Маргарет Уэйс - Рождение Темного Меча

Блалох взмахнул рукой. Оба — и Симкин, и стражник — застыли, словно вкопанные. Но колдун даже не взглянул на них, пока не дописал столбец.

— Каталист... — пробормотал Симкин, едва шевеля онемевшими губами. — Какую... силу... это... нам... даст!.. Союз... железа... и магии...

Колдун прекратил писать, хотя и не отложил перо, поднял голову и взглянул на Симкина. Затем отменил заклинание.

— Как вы это обнаружили? Вас не заметили?

— Конечно нет! — Симкин вскинул голову и уставился на Блалоха с видом оскорбленного достоинства. — Чтобы меня, такого мастера маскировки — и обнаружили? Я сидел в хижине, прямо на столе — в виде заварного чайника! Каталист не просто не заподозрил меня — он меня вымыл, вытер и аккуратненько поставил на полку. Я...

Блалох взглядом заставил Симкина умолкнуть.

— Встретьте его в глуши. Дурачьте его как хотите, но приведите сюда.

Взгляд холодных голубых глаз заморозил Симкина не менее надежно, чем заклинание.

— Доставьте его сюда. Живым. Мне нужен этот каталист — больше всего на свете. Приведите его — и получите щедрое вознаграждение. Вернитесь без него — и я утоплю вас в реке. Вы меня поняли, Симкин?

И немигающий взгляд колдуна впился в молодого человека.

Симкин улыбнулся.

— Я прекрасно вас понял, Блалох, — негромко произнес он. — Ведь я же всегда вас понимаю, не так ли?

Он плавно поклонился и двинулся к выходу, волоча за собой розовато-лиловый плащ.

— Симкин! — окликнул Блалох, возвращаясь к работе.

Симкин обернулся.

— Да, мой синьор?

Блалох проигнорировал прозвучавший в голосе молодого человека сарказм.

— Позаботьтесь, чтобы с каталистом случилась какая-нибудь неприятность. Но чтобы ничего серьезного! Просто доведите до его сведения, что с его стороны будет крайне неразумно пытаться нас покинуть...

— А!.. — задумчиво протянул Симкин. — Что ж, с удовольствием. Прощайте, деревенщина, — сказал он, похлопав стражника по щеке. Потом состроил гримасу, вытер руку платком и величественно выплыл за дверь.

— Вы только слово скажите... — пробормотал стражник, сверля взглядом спину молодого человека. Тот неспешно брел по лагерю, словно ходячая радуга.

Блалох даже не потрудился ответить. Он снова принялся за свой гроссбух.

— Почему вы терпите этого дурака? — прорычал стражник.

— То же самое можно спросить и о вас, — своим обычным бесстрастным тоном отозвался Блалох. — И дать тот же самый ответ. Потому, что он — полезный дурак. И потому, что однажды я его таки утоплю.

— Что это было?

Разбуженный Якобиас сел на постели и оглядел темную хижину, пытаясь понять, что же за звук его разбудил.

Звук повторился — робкое постукивание.

— Кто-то стучится в дверь, — прошептала жена Якобиаса, усаживаясь рядом с мужем, и схватила его за руку. — А вдруг это Мосия!

Полевой маг недоверчиво хмыкнул, откинул одеяло и легко проплыл к двери на крыльях магии. Негромкий приказ убрал печать с двери, и Якобиас осторожно выглянул наружу.

— Отец Сарьон! — изумленно воскликнул он.

— Я… извините, что я вас разбудил… — запинаясь, пробормотал каталист. — Можно, я вас побеспокою и… и зайду в дом? Мне очень, очень нужно срочно поговорить с вами! — добавил он и умоляюще уставился на отца Мосии. В голосе его отчетливо прозвучало отчаяние.

— Конечно-конечно, отец, — ответил Якобиас, отступил и распахнул дверь.

Сарьон шагнул в хижину. На миг его высокая, худощавая фигура силуэтом вырисовывалась на фоне дверного проема. Лунный свет — в небе стояла полная луна — осветил лицо Якобиаса. Полевой маг и его жена обменялись обеспокоенными взглядами. Жена так и осталась сидеть на кровати, прижимая одеяло к груди. Потом Якобиас закрыл дверь, оставив луну за порогом, и хижина вновь погрузилась во мрак. Впрочем, маг тут же пробормотал слово, и среди ветвей, образующих потолок, вспыхнул неяркий свет.

— Пожалуйста, погасите! — отпрянув, воскликнул Сарьон и испуганно выглянул в окно.

Окончательно сбитый с толку Якобиас выполнил его просьбу; в доме опять стало темно. Шорох, донесшийся со стороны кровати, сообщил ему, что жена все-таки решила встать.

— Может, вы чего-нибудь хотите, отец? — нерешительно спросила она. — Э-э... чаю?

Ну а что прикажете говорить каталисту, который вваливается к вам в дом посреди ночи, особенно если у него при этом такой вид, будто за ним гонятся демоны?

— Н-нет, спасибо, — отозвался Сарьон. — Я... — начал было он, но кашлянул и смолк.

Несколько мгновений все трое так и стояли в темноте, слушая дыхание друг друга. Затем снова раздались шорох и ворчание; ворчал Якобиас, которого жена ткнула локтем в ребра.

— Можем ли мы что-то для вас сделать, отец?

— Да, — ответил Сарьон. Он глубоко вздохнул и словно опрометью ринулся с обрыва. — То есть, я надеюсь. Я... э-э... в отчаянном положении... понимаете... мне сказали... я слыхал... слыхал, будто у вас есть… будто вы можете...

На этом месте он иссяк. Вся тщательно заготовленная речь напрочь вылетела у него из головы. В надежде на то, что она все-таки вернется, каталист уцепился за уцелевшее слово.

— Понимаете, в отчаянном положении, и...

Но это не помогло. Сарьон сдался и в конце концов просто сказал:

— Мне нужна ваша помощь. Я ухожу во Внешние земли.

Даже если бы в его хижину вдруг явился сам император и заявил, что это он отправляется во Внешние земли, Якобиас и тогда вряд ли удивился бы сильнее. Лунный свет теперь пробрался в хижину сквозь окно и озарил лысеющего, не первой молодости каталиста, что стоял, сутулясь, посреди комнаты и прижимал к себе торбу, в которой, как сообразил Якобиас, наверняка были собраны все его нехитрые пожитки. Жена Якобиаса сдавленно, нервно хихикнула. Ее муж осуждающе кашлянул и резко произнес:

— Я думаю, мы все-таки выпьем чаю, женщина. Вы бы присели, отец.

Сарьон покачал головой и снова глянул в окно.

— Я... мне нужно идти, пока луна светит...

— Луна посветит еще некоторое время, — почтительно, но твердо произнес Якобиас, опускаясь на стул. Его жена тем временем развела огонь в очаге и принялась готовить чай. — Ну, а теперь, отец Сарьон, — маг строго взглянул на каталиста, словно на собственного сына-подростка, — объясните мне, что это за нелепица насчет ухода во Внешние земли.

— Мне нужно. Я в отчаянном положении, — твердил свое Сарьон. Он уселся, продолжая прижимать к груди торбу с пожитками. И действительно, в этот момент, когда он сидел за грубым столиком напротив полевого мага, у него был вид человека отчаявшегося. — Пожалуйста, не пытайтесь меня остановить и не спрашивайте ни о чем. Просто помогите мне и позвольте уйти. Со мной все будет в порядке. В конце концов, наши жизни в руке Олмина...