Сергей Крускоп - Оседлать чародея

Оказалось, реальность прозаичнее вымысла. Может, со стороны взлет змея и смотрелся величественно, Виан же будто получил чудовищный пинок под зад. Вероятно, что-то подобное испытал бы человек, запущенный из осадной катапульты. Ноги и то, что между ними и спиной, со страшной силой устремились ввысь, спина и прочее тело попробовали поотстать. Желудок вместе с печенью, судя по ощущениям, никуда лететь не собирались и остались где-то далеко позади. Глаза Виан невольно зажмурил. Очень хотелось зажать и уши, в которых свистел ветер, да было нечем: одной рукой парень судорожно вцепился в гребень на шее змея, другой – столь же судорожно держал конька за шкирку.

– Расслабься, – раздался голос горбунка, – ты меня сейчас из шкуры вытряхнешь.

После некоторой внутренней борьбы Виан все же открыл глаза и обнаружил, что змей летит, мерно взмахивая крыльями, над темнеющим лесом навстречу становящейся все ярче россыпи звезд.

Вниз Виан из осторожности глядеть не стал, а вот через плечо обернулся. Позади все еще было видно едва не половину солнечного диска: это лишь с земли казалось, что дневное светило отправилось на покой. Подсвеченный его лучами, рыжел Змеев Перст, вздымающийся подобно кривому пальцу над неровным покрывалом леса. Каменистая поляна, с которой путешественники взлетели в вечернее небо, была уже не видна. Еще дальше на закат Виан различил сквозь дымку длинную складку на лесном покрывале – долину Умчи.

Прежде чем стемнело окончательно, Виан успел почти освоиться на драконовой спине. Но тут Змеевна стала плавно снижаться. Как уж она разглядела поляну среди леса, можно было только догадываться, но поди ж ты – стоило земле приблизиться, как верхушки деревьев расступились, пропуская крылатое существо вместе с седоками и расстилая перед ними мягкий травяной ковер. Меж спящими травами поднимались дурманные белые свечи каких-то ночных цветов да кружили, мигая зелеными огоньками, светляки.

Марая почти выплюнула из пасти ремень переметных сум.

– К счастью, ты все-таки не совсем лошадь, – сказала она, – но больше я это во рту держать не хочу.

– Спасибо тебе, госпожа Змеевна, – Виан, оказавшись на твердой земле, повернулся к Марае и низко поклонился: – За стол, за кров да за помощь.

– Не за что, юноша, – эти слова произнес громадный змей, но Виан словно воочию увидел искреннюю улыбку на лице Мараи-женщины.

– Спасибо, Мара, за гостеприимство.

– Заходите, как в обратный путь двинетесь, – сказала Змеевна. – А ты, Лазаро, заходи в любое время, когда перестанешь быть лошадью.

– На обратном пути не получится, а потом… – начал было Лазаро, но Змеевна, всколыхнув травы порывом ветра, уже взмыла в ночное небо.

Виан увидел, как огромная крылатая тень на миг погасила звезды, а затем змей растворился в темноте.

Несмотря на отдых у Марай Змеевны, до места они добрались только к исходу восьмого дня. Виан уже начал было роптать, обеспокоенный тем, что не остается – да что там, не осталось уже времени не только на поимку чудо-птицы, но и на обратный путь.

– Не переживай, – успокоил его конек, весь день пребывавший в молчаливой сосредоточенности. – Обратно я тебя мигом домчу! И глазом моргнуть не успеешь. Так что нам главное здесь управиться.

– Как это «мигом»? – не понял парень. – А что ж мы сюда ноги больше седмицы стаптывали?

– Не во всякое место можно попасть быстро, – отозвался конек. – Потом объясню, коли охота будет. А сейчас о другом думай. Сказал «мигом» – значит, мигом.

Покинутый еще утром большак остался далеко слева, и теперь они шли по сумрачной и постепенно сужающейся тропе. Виан бросал по сторонам косые взгляды, но не мог решить: то ли тропу окружили стеной поросшие лишаями и увитые ползучими растениями скалы необычной формы, то ли обступали громадные замшелые деревья. Как ни странно, в этом сумрачном коридоре, где, казалось бы, дух человеческий должен чувствовать себя угнетенным, Виану вдруг стало легко и спокойно. Тяжкие думы о том, что они непременно опоздают и что из этого может приключиться, словно отошли на задний план, частично развеявшись. И никакой страх из тех, что охватывает и в темном лесу, и в мрачном ущелье, тоже не прицепился. Парень почувствовал, что конек, конечно, прав: главное – его слушаться.

– Не страшно? – поинтересовался Лазаро. Виан готов был поклясться, что конек удовлетворенно усмехается.

Какой бы ни была природа стен, сжавших меж собой тропу, они почти совсем скрыли и погасили низко стоящее солнце. Поэтому уже успевший привыкнуть к полутьме Виан невольно зажмурился, когда тропка неожиданно вывела их на обширную поляну, по краям заросшую густыми папоротниками. Вечернее солнце заливало всю поляну и окружающие деревья и скалы мягким медовым светом, и в первый миг создавалось впечатление, будто все кругом изваяно из бронзы, золота и того полупрозрачного камня, что попадается на побережье к западу от Угорий.

– Где это мы? – спросил парень, невольно перейдя на шепот и оглядываясь вокруг.

– На месте, – кратко отозвался Лазаро, затем, помолчав, добавил: – Там, куда достаточно часто прилетают фениксы.

– Достаточно часто? – переспросил Виан. – То есть они могут и не прилететь ни сегодня, ни завтра?

– В течение лета они здесь бывают практически каждый день. То есть каждое утро, – успокоил его конек. – Фениксы ведь необычные птицы. Там, где они живут, всегда есть поблизости какой-либо священный источник, и они стараются пить только из него.

Виан уже заметил ручеек, пересекавший поляну и почти полностью скрытый от глаз пышно разросшимися папоротниками, похожими на бьющие из-под земли зеленые фонтаны. Слева от того места, где оборвалась тропа, слышалось переливчатое журчание: там полускрытый кустами источник вырывался из трещины в скале и падал в глубокую каменную чашу.

Горбунок, скинув поклажу на не покрытый папоротниками клочок земли под деревом, отправился к источнику и с удовольствием напился.

– Иди и ты попей, – сказал он Виану, – не пожалеешь. Это очень полезная вода: от нее нельзя заболеть, ею невозможно ни подавиться, ни простудить горло; в ней, я думаю, даже невозможно утонуть…

– А почему источник – священный? – поинтересовался парень, подходя и заглядывая в каменную чашу. Явно, кстати, не природную, а вполне рукотворную, хотя и древнюю.

– В нем содержится природная магия, – пояснил Лазаро. – Любой способный чародей, напившись вдоволь из такого источника, мог бы натворить поистине невероятных дел. В прежние времена такие ключи считали даром богов и объявляли священными. Этот когда-то звался источником Эшты, великой богини.

Конек, договаривая это, потянулся, распрямляя спину после целого дня пути, и тут заметил, что Виан смотрит куда-то мимо него.