Инна Сударева - Маг в пижаме

— Ну, вот и сказочке конец, — хихикнул из-за дерева Наваркин. — А у вас, барышня, хобот пропал. Да-да-да.

Дрожащая от волнения Моника бросилась к открывшему глаза Иллариону.

— Милый! Как ты? Что ты?

— Радость моя! Счастье моё! — засмеялся чародей. — Что ж ты так беспокоишься? Ну, задремал я чуток…

— Милый, — расплакалась Моника, крепко-крепко обнимая Иллариона. — Я тебе все-все расскажу… Ох, как же мне с тобой хорошо…

Наваркин деликатно покашлял, покинув своё укрытие:

— Не забудьте мой нос починить и Валентина расколдовать. А то зачахнет он у вас в холле — придется прямо там на дрова пилить.

— Валентин? В холле? — удивился Илларион. — Что он делает в холле?

— Все-все расскажу, — промурлыкала Моника, целуя мага в ухо. — Пойдем в дом, милый…

Теплый ветер носился над пустошью, причесывая вересковые прядки. Небо морщилось и колыхалось, как полотно гигантского тента.

Клаус сидел на берегу тихого ручья и хмуро смотрел, как вода уносит опавшие листья ивы за поворот — за древний седой валун, украшенный изумрудными пятнами мха. Дракон так был погружен в себя, что его мысли обращались в мрачные круглые тучки и толклись у него над головой, перебрасывались крохотными молниями, а он этого не замечал.

Ему до боли в костях хотелось обратиться в камень, навсегда.

И он бы сделал это, если бы не шелест шелка за спиной, не тихий голос:

— Кла-аус.

Царица Катарина обвила своими тонкими руками его шею, прижалась губами к его левому уху.

— Клаус. Улыбнись мне, Клаус.

Он нахмурился еще больше, потому что почувствовал, как смягчается его почти окаменевшее сердце, как пальцам очень хочется коснуться ее пальцев, и из-за этого он разозлился сам на себя. Катарина же улыбалась, видя, что мрачные мысли-тучи потихоньку растворяются в воздухе.

— Клаус. Ты — моё все. Неужели ты этого не знаешь? — промурлыкала она.

Клаус поднял глаза, посмотрел на нее.

— Пойдем на озеро, — предложила Катарина. — Побросаем камушки.

— Я ненавижу тебя, — процедил сквозь зубы Клаус, и глаза его загорелись яростными, красными огнями.

— Я тоже ненавижу себя, — обворожительно улыбнулась царица драконов, рождая в своих глазах изумрудные искры.

Еще минута — и они рванулись друг к другу, чтоб обниматься и целоваться, жарко, страстно.

Крошки эльфы, следившие за драконами из-за седого валуна, захихикали и умчались к холмам, по пути осыпая вереск душистой радужной пыльцой. Где-то там, на камне, их ждало ореховое печенье…

Июль 2009 года

Мышиное молоко и другие ингредиенты

Однажды в альтернативной Италии наступило такое необычное время, когда крутому магу Иллариону совершенно не захотелось плавать по голубым и ласковым волнам Адриатики. И валяться в гамаке под сенью рослых кленов ему не захотелось. И пить ароматный кофе со свежей выпечкой — тоже. Даже с любимой девушкой Моникой стало вдруг чародею скучно.

Это, конечно, было с одной стороны необычно и даже, возможно, вызвало бы прорицание общественности, если бы она об этом проведала, но, с другой стороны, это же вполне нормально, когда тебе вдруг надоедает привычная обстановка, привычное окружение, и тянет тебя в какие-нибудь неизведанные миры, за приключениями. Или хотя бы — в магазин за новым облачением.

Поэтому Илларион, будучи не только крутым, но и мудрым волшебником, не особо испугался, обнаружив в себе подспудное желание все бросить, со всеми распрощаться и уйти куда-нибудь знакомиться с чем-то новым и интересным.

Маг сменил любимую, но наскучившую пижаму на удобную одежду из джинсов, льняной рубахи и волшебного жилета, в котором было все, что нужно путешественнику, собрал небольшой рюкзак, чтоб не привлекать к себе ненужного внимания людей своей беспоклажностью, дипломатично сказал Монике: "Мне надо в город, дорогая. Что тебе оттуда привезти?", получил от улыбающейся девушки список того городского, что она желала увидеть в своих владениях, и вышел во двор.

Там его взгляд наткнулся на недавно расколдованного Валентина. Молодой волшебник пыхтел и обливался потом, накручивая километры на беговой дорожке.

Год назад Валентин имел вполне приличную, субтильную фигуру и мог хвастать тем, что при росте в метр восемьдесят весит не более семидесяти килограмм. Однако, будучи дубом, он прибавил в росте и весе во время пребывания в мире драконов и едва-едва смог протиснуться в межмировой разлом, чтоб вернуться в поместье Иллариона. Последнему ничего не оставалось, как расколдовать потерявшего дары речи и движения Валентина, застрявшего в холле. Тут-то и выяснилось, что молодой волшебник и в облике человека теперь довольно объёмен и тяжел. Странным было то, что в росте он не прибавил — сохранил свои метр восемьдесят. "Скорее всего, это связано с искривлениями пространства и времени при переходе из одного мира в другой", — предположил Илларион, осматривая собрата, превратившегося в толстяка.

Теперь Валентин боролся с лишним весом. Уже два месяца он жил в поместье Иллариона, придерживался строгой диеты и каждый день запрыгивал то на велотренажер, то на беговую дорожку.

Помогать Валентину магией Илларион отказался и парню посоветовал не использовать волшебства для возврата прежних параметров.

— Нельзя в таком деле полагаться на чары, — поучал старший маг младшего. — Чары, как и все на свете, надо с умом использовать. Если наколдовать себе крутое телосложение, то оно недолго продержится. Потому что ты знаешь, что в любой момент легко и просто вернешь себе идеальные формы. А вот если посредством многочисленных тренировок добиться тела а-ля Аполлон Бельведерский, то потом и беречь это тело будешь, и самооценка твоя повысится.

— Да-да-да, — поддерживал чародея многомудрый доктор Наваркин (он тоже последние два месяца проживал в поместье Иллариона, ибо очень ему нравились здешняя рыбалка и черноглазые, пышногрудые девушки из соседней деревушки). — Точно-точно. К тому же, по моим наблюдениям, волшебникам необходимо содержать свое тело в гармонии с окружающей средой. Иначе оно быстро поизносится и все чаще будет требовать магического вмешательства. А это — как ни крути — вредновато. Неужели вам охота через пару сотен лет начинать каждое свое утро с магических щелчков, дабы вернуть на место отвалившиеся во время сны печень и почки? — и доктор затянулся душистой сигареткой и выпустил сизый дым себе в ладонь.

— А ты сам? Разве не колдуешь себе эдакие вот бицепсы? — хмыкнул разжиревший Валентин, кивая на красиво развернутые, мускулистые плечи Иллариона.

— Иногда колдую, иногда — нет, — не стал лукавить могущественный чародей. — Но мне сие безразлично, поскольку я веду достаточно правильный образ жизни и регулярно занимаюсь плаванием. А еще траву кошу — это тоже благотворно влияет на фигуру… А вот тебе жизненно необходимо силу воли воспитать и самооценку повысить. Слабохарактерный ты парень. Уж прости за прямоту…