Эльхан Аскеров - Бастарды

– Спрашивай, сынок. Если смогу, отвечу.

– Сможешь, – улыбнулся юноша, – понимаешь, у меня из головы не идет эта история с нашими соседями. Может, все-таки стоило съездить к старшему графу, поговорить, одолжить ему денег? Уверен, ты сумел бы извлечь выгоду и из этого.

– Нет, – категорично отрезал старик. – Во-первых, сам граф к тебе не обращался, и появись ты там с таким предложением, это означало бы, что ты готов жениться на одной из его девчонок. А это, на сколько я знаю, не так.

Второе, в здешней глуши проявление заботы о делах соседа, если ты с ним не дружишь, считается проявлением слабости. И, наконец, третье, выдача денег под процент, есть суть ростовщичество, что является не дозволенным никоим образом занятием для человека благородного сословия.

Не беспокойся, сынок. Ты поступил правильно. Откровенно говоря, я даже побоялся вначале, что твое врожденное благородство возьмет верх и ты впустишь ее в дом. Тогда нам было бы сложнее избавиться от нее.

Скажу откровенно, тратить силы, время и деньги на этих людей у меня нет никакого желания. У нас много своих вопросов, требующих решения.

– Например, создание новой сатрапии?

– И этот тоже. Думаешь, я совсем выжил из ума и уже не помню, что было написано в последнем письме Расула? Ошибаешься, сынок. Я его наизусть помню. Но ответь мне на один вопрос. Где проще всего спрятать лист?

– В лесу, – улыбнулся Ал-Тор такой наивной шутке.

– А где проще всего спрятать целую школу воинских искусств? В большом городе, – ответил старик на свой вопрос, – и этот город должны создать мы. Город, в котором будут установлены наши законы и наши правила. Где не будет продажных стражников, вороватых чиновников, где есть только одна власть, сатрап, относящийся к людям не как к скотам, а как к подданным, о которых он должен заботиться и оберегать, получая взамен их честное служение и преданность.

– Думаешь, такое возможно? – грустно улыбнулся Ал-Тор.

– Возможно, если власть этого человека будет опираться на клинки гвардии, а не на палки сборщиков налогов.

– А чем клинки лучше палок?

– Вспомни, что рассказывал Разман о временах своей жизни в Кортесе. Если обидели, иди к гвардейцам, они всегда помогут. Не к стражникам, не к судье, а к нам, гвардейцам. Именно на это мы, старики, и рассчитываем, создавая наш город. Топ-Гар день и ночь твердит новобранцам о чести гвардии, о преданности делу и роду, которому служишь, и можешь мне поверить, это не простые слова.

Уже сейчас, отправленные в патруль, эти мальчишки наводят порядок железной рукой и не допускают даже мысли о мзде или неправедном наказании провинившихся.

– Я не буду спорить с тобой, старина. Время нас рассудит. Просто меня постоянно гложет одна мысль. Все, что здесь создалось, все, что еще будет создано, сделано вами. Это все только ваша заслуга. Я же не сделал ничего, чтобы помочь вам или хотя бы поучаствовать в ваших делах.

– Ты не прав, сынок. На тебя ложится самое главное. Обучить новых воинов. Сделать из этой толпы деревенских мальчишек настоящих бойцов. Воинов, способных вступить в бой с любым врагом и победить, как побеждали когда-то мы. Никто из нас не способен на такое.

– Но ведь все вы учились у отца, а значит, знаете ровно столько, сколько и я.

– И да и нет, сынок. Да, мы учились у Расула, мы умеем применять эти приемы, но у нас нет главного, мы не мастера боя. Никто из нас не может часами стоять в одной стойке, сотни раз повторять одни и те же движения, доводя их до совершенства. Мы просто по-настоящему хорошие воины, раз смогли дожить до сегодняшнего дня. А все остальное, это ты, сынок. Ты мастер, способный сотню раз показать один и тот же прием, не изменив ни одного движения. Ты, человек, на которого готовы равняться все эти мальчишки, и наконец, ты имя, корона и герб нашего города.

– Но это не значит, что я ничего не должен делать.

– Ты делаешь. Ты учишь бойцов. Обучаешь своих гвардейцев. Сам. Назови мне хотя бы одного владетеля, который опустился бы до обучения своих солдат. В лучшем случае это делают наемные мастера, если их можно так назвать, а в худшем – десятники. Так что перестань придумывать себе проблемы и делай то, что умеешь лучше всего – учи своих воинов. Ведь именно это завещал тебе Расул.

– Верно, но он просил брать только одного ученика, а здесь целая сотня.

– Зато будет, из кого выбрать. Помни, одного, но лучшего.

– Может быть, ты и прав, старина, – с сомнением покачал головой Ал-Тор.

– Конечно, прав. Просто научись быть хозяином своего удела. И тогда все встанет на свои места.

– Ну раз ты предлагаешь мне стать хозяином, тогда, может, ответишь, как много денег уйдет на покупку наложницы. Может, стоит пустить эти деньги на что-то более нужное?

– Только не говори мне, что тебя не тянет к женщинам, иначе я начну волноваться за твое здоровье.

– Да нет, тянет, конечно. Но эту проблему легко решают девочки Санчи.

– Владетель не должен ходить в караванный бордель.

– Почему? Ведь именно туда мы и направились в тот день, когда Медведь решил посвятить меня в тайны любовных утех. И потом, если я могу делить со своими солдатами стол, то почему не могу делить с ними женщин?

– Деля с нами стол, ты оказываешь нам честь, А посещая бордель, унижаешь себя. Неужели наш владетель настолько беден, что не может купить себе наложницу? Нет. Ты богат. Очень богат. Открою тебе один секрет, самая лучшая наложница стоит не более пятидесяти золотых, и это с учетом доставки ее в замок, даже если повезут ее одну. А я уже сегодня могу выделить достаточно средств на то, чтобы их привозили каждую неделю. И это ничуть не уменьшит нашу казну.

– Ты шутишь?! – изумленно спросил Ал-Тор.

– Нет. Я абсолютно серьезен. Можешь менять девиц каждую неделю, но с одним условием. К каждой из них ты будешь входить не менее трех раз.

– Почему именно трех?

– Боги даровали женщинам одну особенность. Зачинать детей только тогда, когда они сами будут к этому готовы. Одна может понести с первого раза, другая, с третьего, а иная и вообще не понести. Только не спрашивай, отчего это так. Я не знаю. Но нам всем нужен наследник. Сделай это, и тогда мы все оставим тебя в покое.

– В каком смысле?

– Ты сможешь делать все, что захочешь. Носиться в одиночку по степи, ходить на охоту, сражаться с разбойниками, и у тебя над душой не будет никого, кроме Медведя. Уж прости, но без него, ты теперь и шагу не ступишь.

– Знаю, – усмехнулся юноша, – он и сейчас за дверью торчит.

– Откуда ты знаешь? – растерялся казначей.

– Слышал, как Юко к нему подходила, когда он дверь приоткрыл.

– Проклятье! Я даже не заметил, что дверь приоткрылась. Вот именно поэтому я и говорю, что есть вещи, которым можешь научить только ты.