Рожков Андреевич - Дьявольский Quest

– Они уже были мертвы, поэтому не считается, – возразил Свет.

– Однако он хотел убить этого человечка – Хазора, – деловито заметила Тьма.

– Мы этого не знаем, – вновь возразил Бог, а затем, прищурившись, уточнил. – Или знаем?

– Да не знаем, не знаем, – отмахнулся темный, что-то бурча себе под нос. – Придется еще потрудиться, – задумчиво произнес он.

Проснулся оттого, что кто-то по мне ходил. Приоткрыл глаза: оказывается, белка прыгает, осматривая мое бренное тело, как лилипуты Гулливера. А потом она преспокойно уселась на груди, воззрела своими маленькими черными глазками и начала грызть орех.

– Уйди, животное, ты весишь как слон, – беззлобно попросил я.

Белка удивленно посмотрела, словно не ожидая, что я могу еще и говорить – видимо, приняла за бревно, – закусила не догрызенный орех и шустро забралась на стоящее рядом дерево.

Где-то далеко вверху светило солнце, разбрасываясь лучами, как крупой перед голодными курицами. Чуть ниже парили птахи – вечные завоеватели неба – то вальяжно расправив крылья, то, гоняясь за кем-то невидимым моему глазу. А еще ниже, над головой, раскинул свои ветви молодой дуб, создавая благодатную тень, а то мы бы уже давно изжарились на солнцепеке.

Рядом все еще спал Беовульф, подложив под голову сумку, мирно паслись стреноженные кони, пощипывая травку. Правда, я не помню, чтобы кто-то из нас снимал им сумки, а может, и снимали – неважно. В озере плескалась рыба, и шумели какие-то пернатые.

''Окунуться что ли?'' – подумал, потягиваясь – суставы сладостно хрустнули.

Не без труда поднялся, и тело отозвалось ноющей болью с левой стороны. Осторожно потрогал порезы, что за ночь покрылись коркой, но от того не перестали болеть. Озеро манило своей прозрачностью и прохладой – ну как не поддаться такому искушению. Одежду прочь, все равно стесняться некого, тут все свои – ну если только белочку, что подозрительно пристально наблюдает за мной.

Вода, с негромким шлепком и раскидываясь брызгами, приняло разгоряченное тело в свои объятия. Перед глазами мелькали рыбешки, а я крупными гребками, задержав дыхание, плыл под водной гладью лесного озера. Только почувствовав илистый берег противоположной стороны, вынырнул, вдыхая полной грудью теплый воздух и вновь погружаясь в прохладу, но уже спиной. Вода остужала и ласкала тело, и раны уже не так сильно болели, лишь напоминая о себе, когда делал широкие гребки.

Снизу – со спины – прохладно, сверху пузо подогревается солнышком, я в блаженстве закрыл глаза. Легкое покачивание еле ощутимых волн, убаюкивало и, наверное, я задремал. Голова уперлась в бережок, что так услужливо был покрыт небольшой полоской песка. Я открыл глаза и чуть собственноручно не утопился, от неожиданности глотнув воды… На меня, наклонившись смотрела Свея.

– Привет, Вик, – широко улыбнулась она.

– При-вет, – я пытался нащупать рядом что-нибудь похожее хотя бы на фиговый листок, шаря одной рукой. – А ты как здесь оказалась?

– Это пока не важно. Тут другое, – было видно, что она замялась. – Может, сделаешь что-нибудь… с ними?

Свея отошла в сторонку и моему взору открылась наш дуб, под которым так хорошо нам с колдуном спалось; сам Беовульф, с испуганными глазами и стайка стариков, человек в десять, одетых во все черное, только волосы белые, словно первый снег.

– Это за нами, – пояснила девушка на мой недоуменный взгляд. – Может их…

– И чем? – я критически развел руками, так как на мне кроме воды по колено, ничего нет.

Щечки девушки вспыхнули ярким румянцем и она, отвернувшись, быстрым шагом подошла к Вульфу, встав рядом. Было видно, что делает это она не добровольно, а потому что иначе нельзя. Двенадцать пар глаз, смотрели в мою сторону – эта с красными щечками тоже посматривает исподтишка, – а я стоял перед ними, в чем мать родила, и не мог понять, что собственно происходит.

– Мне кто-нибудь объяснит? – потребовал я.

Вместо ответа меня подняло в воздух и опустило уже на землю рядом с одеждой.

– Понял, вопросов пока не имею, – произнес я и в лучших традициях армейских будней оделся.

Уж было потянулся за оружием, но невидимая сила вновь подняла в воздух и переместила ближе к Свее с Беовульфом. Наше вооружение воспарило и водрузилось на наших же коней. Становилось понятно, что ножичком побаловаться не дадут.

– Привет, Беня, – приподнял я в приветствии ладонь. – Это наше сопровождение на сегодняшний вечер?

Колдун только тяжело вздохнул и кивнул, опустив глаза.

– Понятно, – поддержал я его вздохом.

Из огня, как говорится, да в кострище. Что это за группировка в черных балахонах, я уже понял. Старички хоть и выглядят анатомическим пособием какого-нибудь института, но вот так взять и перенести мою тушу по воздуху, тут нужно нечто больше чем физическая сила.

– Некроманты, – вздохнула Свея и сложила руки за спиной.

Ее примеру последовали мы с Беовульфом, черный конвой окружил нас и, сложив руки на животах, двинулся вперед. Лошади, словно на привязи последовали за нами. Вот так мы и шли в полном молчании, словно сомнамбулы и даже лес, что до этого жил полноценной жизнью, молчал.

Мы шли долго, порой пробираясь через какие-то буреломы, завалы, лес все темнел, словно наступал вечер. Я посмотрел на, пока еще виднеющееся, сквозь ветви небо и с ужасом понял, что действительно грядет вечер. Пока шли, Беовульф успел наложить мне повязку – сумку у него не забрали – на руку с какой-то особо гадостливой смесью, ею же помазал и лицо, от чего оно начала щипать, но терпимо.

– Через пару дней заживет, – пообещал он.

– Ага, нам бы прожить этот день, – саркастически произнес я. – Долго еще?

Колдун только незнающе пожал плечами. Свея насупилась и посматривала на всех из-под бровей. Мне же было скорее интересно, нежели страшно. После того, что пережил за все это время, скорее играло любопытство, нежели какой-то ужас перед происходящим. Было любопытно, что некроманты придумают. Убьют ли нас сразу или же сначала в лягушек превратят?

Когда день почти уступил свои владения ночи, мы вышли на большую поляну, со всех сторон окруженную, в прямом смысле, непроходимым лесом. Деревья стояли настолько плотно, что казалось между ними и листок бумаги нельзя просунуть. Посреди поляны, возвышаясь над ней на… целый метр, стояла какая-то каменная постройка, больше напоминающая сооружение типа… Нет, не сортир – гроб.

– Ох, не нравиться мне все это, – буркнула Свея.

– Это тебе не сказка, чтобы нравилось, – язвительно заметил я. – Не к бабушке с пирожками идем.

– Тихо, – приложил палец к губам паренек. – Здесь нельзя шуметь.

– Уже и поговорить нельзя, – вновь пробурчала девушка. – Еще немного и я разговаривать разучусь.