Инна Сударева - Двойная честь

Пафарийцы, увидав смерть своего вожака, гневно заревели и кинулись на Шипов, потрясая саблями и копьями.

– Но-но! – проорала Майя. – По очереди!

– Аха! – отозвался, выпрыгивая из-за того же камня, кошак Или.

Он бросился в атаку, устрашающе рыча на весь лес.

Тут Корт кое-что вспомнил и встряхнул руками, отправляя в налетающих врагов шары из света. Они ударили двух первых воинов в грудь и вошли в их тела. Пафарийцы запнулись и остановились, изумленно раскрыв глаза. Потом вдруг выронили оружие из рук, схватились за сердце, захрипели и повалились в мох.

Корт, довольно выкрикнув «ага!», послал в нападающих еще с дюжину световых шаров. Это было так легко делать – сложил по-особому пальцы, чтоб на их концах собралось достаточно пламени, и пульнул в человека. Шары влетали кому – в грудь, кому – в голову. И исправно валили недругов с ног. Майе и Или почти ничего делать не пришлось.

– Волшба! Волшба! – заорали перепуганные пафарийцы и кинулись прочь от места битвы, с треском ломая по пути мелколесье.

Или кинулся вдогонку.

– За ними! – рявкнул Корт и сорвался за кошаком, но через минуту вдруг обнаружил, что ноги его странно ослабли… как и руки… как и все тело.

Молодой человек упал на колени, уперся руками в землю. Но тут и руки подогнулись в локтях, и он повалился на бок. Голова стала неимоверно тяжелой и ткнулась затылком в душистый мох.

– Ты что это? – спросила, подбегая, Майя. – Тебя ранили? – принялась ощупывать Корта: плечи, спину, грудь.

– Я вроде… перестарался… со светом, – прошептал Корт, не имея сил полной грудью вздохнуть. – Как же холодно, – его забила сильная дрожь.

Тут на поле боя явились, звеня шпорами, доспехами и мечами, запыхавшиеся гвардейцы Авроры.

– Что? Где? – начал спрашивать капитан.

– Пафарийцы туда удрали, – показала Майя. – Догоните их. А то шляются по лесу всякие головорезы.

– А с ним что? – кивнул рыцарь на Корта.

– Порядок, – отозвался молодой человек, постепенно приходя в себя. – Просто здорово устал: бегал, прыгал, дрался.

– Понял. Ладно. За мной, ребята! – приказал капитан гвардейцам и кинулся дальше в чащу, доламывая тяжелыми рыцарскими сапогами то из ельника, что не доломали прытко отступившие пафарийцы.

Майя отцепила от широкого пояса фляжку, протянула Корту:

– Хлебни водички.

– Водички? – переспросил молодой человек, искоса глянув на девушку.

– Да, водички! – резко ответила рыжая, потом добавила, чуть спокойнее. – Ты бледнее снега. Что это? Болеешь?

Корт с наслаждением напился. Вода была прохладной и вкусной и сияла теплым золотым светом. Этот свет – Шип почувствовал – разлился в его теле свежими силами. Полегчало, и в голове прояснилось.

– Родниковая?

– Конечно, – пожала плечами Майя, присаживаясь рядом с молодым человеком на мох возле камня. – Из того родника, что в нашей священной роще…

Пока Корт наслаждался водою, девушка прошлась по полю боя и осмотрела пафарийцев – всех тех, кого свалил Шип.

– Ты их убил, – прошептала она. – Все мертвы. Но как? Ни ран, ни крови. Неужели только из-за того, что ты на них руками махал?

– Это я в них светом кидался.

– Это как?

Теперь молодой человек хмыкнул:

– Это так, как получалось.

Майя нахмурилась и надула губы:

– Не хочешь говорить, ну и не надо. Упрашивать не стану.

Побурчав, подошла, села рядом у камня, с наслаждением вытянула ноги на мягком мху.

Корт вернул ей фляжку.

– Так ты ответь: болеешь? – вновь начала расспросы Майя.

Шип отрицательно мотнул головой.

– Чего тогда падаешь в самый ответственный момент?

Корт пожал плечами, а через минуту сам спросил:

– А ты здесь откуда?

Майя сунула руку за пазуху своей теплой стеганой куртки, достала кулек с сушеными сливами, кинула пару ягод себе в рот, предложила лакомство Корту. Молодой человек не отказался.

– Я тут давно, – жуя, начала рассказывать девушка. – Надоело мне в Лидином гнезде сидеть. Потянуло к родным местам… Твой поселок ведь тоже где-то здесь был?

– Был.

– Да, – вздохнула Майя. – Я и матушкину могилу нашла. На Кривой тропе. Помнишь? Ты ее под ивой похоронил. Ива сейчас такая огромная, раскидистая. А на том месте, где мама моя лежит, кусты шиповника выросли. Жаль, я не видела, как он цветет. Осень все-таки…

– Осень, – эхом отозвался Корт.

– Да, – опять вздохнула девушка. – А березы в нашей священной роще такие высокие, такие могучие стали. И красивые. Загляденье просто. Я повязала на их ветви алые ленточки. Много-много. Это ведь принесет мне счастье. Так?

– Так, – кивнул молодой человек.

– Я себе тут недалече шалаш на вязе соорудила, – продолжала рассказывать Майя. – Знаешь, так хорошо в родном лесу. В кое-то время за последние месяцы я спокойно сплю. На дереве, – она хохотнула, но как-то грустно. – А ведь до этого – перина, кровать необъятная были. Вот скажи – чего ж человеку для счастья надо?

– Покой в душе, – ответил молодой человек.

– Правда? – задумалась рыжая. – Наверно, ты прав… Да вишь, недолго тут спокойно было. Откуда эти черные взялись? И вы тут доспехами на всю пущу разгремелись. Я ваши отряды еще вчера заметила. Решила последить пока. За тобой, за белой мышью твоей.

– Опять? – улыбнулся Корт.

– А куда от привычки денешься? – усмехнулась Майя и забросила в рот еще пару слив. – Я видела Донна среди ваших рыцарей. Как он там? – спрашивая, постаралась, чтоб голос был безразличным, ленивым, но получилось плохо – в нем дрогнули-таки ноты беспокойства.

– Не хочешь сама у него узнать?

– Разве я могу? Я ведь – беглая преступница. Мало ли – головы лишусь прямо в родной пуще, – хмыкнула девушка, смахивая прочь зацепившийся за коленку сухой, почерневший листик.

– Не думаю, что Аврора станет тебя карать. Что ж получиться – она зазря тебя спасала?

– А. Ты все знаешь.

– Надеюсь, после этого вы с ней подруги? И не станете собачиться, как в старые добрые времена? Ну что? Идешь со мной? – Корт поднялся, отряхнул штаны и куртку, поправил пояс. – К Авроре, к Донну? Он, по правде говоря, в последнее время мрачнее тучи. Часто сидит у костра один, допоздна, и все в небо звездное пялится. Верный признак тоски по одной рыжей даме.

– Уговорил! – Майя даже подпрыгнула. – Только лицо я на всякий случай спрячу, – и натянула на голову свой капюшон, связанный из толстых, бурых ниток: он закрыл рыжую шевелюру девушки и верхнюю половину ее румяного лица, а нижнюю половину девушка заслонила широким шарфом – до самого носа. – Теперь – пошли!

Аврора нетерпеливо ходила туда-сюда по поляне, на которой ее оставил Корт, и сшибала палкой заснеженные метелки с длинных и высохших стеблей, торчавших там и сям. Гвардейцы стояли рядом, держа за поводья своих коней, и ждали распоряжений своей госпожи.