Я. Таляка - Гамбит старого генерала

— В путь, — подтвердил волшебник.

Глава 3

Прежде чем появится перед своим потенциальным войском, волшебник провел для Марисабель краткий инструктаж, как ей следовало себя вести. Чародей настаивал на предельной осторожности. Смотреть за всем происходящим вокруг и все подмечать, слишком открытого внимания при этом не проявлять, на возможные провокации отвечать с оглядкой на него самого, реагировать на все спокойно, но быть готовой ко всяким неожиданностям, говорить только когда к ней обращаются и на оскорбления не…

— А впрочем, что это я… — спохватился д'Аранж. — Вы же их языка все равно не поймете. (Выше уже упоминалось, что грубое отношение ко всем окружающим было среди дикарей не только в порядке вещей, но и обязательной для всякого члена племени нормой, однако чтобы не допустить лишней стрессовой нагрузки на сознания культурного читателя, перед непосредственным ознакомлением с ними не лишним будет об этом упомянуть еще раз. Примечание автора). Ну, да так даже лучше, просто смотрите по сторонам и старайтесь не подставиться.

На территорию, объявленную магом, владениями племени «черных», единороги заступали неохотно, скакуны откровенно демонстрировали недовольство. Нервно передергивались всем телом, хрипели, роняя с губ густую пену, угрожающе скалили клыки и, казалось, вот-вот поднимут бунт, однако страх перед колдовскими плетьми, оказался сильнее и, животные подчинились.

Такая реакция могучих зверей показалась Марисабель весьма примечательной, и она, невольно, тоже начала переживать.

— Все здесь, вокруг, пропитано колдовством, — словно в подтверждение ее тревог «глухим» зловещим голосом проговорил волшебник. — Отвратительным черным колдовством.

И тут же почти без перехода добавил, своим обыкновенным, ироничным тоном.

— Но, таким неуклюжим, что просто смех разбирает.

Марисабель смех пока не разбирал, однако слова чародея ее немного успокоили. Вплоть до того момента, когда впереди показалась деревня дикарей.

— А вот теперь серьезно, — посуровел маг. — Случиться может все что угодно. Так что, как говорится, не теряйтесь… и, напоминаю, не отходите от меня ни на шаг.

— Хорошо, — едва слышно выдохнула Марисабель.

Деревня встретила их застарелой вонью многочисленных примитивных жилищ и широкими улыбками их обитателей.

— Кажется, они нам рады, — шепнула девушка.

— Ага, — буркнул д'Аранж, который прекрасно разбирался в подоплеке такого отношения к ним со стороны дикарей. — Прямо лучатся от восторга. Вот только с чего бы это, а?..

Про себя он с тревогой подумал, что Слэг-штрих успел побывать уже и здесь, однако спешно проведенное сканирование деревни не показало присутствия каких то посторонних лиц или остатков их магической деятельности, и д'Аранж невольно вздохнул от облегчения. Восстание одного племени «белых» усугубляло его незавидное положение, восстание же еще и «черных» могло обернуться катастрофой. Вплоть до возвращения Парка в то удручающее состояние в котором он пребывал почти полвека назад.

Что же касается чересчур фривольного поведения варваров то, как волшебник сразу сообразил, чересчур откровенные оскалы, могли быть результатом не визита темного мага, а тем обстоятельством, что Лорд-Протектор давненько их не навещал. Вот они немного и поотвыкли от его внимания.

На центральной площади, собралась делегация встречающих: вождь, шаман и около полусотни бешено скалящих гнилые зубы воинов, очевидно гвардия. Некоторые со следами возгорания в нечесаных патлах, эти улыбались особенно «приветливо». У кого-то даже челюсти сводило от «радости», а он все продолжал улыбаться.

Впрочем, как бы дикари не старались, а перещеголять яростно ощерившегося единорога никто не смог, и их выражения "собственного достоинства" в какой то мере потускнели. Очевидно, вид клыков и рога смертоносного зверя подействовал на племя отрезвляюще.

— Эй, ты. Самый жестокий среди черных. А ну, живо, дуй сюда (вождь подойдите пожалуйста), — выкрикнул д'Аранж.

Кричать пришлось издалека. В воспитательных целях, а заодно и из предосторожности, единороги остановились на изрядном расстоянии от дикарей.

Вождь оглянулся на подчиненных, словно ища поддержки, но, не обнаружил и следа ее. Гвардейцы при виде такого малодушия руководства дружно оскалились, а шаман, пожилой уже и, видать неглупый человек, хоть и дикарь, притворился, что вообще здесь отсутствует. Вождь вздохнул и потрусил на аудиенцию к "владыке зла".

— Чего самому злому надо (слушаю, добрый повелитель Большого Парка)? — каркнул вождь, приблизившись. (Автор, и редакция, единодушно хотят предупредить, что все общение с варварами пришлось передать именно таким вот образом. Сперва идет почти дословный перевод сказанного, а следом, в скобках, что же собственно хотел сказать тот или иной участник диалога, если бы ему пришлось изъясняться на цивилизованном языке. Не то что бы мы боялись, что кто-то из читателей недостаточно проницателен и чего-то не поймет, однако во избежание вероятной путаницы и разночтений, эта мера была признана нелишней. Напоминаем еще раз, что всякое общение в среде дикарей базировалось на постоянной взаимной грубости и оскорблениях и любой, кто не имел привычки хамить, воспринимался ими как существо низшего сорта. К великой досаде д'Аранжа эта особенность настолько глубоко проникла в их подсознание, что иногда казалось — извлечь ее можно было лишь, хирургическим путем. Вот магу и пришлось признать, что проще приспособится самому, чем пытаться перебороть, въевшиеся едва ли не на генетический уровень, вредные привычки. Примечание переводчика.)

Волшебник смерил его уничижающим взглядом, подождал пока вождя не проймет и он не спрячет, наконец, порченые кариесом, резцы.

— Самый злой решил отдать черным их демонов (в интересах развития взаимовыгодного сотрудничества, руководство Парка готово пойти на разумный компромисс), — заявил он. — Самый злой доволен черными злыми сильными и поведет их убивать белых (администрация Парка так же готова оказать посильную помощь в решении некоторых межконцессиальных разногласий).

— Грызи их дикобраз (и это правильно), — машинально добавил вождь и с новой силой, так что даже губы завернулись, видать не в состоянии себя сдерживать оскалился. Но уже не на д'Аранжа, а, мечтательно закатив глаза, собственным грезам.

Насколько маг разбирался в повадках дикарей, это его состояние могло продолжаться довольно долго, однако так как времени у было не ахти, то волшебник немедленно отвлек впадающего в транс варвара, послав ему в переносицу высоковольтную искорку. Вождь вздрогнул и очнулся, вновь став способным к диалогу.