю смерти, что смотрю на нее философски: чему быть, тому не миновать.

— И что ты намерена делать?

— Когда Лютый Князь лишит меня силы, я попробую защитить свою жизнь.

— Каким образом? — удивился Ю-Ю.

— А зачем, по-твоему, я разыскиваю Яра?

— Думаешь, он проведет для тебя мастер-класс? — усомнился черт.

— Другого пути у меня нет.

После небольшой паузы, заполненной заунывным пением цикад, Ю-Ю тихо произнес:

— Зря ты ввязалась во все это.

Я возмутилась:

— Разве не твоя мамочка подталкивала меня?! А ты?! Никто ведь из вас не подумал предупредить меня о том, что мне придется иметь дело с самим… Лютым Князем!

— А своя голова тебе на что? — спокойно осведомился доктор.

— Да что голова, Ю-Ю! — вспылила я снова. — Ты не знаешь, в каком я была состоянии! Я ведь… собиралась топиться.

— Отчего? — удивился черт.

— Ты будешь смеяться, но из-за несчастной любви.

Ю-Ю не засмеялся, зато мне самой стало смешно необычайно. Знать бы мне тогда, с чем и с кем я столкнусь. А тут какие-то пустячные житейские дела, какой-то мальчик-зайчик, глупый и наивный. Муромский! Знал бы он, кто я теперь и где! Кирилл это ведь не… Гавр.

Ю-Ю молчал, созерцая звездное небо. Водяной и кикимора уснули возле костра. Подошла Троя и сказала, что в зарослях у ручья кто-то ухает.

— Это филины, — успокоил ее Ю-Ю.-В этих местах их полно.

В эту ночь, несмотря на отличную погоду, я спала тревожно. Мне снились большие серые птицы, которые летали вокруг меня и мешали мне двигаться. Потом я как будто просыпалась, но на самом деле продолжала спать, потому что ото всюду снова появлялись филины и окружали меня. Одна очень крупная птица подлетела к моему лицу и захлопала крыльями. Я упала и проснулась.

Было тихо. Троя спала рядом и, в случае чего, тут же ринулась бы на помощь. Я снова легла на траву и прикрыла глаза. И вдруг — шорох, легкий, едва слышимый. Я почувствовала, как волосы на затылке зашевелились от движения воздуха. Прямо у моей головы тихо приземлилась большая ночная птица. Это был тот самый филин, которого я только что видела во сне. От удивления я даже рот открыла, уставившись на это чудо. Филин вдруг отпрыгнул от меня и захлопал крыльями, явно приглашая следовать за собой. Что бы это могло значить?

Я тихо встала и осторожно шагнула в сторону птицы. Она взлетела и села на ближайший камень, снова указывая мне путь. В нерешительности я оглянулась на свою спящую команду, но что-то подсказывало мне, что я должна идти одна. К тому же я очень боялась, что проснувшаяся Троя спугнет филина, и я так и не узнаю, чей он был вестник.

Было довольно светло, потому что в темно-синем небе горел юный месяц. Я хорошо видела, как мой провожатый, ухая и фыркая, перелетал с деревьев на камни, с камней на кусты, дожидаясь меня. Я следовала за ним, все еще сомневаясь и пытаясь запомнить дорогу. Потом мне пришло в голову, что можно оставлять заметки. На моих руках было множество разноцветных и разномастных браслетиков. Я стала снимать их и вешать на наиболее заметных приметах: сломанной березе, большом камне, гнилом остове лодки, когда мы проходили берегом реки. Я не хотела заблудиться в незнакомой местности. Хотя я и считала, что мне нечего бояться, но осторожность никогда не помешает.