Дэвид Геммел - Волчье Логово

Мириэль внезапно рассмеялась.

— С чего это ты? — спросил он.

— Он не собирался тебя убивать. Я прочла это в его мыслях. Он хотел ранить тебя или обезоружить.

— Это могло стать для пего роковой ошибкой.

Она заглянула ему в глаза, и ее улыбка померкла.

— Неужто ты убил бы собственного сына?

— Что поделаешь? Я воин, Мириэль, и когда мечи сходятся, для чувств не остается места. Жизнь или смерть — больше ничего. — Он взглянул на маленького надира, который уснул прямо на камне, положив голову на тонкие ручонки и подтянув колени к животу. Ангел молча встал, укрыл мальчика своим плащом и вернулся к Мириэль. — Что замышляет твой старик?

— Этого я не знаю, но завтра мы уходим отсюда — к какой-то старой крепости в горах.

— Хорошая новость. Здесь мы долго не протянем. Ложилась бы ты спать.

— Не могу. Он скоро потребует меня.

— Для чего?

— Для противоборства с ожившими мертвецами.

Кеса-хан сидел у огня, и его дряхлое тело дрожало от ночного ветра, колебавшего пламя. Сейчас он не думал об усталости — смертельной усталости, гнетущей его. Все так сложно, так много нитей судьбы надо свести воедино. Почему все сбывается теперь, а не тогда, когда он был молод и полон сил? Теперь он стар, изможден и стоит на краю могилы. Боги в лучшем случае капризны.

Ум его полон замыслов, и успех каждого из них зависит от другого. “Ничего, — сказал он себе. — Путь, будь он хоть в тысячу лиг, начинается с первого шага, вот и сосредоточься на нем”.

Демоны явятся и приведут с собой души умерших. Как их всех побороть? Дренайка сильна, сильнее, чем сама думает, но одна она не сулит верной победы. Шаман закрыл глаза и мысленно призвал Мириэль к себе. Урочный час близился.

Кеса-хан потянулся к сосуду с серым порошком, но отдернул руку. Нынче он и так уже принял слишком много — впрочем, боги всегда помогают отчаянным. Он обмакнул палец в порошок и поднес ко рту. Сердце заколотилось, и он почувствовал, как сила вливается в его члены. Огонь вспыхнул желтым, золотом и пурпуром, а по стенам побежали теневые танцовщицы.

Дренайка вошла в пещеру. “Ну и страшна же, — подумал шаман. — Длинная и тощая”. Даже в дни своей юности он не счел бы ее соблазнительной. За ней шел дренайский воин с иссеченным шрамами лицом.

— Здесь не место тем, кто не имеет Дара, — сказал шаман, уставив на него свои темные глаза.

— Я ему так и сказала, — ответила Мириэль, садясь напротив Кеса-хана, — но он все равно пришел.

— Она сказала, что сюда придут демоны и ожившие мертвецы, — вмешался Ангел. — Возможно ли убить их мечом?

— Нет, — ответил шаман.

— А голыми руками?

— Нет.

— Как же Мириэль будет бороться с ними?

— С помощью своего мужества и своего Дара.

— Тогда я останусь с ней. В моем мужестве еще никто не сомневался.

— Ты нужен здесь, чтобы сражаться на стене с живыми людьми. Было бы сущим безумием позволить тебе войти в Пустоту. Ты пропадешь там ни за что.

— Не тебе распоряжаться моей жизнью, — загремел Ангел. — Я здесь из-за нее. Если она умрет, я уйду. Судьба твоих вшивых варваров меня не волнует. Понятно? Если ей грозит опасность, я иду вместе с ней.

Кеса-хан, полуприкрыв глаза, смотрел на высокого дреная. “Как же я их ненавижу, — думал он. — Их надменный тон, их снисходительность”. Шаман встретился взглядом со светлыми глазами Ангела и дал ему ощутить свою ненависть. Тот улыбнулся и медленно кивнул. Шаман встал.

— Как хочешь, Попробуй-убей. Ты отправишься вместе с женщиной.

— Хорошо, — сказал гладиатор и сел рядом с Мириэль.

— Нет, — возразила она. — Это неразумно. Если я буду сражаться, то не смогу оберегать Ангела.

— Я не нуждаюсь в твоей защите!

— Успокойся! Ты не имеешь никакого понятия о том, что нам предстоит, об опасностях, которые нас там ждут, и о том, как обороняться. Ты точно грудной младенец, и у меня не будет времени нянчиться с тобой!

Ангел покраснел и вскочил на ноги.

— Нет-нет! — сказал Кеса-хан. — Мне думается, ты неверно судишь о положении вещей, Мириэль, как поначалу неверно судил и я. Пустота — место опасное, но отважный человек пригодится и там. Я пошлю туда вас обоих и вооружу Попробуй-убей доступным ему оружием.

— А что будешь делать ты?

— Ждать здесь. Но мы с тобой будем связаны.

— Но ведь демоны явятся сюда?

— Нет. Они не за мной охотятся. Разве ты не понимаешь? Потому-то ты мне и нужна. Они будут искать твоего отца. Цу Чао знает, как опасен для него Нездешний. Он уже пытался убить его во плоти, но потерпел неудачу. Теперь он постарается заманить душу твоего отца в Пустоту. Нездешнего нужно защитить.

— У отца тоже нет Дара, — со страхом сказала Мириэль.

— Вот тут ты ошибаешься, — прошептал Кеса-хан. — Он обладает величайшим из всех даров — даром выживания.

Касай и его люди, проохотившись больше трех часов, увидели вдруг южанина на громадном рыжем жеребце. Касай придержал свою степную лошадку. Это было прекрасное животное, ростом в четырнадцать ладоней, но конь южанина насчитывал все шестнадцать ладоней, а то и больше. Двоюродный брат Касая Чулай поравнялся с ним.

— Убьем его? — спросил Чулай.

— Погоди. — Касай рассматривал едущего к ним всадника. Весь в черном, с черным меховым плащом на плечах. На его лице запеклась кровь. Он направил коня к охотникам, и Касай не заметил в нем страха. — Хороший конь, — сказал Касай, когда незнакомец приблизился.

— Лучше, чем его хозяин, которого я убил. — Всадник говорил весело, и это рассердило Касая.

— Ради такого коня стоит убить, — сказал он многозначительно, опустив руку на меч.

— Верно. Но ты сперва спроси себя, стоит ли ради него умирать.

— Нас пятеро, а ты один.

— Неверно. Ты один, и я один. Когда дойдет до дела, я убью тебя в тот же миг. — Спокойная уверенность этих слов дохнула на задор Касая, как зимний ветер.

— Ты так низко ценишь моих братьев? — спросил он, стараясь вновь подчеркнуть свое численное превосходство.

Всадник со смехом оглядел остальных.

— Я всякого надира ценю высоко. Слишком со многими из вас я сражался в прошлом. Похоже, мы можем выбирать одно из двух: либо сразиться, либо отправиться в ваш лагерь и поесть.

— Давай убьем его, — сказал Чулай по-надирски.

— Это будет последней попыткой в твоей жизни, недоумок, — на безукоризненном надирском проговорил всадник.

Чулай наполовину вытащил меч из ножен, но Касай остановил его.

— Откуда ты знаешь наш язык?

— Скажи сперва — есть будем или драться?

— Мы будем есть. Будь гостем в нашей юрте. Ну, так откуда?

— Я много раз бывал у надиров — и как друг, и как враг. Меня зовут Нездешний, но кочевой народ дал мне и другие имена.

— Я слышал о тебе, Бычий Череп, — кивнул Касай. — Ты славный воин. Следуй за мной, и ты получишь свою еду. — Касай повернул коня и поскакал на север. Чулай, бросив на дреная убийственный взгляд, последовал за братом.