Артем Каменистый - Время одиночек

Случайно вырвалось!

- Постой.

- Что случилось, уважаемая Реда?

- Я умоюсь в этом ручье.

- Да зачем! Сейчас придем, я велю баньку пожарче истопить! Дочки мои вас веничками попарят с сенной трухой! У меня и березовые, и дубовые, и можжевеловые веники! Если какая хворь в вашей ноге и укрывается еще, так вмиг выйдет!

- Ручей отдельно - баня отдельно. День только начинается, думаю, успеем все.

С ногами у нее все в порядке, а вот выше… Вот уж не думала она, что передвижение на лошади будет таким болезненным. Вчера под вечер не выдержала, шла пешком.

- Эй, уважаемая Реда, а про коня-то позабыли! Где вы его оставили?

Стряхивая воду с ладоней, девушка пошла от ручья, на ходу безмятежно сообщила:

- Конь сам придет за мной в деревню, не беспокойтесь о нем. Пойдемте, посмотрим на ваше зерно, баню и обед.

Руокс был десятником городской стражи Тувиса. Должность незначительная лишь на первый взгляд, но если приглядеться… Город имел тесные торговые связи с соседями и степью, а учитывая наличие порта… В базарный день население Тувиса удваивалось - и все это за счет рынка. Средоточие денег и товаров привлекало не только честных купцов и покупателей - вороватое отребье тоже хотело долю от этого великолепия. Это не входило в планы честных негоциантов - делиться с ворами им не хотелось. А куда деваться? Собственная охрана дело спорное - надежных людей не сыскать, так что сплошь и рядом купцов обворовывают свои же наемники. Мелким торговцам даже такая сомнительная защита не по карману - не те у них обороты. Рыночная стража, по идее, должна держать все в железном кулаке, но скажите по совести - что могут сделать семеро стражников, включая Руокса? Нелегко охранять такую ораву. И вдвойне трудно, если ты не излишне трудолюбив, а ведь трудолюбивый народ в стражу не шел.

Вот и вышло как-то само собой, что стражникам приплачивали торговцы. Не заплатишь, пеняй на себя. Стража палец о палец не ударит, чтобы защитить твое имущество. Даже более того, шепнет кому надо, что телега твоя практически бесхозное имущество. А потом ори не ори, никто не поможет - стража как бы не заметит неладного, а соседние торговцы просто отвернутся. Связываться с ворьем себе дороже.

Поэтому должность у Руокса считается высокой. С ним даже сотник и префект на "вы" общаются. Оно и неудивительно - ведь часть денег с торгашей идет и в их карманы. Чтобы держать руку на пульсе рынка Руоксу приходится спать с открытым глазом и настороженным ухом. У него везде свои соглядатаи. Он знает все новости еще до того, как они случились. И еще он давно нашел для себя новый способ приработка - торговать своими знаниями. Исключительно прибыльный оказался бизнес. Вот скажите, можно ли, допустим, продать один и тот же бочонок сразу двум покупателям? Это невозможно. А вот информацию запросто - бывало одно и то же продаешь двоим, а то и троим. И цена от этого не падает.

Сегодня у Руокса был удачный день. Он продал информацию трижды. Портовый бродяга, мечтая обобрать подвыпивших матросов, проследил за ними до корабля, и подслушал слова боцмана. Увидел, что на "Клио" взяли нового матроса, и неплохо его разглядел при свете фонаря. Когда люди Руокса начали "спрашивать", он расстался с этой информацией за пару медяков.

Сперва Руокс продал ее людям Желтого Шинги. Разбойник, прячась в своей норе, занимался не только банальными грабежами - у него еще были более-менее честные виды деятельности. Как негоцианта, его до глубины души оскорбил разгром ценного имущества - борделя, и за информацию о том, куда испарился виновник, он заплатил щедро, а еще пообещал заплатить столько же, если Руокс узнает что-то новенькое. Вторым покупателем был степняк с колючим взглядом. Он частенько продавал на рынке отличных лошадей и, не жадничая, скупал у Руокса информацию по самым разным вопросам, и наперед заказывал вынюхивать то, что его в данный момент интересовало - даже предоплату давал на это. Ему Руокс даже постоянную скидку назначил, как ценному оптовику. Третьим клиентом был мрачный человек по имени Марук, имевший странную привычку даже в жаркий день одеваться во все черное. Человек этот появлялся в Тувисе нечасто, но если уж появлялся, то у Руокса сразу прибавлялось денег.

Только что Руокс продал информацию в четвертый раз. Это было восхитительно - воистину портовый бродяга нашел золотую жилу инкрустированную бриллиантами! На этот раз ее купил полунищий писарь из портовой канцелярии. Интересно, откуда у этого неудачника есть деньги, и зачем он их тратит таким странным способом? Зачем этой чернильной крысе нужно вынюхивать все о Маруке? Хотя, если подумать - зачем Руоксу знать лишнее? Лишнее знание хуже лишней чаши вина - от вина лишь сомлеешь, а от знания можно стать короче на голову.

Честно говоря, писарь и сам и не знал, зачем заплатил Руоксу. Писарю просто нужны деньги - на жалованье семью не прокормить. Вечером он зайдет в трактир "Три якоря", выпьет за стойкой кружку пива, шепнет трактирщику несколько слов. Тот не станет дожидаться попутного судна - у него приказ, любую информацию о черном человеке Маруке передавать немедленно. Трактирщик утром пошлет голубя с запиской. Птица прилетит в укромную бухточку, где разгружаются маломерные суда контрабандистов. Одна из этих быстроходных скорлупок отвезет донесение на север, и вскоре информация дойдет до паука, держащего лапу на многих паутинках, в том числе и на этой.

Свои глаза у Карвинса были по всему миру, и денег на их содержание он не жалел - Карвинс был достаточно богат для этого.

Пятый раз Руокс продать этот товар не смог. Потенциальные покупатели подстерегли его по пути домой, когда он, приятно разомлев от пива, шел из "Трех якорей". Вот только платить они вообще не собирались - у них даже в мыслях подобного не было. Десятнику грубо надели на голову вонючий мешок с какой-то гадостью, от чего у него после первого же вдоха ноги подкосились и язык отнялся. Новые "покупатели" деловито заволокли тело стража в какой-то мрачный подвал, и первым делом крепко прибили его гвоздями к стене. Потом ему срезали с груди несколько полосок кожи, полили раны уксусом и прижгли раскаленным прутом. Затем под ноги поставили жаровню с тлеющими углями, и по подвалу пошел дымок от сгорающей плоти. После этого Руоксу дали понюхать какой-то порошок, от чего он обрел дар речи.

Обретя дар речи, он первым делом заорал. Заорал на одной ноте - оглушительно, безнадежно. Он уже почти ничего не соображал от боли, но понимал одно - отсюда ему не выйти. Люди, которые так сурово начинают разговор, собеседников, как правило, стараются не отпускать. Орал он до тех пор, пока перед ним не появился высокий худой человек с колючими глазами. Под его взглядом Руокс вдруг почувствовал, что боль ушла. Более того, ему стало так хорошо, как никогда в жизни. Он блаженствовал. Улыбаясь, взахлеб рассказывал незнакомцу все что знал, вспоминая даже то, что давно позабыл. Ему было неимоверно приятно выполнять все пожелания этого нового чудесного друга, он старался изо всех сил сделать ему приятное. Заметив, как тот морщится от дыма, тянущегося от горящих ступней, долго извинялся за свои проклятые ноги, изволившие тлеть с такой мерзкой вонью.