Дэвид Геммел - Эхо Великой Песни

Межана вернулась в Эгару с новым заданием: набрать и обучить тайную армию борцов за свободу, которая когда-нибудь возьмет власть в свои руки. Она создавала эту армию около десяти лет. Теперь у паджитов были свои люди на всех уровнях правления, включая вагарские войска.

Это была опасная работа. Межана старалась держаться в тени, предоставляя другим передавать сведения и вербовать сторонников. За последние четыре года эрек-йип-згонадских агентов трижды ловили и укладывали на кристаллы. Они могли бы спасти свою жизнь, выдав ее, но не сделали этого.

Старый царь между тем умер, и Межана стала выяснять, какую поддержку ей намерен оказывать его сын и преемник Аммон. Анвар, постаревший, но по-прежнему хитроумный, возбысился до Первого Советника, и паджиты, щедро снабжаемые извне, стали еще сильнее.

В нынешнем году Межана начала действовать более смело.

Первый удар обрушился на видных вагаров, поддерживавших аватарское правление. Троих убили, один, пытаясь убежать, упал с балкона и остался парализованным. Деятельность паджитов перестала быть тайной. Люди только и говорили, что о нападениях грозных мстителей. Благодаря этому люди Межаны добывали еще больше сведений и привлекали на свою сторону еще больше бойцов.

Переломным событием явилось похищение подвижника Балиэля. В аватарском Высоком Совете он был моложе всех, и Межана составила себе не самое лестное мнение о его мужестве. Он посещал оргии в ее доме, и она имела возможность понаблюдать за ним. Он был полон мелких амбиций и свои недостаточные успехи в политике приписывал козням завистников. Себя он, как большинство глупых людей, ценил высоко, а всех превосходящих его обзывал «умниками» или «безрассудными».

Четверо паджитов схватили его, когда он выходил из дома Межаны, набросили ему на голову мешок, избили до бесчувствия и отнесли в портовый склад. Там, в темном подвале, его посетила Межана. Балиэль бросился к ее ногам, умоляя помочь ему.

— Я поражена и опечалена, видя вас в таком положении, господин, — сказала она. — Злодеи, взявшие вас в плен, попросили меня как вашего друга передать вам их требования.

— Требования? — повторил он, не вставая с колен. — Я заплачу сколько они скажут. Все отдам!

— Им нужны не деньги, господин. Им нужны сведения.

— Какие сведения?

— Они хотят, чтобы вы обучили одного молодого человека Шести Ритуалам. Им нужен вагар, умеющий пользоваться кристаллами.

— Праведное небо! Я не могу. Ни один вагар не сможет овладеть этим искусством. Прошу тебя, Межана, помоги мне.

— Это не в моих силах, господин. Меня держат тут же, в подвале, и грозятся убить, если вы не согласитесь. И вас они, разумеется, тоже убьют.

— Убьют? Я не хочу! О Межана, что же мне делать?

Она присела рядом с плачущим аватаром, гладя его по длинным синим волосам.

— Если, по вашим словам, ни один вагар не может овладеть этим искусством, какой будет вред, если вы все-таки поучите их? Это сохранит вам жизнь, притом они обещают перевести вас в комнату получше, со светом, и хорошо вас кормить. А меня, — добавила она шепотом, — обещают выпустить. Выйдя отсюда, а тут же оповещу стражу, и вас освободят.

— Да. Хорошо. Я согласен учить их. Передай весть Раэлю — он будет знать, как поступить.

— Сделаю, господин.

Три недели Балиэль обучал Пендара Ритуалам. Поначалу дело двигалось туго, но на двадцать седьмой день Пендар сумел оживить увядший цветок и после этого стал быстро делать успехи.

Аватары тем временем обшаривали город в поисках пропавшего подвижника.

Однажды утром к Межане явился Вирук. Она была наслышана о нем, и эти слухи бодрости не внушали. Безжалостный, жестокий убийца, скрывающий свое зло под маской внешнего обаяния.

Испуганная служанка провела его в комнату, и Межана поднялась ему навстречу.

— Господин оказывает великую честь моему дому. К сожалению, я ничем не могу служить вам — ведь строгость расовых законов известна всем.

— Не надо играть в эти игры, милочка, — улыбнулся он. — Твои затейницы предлагают свои услуги всякому, у кого достанет на это золота, в том числе и моим аватарским собратьям. Поэтому не будем ходить вокруг да около. Когда ты в последний раз видела подвижника Балиэля?

— Клиенты ценят мою скромность, господин. Никто не будет ходить ко мне, если станет известно, что я распустила язык.

— Ну что ж, — грустно молвил Вирук, доставая кинжал. — Сейчас я отрежу тебе левую грудь, корова, и мы поговорим без уверток.

— Он был здесь три недели назад.

— Когда он ушел? — спросил Вирук, не убирая кинжала.

— С вашего разрешения, господин, мне придется спросить об этом… затейника, составлявшего компанию подвижнику. Я не слежу за тем, когда гости уходят.

— Позови его.

Межана позвала, и юноша, войдя, поклонился Вируку. Опрошенный, он сказал, что Балиэль ушел сразу после полуночи.

— Ты провожал его до двери? — спросил Вирук.

— Нет, господин. Я заснул.

Вирук, узнав имя и место жительства затейника, отпустил его.

— Надеюсь, вы не станете передавать благородному подвижнику наш разговор, — сказала Межана. — Он очень хороший клиент, и его визиты делают нам честь.

— Сомневаюсь, что он почтит вас опять. Кто знал о его здешних забавах?

— Он приходил дважды в неделю по тем же дням, господин. Я знала об этом, и мои затейники тоже. Экипаж ожидал его в конце улицы, около полумили отсюда. Кучер тоже знал, и многие могли видеть, как он выходит. С ним что-то случилось, да?

— По всей видимости, — беспечально ответил Вирук. — Он хвастун, пустозвон, и никто о нем плакать не стал бы, тем не менее он аватар, поэтому следствие будет продолжено. Сколько он, кстати, платил за свои удовольствия?

— Пять золотых, господин.

— Тебе будет его не хватать.

— Я не люблю терять завсегдатаев. Я думала, что подвижник просто уехал куда-то. Мне известно, что у него есть дом в Бории — может быть, он там?

— Его никто не видел с тех пор, как он вышел из твоего заведения. Ты говорила с ним в тот последний вечер?

— Да, господин.

— Каким он тебе показался?

— Здесь он всегда был весел, господин. Искренне надеюсь увидеть его снова.

Вирук пристально посмотрел на нее, и у Межаны забилось сердце под взглядом его светло-серых глаз.

— Парня, с которым он спал, я допрошу завтра. Пришли его в офицерский корпус, и пусть спросит меня.

— Хорошо, господин. Но могу поручиться: он славный мальчик и никогда не причинил бы подвижнику зла. Он был очень к нему привязан.

— Тогда ему нечего бояться.

На другой день парня положили на кристаллы, и он умер.

…Межана снова застонала от боли. Она не могла больше пошевелиться, и веки у нее отяжелели. Смерть нашептывала ей что-то, как верный любовник.