Инна Сударева - Двойная честь

Черный по-звериному зарычал, сверкнул странно желтыми глазами (больше ничего и видно не было на его лице, упрятанном в вязанный колпак с прорезями) и вновь рубанул – левым мечом, наискось – пытаясь рассечь пафарийцу грудь. Правый клинок в это же время поспешил выдернуть из земли. Но Ремей уже опомнился и приготовился: выхватил оружие – короткий и широкий меч – и отразил удар. Кроме того, еще и ногой добавил – неожиданному врагу в грудь. Черный, охнув, выронил один из мечей и отлетел к противоположной стенке оврага.

Ремей мельком глянул на своих братьев, которые лежали на дне. Из их перебитых шей спешила-текла алая кровь. Она тут же смывалась шумным дождем, уходя вместе с водой в траву и землю. «Мертвы, мертвы», – пронеслось в голове пафарийца. Оба брата, два верных соратника, – погибли в одну секунду. И теперь Ремей остался один на свете. И один против всего света…

Взревев пострашнее раненого медведя, пафариец бросился на врага. Тот – странное дело – уже не пытался атаковать, хотя времени было предостаточно. Незнакомец скорчился там, куда отлетел, прижимая руку к груди.

– Сдохни, тварь! – с таким яростным пожеланием Ремей обрушил на него свои меч и гнев.

Черный, хоть и чувствовал себя не здорово, кувырнулся в бок, избегая рубящего удара в голову, и резко выбросил руку с клинком вперед, чтоб попасть пафарийцу в пах. Ремей опять спасся, благодаря своей ловкости: подпрыгнул вверх и в сторону. Но враг оказался хитрее. В тот момент, когда ноги пафарийца коснулись земли, возвращаясь из скачка, черный ударил пяткой в голень Ремея, и тот упал к братьям, на них, навзничь. Противник тут же кинулся следом и резким, точным ударом вогнал меч в грудь пафарийца, хрипло и низко прорычав:

– Сам сдохни!

Последним, что увидел Ремей, улетая в Мир Вечного Сна, было лицо убийцы – худое, небритое, бледное, со шрамом на правой скуле. Он сдернул свой колпак с головы, чтоб пару раз глубоко вздохнуть полной грудью. Последним же, что услышал чуткий нос пафарийца, был запах крови. Той самой, что они обнаружили на листе папоротника несколько дней назад. А еще – еле заметный, но вполне определяемый, запах леди Авроры – наследницы Незыблемого престола.

– Ты? Ты украл ее? – прохрипел Ремей свои последние слова.

Убийца не ответил. Он посмотрел на пафарийца желтыми волчьими глазами и не отвел взгляда до тех пор, пока Ремей Темная Кожа не испустил дух…

Майя насмешливо глянула на Аврору. Наследница престола сжалась в комочек в самом дальнем углу пещерки, в которую они забрались, чтоб переждать грозу. Из полумрака поблескивали огромные испуганные глаза девушки. Еще бы ей не бояться – снаружи грохотало так, словно обрушивались невидимые скалы. Она то и дело бормотала «Ужас! Ужас какой!» и зажмуривалась при наиболее оглушительных ударах грома.

– Что ж ты за трусиха такая? – хмыкнула рыжая и кинула Авроре небольшую продолговатую фляжку. – Хлебни – полегчает.

– Это что? – спросила юная леди.

– То, что поможет тебе штаны не намочить, – хохотнула Майя.

Аврора на миг забыла об ужасной грозе и чуть не наградила нахалку весьма нехорошим эпитетом, но сдержалась, вполне здраво рассудив, что Корта рядом нет, и если рыжей вздумается на оскорбление ответить кое-чем поуязвимей слов, заступника у наследницы престола не будет. Поэтому, словив фляжку, девушка послушно сделала глоток. И закашлялась – питье обожгло ей язык и всю глотку.

Или, который лежал рядом и не мигая наблюдал за дождем, оторвался от созерцания и пророкотал «фухурро».

– А мы и не шумим, – отозвалась Майя.

– Фухурро, – повторил кошак, чуть усилив интонацию в сторону требовательности, и рыжая сперва поджала губы, а потом показала Или язык.

– Майя, если тебе с нами не нравится, можешь уйти, – неожиданно (неожиданно даже для себя самой) произнесла Аврора.

Она очень удивилась. Ей даже показалось, что эти слова сказались сами собой, без ее воли. Юная леди с удивлением глянула на фляжку в своих руках и, уразумев, что сия неожиданность вызвана обжигающим питьем, сделала еще два глотка, задорно сверкнув глазами.

Удивилась и Майя. Но тоже скоро поняла, в чем дело. Поэтому протянула руку, требуя фляжку обратно, и буркнула, правда чуть запоздало:

– Я не с вами. Я с Кортом.

– Ххы! – фыркнул кошак.

– Но и мы с Кортом. А значит ты с нами тоже, – пустилась разглагольствовать Аврора, расслабленно вытянув ноги. – И, раз уж мы одна команда, будет разумно, если мы перестанем кусать друг друга. И Корт будет доволен.

– Ха! – теперь фыркнула рыжая. – Корт будет доволен лишь тогда, когда ты исчезнешь. Ты для него – обуза! Несусветная! Неужели до сих пор не заметила?

– Не заметила! – в тон ей ответила наследница престола. – Он учит меня драться. Он подарил мне ножи!

Майя нахмурилась и надулась, вспомнив о том, что ей Корт никогда ничего не дарил. Ни украшений, ни оружия.

Аврора самодовольно улыбнулась, отметив, что последнее слово осталось за ней.

– Все равно настоящего Шипа из тебя не выйдет, – сквозь зубы пробормотала Майя. – Шипом не становятся – им рождаются. Никогда ты не сможешь видеть в темноте. И прыгать так, как Шип, не сможешь. И бесшумный бег тебе не осилить. Метать ножи – это и малыши умеют. Нехитрое дело. Вот рубцы – немногим под силу…

– Ха! – отозвалась Аврора. – Только и слышу от тебя да от Корта: «Шипы такие, Шипы растакие!» Да только до встречи с вами ни про каких Шипов я не слыхала. Значит, не такие уж вы и исключительные. Иначе бы слава о вас гремела по всем Твердым землям!

Говоря эти едкие слова, девушка преследовала определенную цель – разговорить Майю. И именно на ту тему, которая ее – Аврору – больше всего интересовала. «С Кортом это невозможно, а вот рыжая, похоже, скоро проболтается», – довольно мыслила хитрая наследница престола. Что ни говори, хитрить она умела: сказывалась кровь матушки – коварной леди Бетан, которая умела достигать цели, не особо разбираясь в средствах.

– Что ты знаешь о нас? – презрительно фыркнула Майя. – Что ты знаешь о нем? Я сама знаю Корта лишь десять лет из своих неполных двадцати, но не могу сказать, что этого достаточно. Корт помнит Старших. Он сын одного из них. Он видел смерть нашего народа, он пытался защищать его… Шипы первыми встали на пути армии лорда Исидора. И первыми погибли от его мечей. Ни меня, ни тебя еще на свете не было, а Корт уже метал свои мальки в шлемы захватчиков и сокрушал их руки своими рубцами…

– Сколько ж ему лет? – изумилась Аврора и посмотрела на Или, желая от него узнать – не врет ли Майя.

Кошак кивнул, фыркнул своё «аха!» Это означало: рыжая говорит правду.

– Сколько лет Корту? Какое это имеет значение? – Майя пожала плечами. – Шипы – не обычные люди. Мы можем не стареть десятилетиями, а потом в один миг одряхлеть и умереть от простого насморка. Или от большого горя. Все зависит от того, каково нам на этом свете… Сколько лет Корту? Может, и полвека. Но для меня он лучше всех смазливых юнцов Твердых земель, – сделав это неожиданное признание, рыжая вдруг зло ударила кулаком в ствол дуба. – Только ему плевать… плевать. Я для него – девчонка с грязной попой, – чуть помолчала и добавила, сквозь зубы, ожесточенно глядя на Аврору. – Как и ты, белая мышь. Как и ты. Он никогда не выберет себе женщины из живых. Потому что верен мертвым.