Наталья Белкина - Наместник

Гавр резко остановился и посмотрел на меня как-то странно. Я даже съежилась и отвела глаза. Может быть он и не хотел меня смутить, но я почему-то зарделась.

— Тебе нужно переодеться. Скоро за тобой пришлет Хозяин, — произнес он вдруг с таким облегчением в голосе, словно это он и собирался сказать после мучительных раздумий.

— Если тебе не трудно, прикажи разыскать моего домового. Он пришлет мне одежду, — ответила я, но не смогла скрыть разочарования. Мне казалось, что речь должна была пойти о другом.

— Да, — согласился он, качнув головой.

Все вроде бы было выяснено, но Гавр не уходил. Его снова заинтересовал пейзаж за окном. Будто он его никогда не видел. Я уже перестала и надеяться на то, что услышу от него еще хоть слово, но вдруг…

— Я хочу кое-что сказать тебе, — произнес он неожиданно тихо.

— Я уже заметила, — в тон ему ответила я.

— Ты должна знать, что никакого заговора не было. Я ничего не замышлял против тебя с Василисой.

Он не смотрел в мою сторону, и потому невозможно было понять, о чем он думает на самом деле. Лжет или нет? Догадаться было невозможно.

— Почему-то я не верю тебе, хотя очень бы хотелось, — сказала я и тут же испугалась, что Гавр рассердится на меня, за то что я посмела усомниться в его словах. Но он оставался спокойным.

— Это правда. Беатриче, послушай… — Он впервые назвал меня по имени, отчего я даже растерялась. — Я действительно хотел спасти тебя от гнева Лютого Князя.

— Почему же ты не предупредил меня о том, что я потеряю силу?

— Но ты ведь знала об этом сама.

— Да, но ты не знал, что я знаю. Признайся, ты хотел все же, чтоб я стала более безопасной?

— Да, признаюсь, — примирительно сообщил Гавр и вдруг присел ко мне на кровать.

Я еще дальше спрятала под себя ноги. На шве выступила сукровица.

— Признаюсь, что я не был в восторге оттого, что ты появилась здесь, победила и заняла мой трон. Василиса предложила мне объединить усилия. Но она хотела непременно уничтожить тебя.

— А ты?

— Что?

— Ты хотел меня уничтожить?

— Я убиваю только в случае угрозы своей жизни. Или если прикажет Хозяин.

— И что-то тебе не дает покоя? Я угадала?

— Я охотился за тобой, как и хотела Василиса, вместо того, чтоб защищать тебя от нее.

— Не стоит терзаться. Ты был вовсе не обязан, — сказала я слегка язвительно, вопреки своему замыслу оставаться серьезной.

— Обязан. После того, как ты стала моей.

Сарказм как ветром сдуло. Мне сделалось дурно от мысли о том, что Гавр сейчас вспоминает об этом. Кажется, щеки мои запылали, и когда он обернулся, чтоб посмотреть на мою реакцию, я нервно заерзала и сползла с кровати с противоположной стороны.

— Хочешь сказать, что ты теперь несешь ответственность за мою жизнь?

— Да, несу ответственность.

Ну, нет! У него не получится перевести разговор в интимный. И это после того, как я столько от него натерпелась! Идиотка… Я вдруг разозлилась сама на себя.

— Да какая для меня разница: быть в руках одного злобного самодура или другого?! — вспылила я и обнаружила свои сапоги возле кровати.

— Тебе не стоит больше бояться меня! — громко, но без своей обычной злобности сказал Гавр.

— А после того, как Заварзуза наплела про меня черт знает что? — стараясь успокоиться, спросила я и стала обуваться, присев на кровать спиной к наместнику.

— Я был зол. Но если бы я собирался тебя убивать, то сделал бы это сразу же.

Я посмотрела на свой безымянный палец и увидела, что с ним снова стало все в порядке. Колдовство ведьмы сошло на нет. Что мешало мне теперь снять его? Ничего. Я сама не хотела.

— Извини, что ударила тебя, — виновато попросила я.

Он фыркнул.

— Я, признаться, не думал, что ты решишься на такое, но не обольщайся по поводу своего подвига. Ты не сумела бы сбежать, если бы я не позволил тебе этого.

— Но почему? — поразилась я.

— Я решил проверить кое-что.

— Действительно ли я иду спасать доктора?

Он снова помолчал, видимо, согласившись.

— Потом я увидел тебя с Яром и… — Он запнулся.

— Что? Самолюбие было еще больше уязвлено, — решила я помочь ему, — ведь это не ты, а я сумела найти Отшельника-невидимку.

— Нет, не самолюбие. Это была жуткая ревность, хотя я и не сразу это понял.

В комнате снова повисла тишина. И в этой тишине беззвучно и неосязаемо от меня к нему потянулись сотни невидимых ниточек. И я привязывалась к нему еще крепче. Я сидела к нему спиной и всем телом ощущала исходящие от него теплые волны нежности и уже готова была обернуться на его призывный взгляд, который я ощущала затылком.

И вдруг раздался этот звук. Знакомый до жути, до дрожи. Тот, что я слышала не раз. Он шел с улицы: душный и заунывный трубный глас. Несложно было понять: он по мою душу.

Я вскочила и подбежала к распахнутому окну. То, что я увидела за ним заставило меня покрыться испариной. Я приложила руку ко лбу и обернулась на Гавра:

— Это за мной?

По его лицу, которое приобрело свое всегдашнее сосредоточенно-серьезное выражение, я поняла, что так оно и есть. Во дворе спешивались двое всадников в серых монашеских балахонах с капюшонами. Это были посланники Лютого Князя. Гавр сказал, что мне нужно спуститься к ним и, подойдя ко мне ближе, тихо добавил:

— Не бойся. Тебе ничего не грозит. Веришь мне?

— Верю.

— Ну, иди.

Я спустилась на первый этаж такого же мрачного, как и его хозяин дома, распахнула двустворчатые железные двери и вышла на воздух. День близился к закату. В облаках, словно разлитая краска, растекалось бледное розовое зарево. Я приближалась к посланникам на ватных ногах и с каждым шагом чувствовала, как во всем теле растет дрожь и учащается сердцебиение. Чего мне было страшиться? Разве раньше я не сталкивалась с чем-то бессмертным и исконным? Или не этого я боялась?

Пришельцы внимательно смотрели на меня. Я ощущала это, хотя и не видела ни их глаз, ни лиц. В вечерних сумерках они походили на призраков, но были гораздо реальней. Мне даже казалось, что я слышала их дыханье, и возможно именно оно сковывало меня льдом. Остановившись в двух метрах от них, я заметила под капюшонами горящие огоньки зрачков на фоне бледных лиц. Не зная, что сказать, я молча стояла и ждала, когда начнут говорить они.

Посланники вместе, как по сигналу, отвесили мне неглубокий снисходительный поклон. Я ничего не ответила, потому что понятия не имела, что меня ожидают в ответ. Понимая даже, что, возможно, поступаю глупо, я стояла столбом и пялилась на них. Их это не удивило, и вообще, они вели себя так, словно им — цивилизации, можно было ожидать от меня — дикости, чего угодно. А может быть я сама себя так ощущала, хотя мое ощущение было схоже скорее с чувствами подсудимого перед приговором. Я знала, что мне нечего уже было бояться, что все зависит теперь только от Гавра, но не могла унять мистическую дрожь. Ведь предо мной стояли посланники самого Лютого Князя.