Дмитрий Казаков - Мера хаоса

— Ну, почти, — Авти скорчил сочувственную мину. — Но ты не переживай, это скоро пройдет. Главное, что такая неприятность не помешает тебе самым благочестивым образом напиться!

— Ты полагаешь?

— Уверен! — шут кивнул, озабоченно глянул на стремительно темнеющее небо. — И надо занять места получше, пока толпа не рванула из святилищ… Пойдем, я знаю тут местечко, где дают отличное пиво!

Знания Авти в том, что касалось «местечек», были воистину необозримы. Он долго вел Хорста по заполненным оживленным народом улицам, мимо звенящих храмов и закрытых лавок, а потом свернул в неприметную подворотню.

— «Одноногая собака»! — сказал шут, указывая на вывеску, где красовалось черное существо с улыбкой на глуповатой морде. На собаку оно походило мало, а вот конечность и в самом деле имело одну.

Хорст хмыкнул и пригнулся, чтобы пройти в низкую дверь.

Внутри оказалось светло и шумно. За столами расположились те, кто предпочитал славословить Порядок не молитвами, а тостами, на стенах висели праздничные гирлянды из разноцветных кубиков, а под ногами шуршала свежая солома. Ее сладкий запах перебивал даже пивной дух.

— Добро пожаловать. — Перед гостями возник хозяин, точь-в-точь угрь в человечьем облике. — Чего желаете!

— Праздновать! — решительно сказал Авти. — То есть пива — и побольше!

Им достался свободный кусок стола. Почти сразу на столешнице выставили миску с выпеченными в форме кубиков сухими хлебцами из пересоленной муки. К празднику их готовили по всему Полуострову, а на севере, в Линоране, называли «порядочками».

— Ну, за праздник! — сказал Авти, поднимая тяжелую кружку, похожую на миниатюрную бочку с ручкой.

— За праздник! — согласился Хорст. — Да не оставит нас Творец-Порядок заботой!

Кружки соприкоснулись, негромко булькнуло в них пиво, несколько капель пены упали на стол.

И тут же, как по команде, дверь «Одноногой собаки» распахнулась, и внутрь устремилась толпа, состоящая в основном из мужчин, хотя в ней попадались женщины и даже дети. В ночь перед новым годом кутить разрешается всем, даже служители Порядка могут на время забыть о долге.

— А если бы ты нанялся на службу, то места бы нам не досталось! — наставительно сказал Авти, хрупая очередным «порядочком».

Их стиснули и сдавили так, что стало невозможным повернуться. В кабаке за мгновения сделалось жарко и душно, аромат соломы исчез, забитый испарениями десятков потных тел.

— Пива! Во имя Владыки-Порядка! За праздник! — Нестройные вопли, перемежаемые хохотом, неслись со всех сторон.

Под столом кто-то подергал его за сапог. Заглянув туда, Хорст обнаружил, что за ногу его теребит круглолицый мальчишка лет трех. С серьезной рожицей, перепачканной чем-то черным, он хватался за голенище, пытаясь лишить незнакомого дядю обувки.

По таким наклонностям предугадать будущее мальца было несложно.

— Наливай! — Раскрасневшийся Авти просиял. Он перезнакомился с соседями по столу и успел со всеми выпить. — Отметим это дело!

В голове у Хорста слегка шумело, поэтому сомнения по поводу того, имеет ли место «это дело» в действительности и надо ли его отмечать, были отметены в сторону, а тяжелый глиняный кувшин — ухвачен за бока.

Пиво с плеском полилось в кружки.

— Мммм… — Опустошив посудину в очередной раз, Хорст ощутил, что если сейчас же не отыщет укромное место, то вскоре просто лопнет, обрызгав соседей, но только вовсе не пивом. — Позвольте…

Выйти из-за стола можно было единственным образом — упереться в столешницу и выдавить себя назад. Будь Хорст трезвым, его бы смутило то, что придется упасть на пол, отнюдь не блистающий чистотой. Но сейчас он выполнил этот трюк без колебаний и не без изящества.

Солома зашуршала под спиной, а стена человеческих тел тут же заполнила образовавшийся в ней просвет. На мгновение Хорст задумался о том, как нелегко будет втискиваться назад, но потом махнул рукой, поднялся и, отряхнувшись, зашагал к выходу.

За пределами гостеприимного крова «Одноногой собаки» было темно и воняло мочой. Судя по журчанию чуть в стороне, проблемы с излишками выпитого предстояло решать не в одиночестве.

Хорст приспустил штаны.

Дверь кабака скрипнула, и из него кто-то вышел, в полосе света мелькнул черный силуэт. Хорста насторожило то, что человек направился вовсе не к улице, а в глубь переулка, и что шаги его звучали слишком равномерно для пьяного…

Звучали все ближе и ближе!

У него хватило соображения не выдать себя раньше времени. Он продолжал так же стоять, опершись рукой о стену, когда шаги остановились за спиной. Выждал мгновение, и только после этого дернулся в сторону.

Что-то холодное с треском пропороло кафтан на боку, коснулось кожи, полоснуло болью.

Хорст развернулся и резко, вздергивая локоть, ударил им туда, где должно было находиться лицо нападавшего. Судя по клацанью и неразборчивому воплю, оно именно там и находилось.

Что-то со звоном упало. Хорст замахнулся, чтобы ударить еще раз, а левой потянулся к собственному ножу, но нападавший бросился бежать. Простучали шаги, мявкнула едва не затоптанная кошка, и все стихло.

— Все… в порядке? — заплетающимся языком спросили от того места, где мгновением раньше стихло журчание.

— Да, — ответил Хорст, ощущая, как что-то горячее стекает по боку, а хмель выветривается из головы. — Жив, и, значит, все в порядке.

Когда он шагнул внутрь, в духоту, гомон и густой пивной аромат, несколько взглядов метнулись в его сторону. Один из них оказался на диво внимательным.

— Да у вас кровь на боку! — выкрикнул невысокий толстячок в бордовом кафтане, заляпанном темными пятнами.

— Я знаю… — сказал Хорст, и его слова прозвучали в полной тишине. — Кто-то пытался меня прирезать!

— Стража! Надо позвать стражу! — выкрикнули несколько голосов.

— Зачем? Я же жив! — отмахнулся Хорст. К нему подлетел обеспокоенный хозяин.

— Ах, пойдемте! — залопотал он. — Перевяжем вам рану! Какие гнусные люди, пытаются грабить других в столь светлый праздник! Таких надо предавать Исторжению!

Поняв, что никого не убили и все интересное закончилось, посетители вернулись к пиву и болтовне. Хорст позволил увести себя на кухню. В голове крутились мысли о том, что сказали бы эти милые люди, узнай, что он сам недавно прошел через Исторжение.

Рана оказалась длинной, но неглубокой. Лезвие скользнуло по ребру, распоров кожу, точно ветхую ткань.

— Повезло вам, господин, — проговорила кухарка, хлопочущая около Хорста, — отклонились бы чуть-чуть в сторону, и пробило бы легкое.

Хорст невесело улыбнулся, вспомнив о том, что везение ему обеспечил своевременный рывок.

Рядом объявился Авти. Глаза его блестели, но трудно было понять, насколько сильно он пьян.