Андре Нортон - Призрачный город

В комнате за лабораторией нашлись и другие пленные, в том числе и из тех, кого везли вместе с Трегартом. Они с трудом приходили в себя после наркотического забытья, не припоминая уже ничего, что случилось после подачи газа. Но при этом не забывали благодарить своих богов за то, что судьба привела их на Горм с опозданием, и последовать путем прочих пленников колдеритов им уже не довелось.

Корис и Саймон проводили мореходов-сулкаров в подземную гавань и в крохотной лодчонке обследовали пещеру. Повсюду была голая скала. Должно быть, вход в гавань крылся под водой, и скорее всего он был закрыт — ведь корабли колдеритов не вышли из гавани.

— Тот, в шапке, и правил всем, — подытожил Корис, — и смерть его закрыла им выход. Кроме того, раз с ним-то ты и боролся в Битве Сил, не исключено, что он сам отдавал путаные распоряжения.

— Возможно, — согласился отсутствующим тоном Саймон. Он думал о том, что успел увидеть в последние секунды жизни колдерита. Если все остальные были сейчас запаяны в корабли, как в консервные банки, у Эсткарпа были все основания ликовать.

Забросив линь на палубу одного из кораблей, его притянули к пирсу. Однако гнезда люков озадачили всех, и Корис вместе с Саймоном предоставили сулкарам решать эту задачу, а сами вернулись в цитадель.

— Кругом их магия, — пожаловался Корис, закрывая за собой дверь лифта. — Только похоже, что ты можешь управлять всем этим не хуже его. — Саймон привалился спиной к стенке, его одолевала усталость.

Победа не была полной, впереди была погоня, но поверят ли уроженцы Эсткарпа его словам.

— Думай о коридоре, где мы встретились с тобой, представь его себе, — сказал он.

— Так? — Корис стянул шлем, припал спиной к противоположной стенке кабины и сосредоточенно остановил взгляд.

Дверь открылась. Перед ними был снова коридор лаборатории, и Корис рассмеялся, будто изумленный мальчишка при виде восхитительной игрушки.

— Такую магию могу творить и я, Корис Уродливый. Похоже, среди колдеритов Сила была уделом не только женщин.

Саймон снова закрыл дверь и представил себе верхнюю часть цитадели — зал с картой. И только попав туда, ответил сотоварищу.

— Быть может, колдеритов больше не следует опасаться, капитан. У них была собственная сила, и ты видишь, они искусно пользовались ею. Горм теперь, похоже, просто сокровищница их знаний.

Бросив шлем на стол под картой, Корис оперся на топор и с укором в упор глянул на Саймона.

— И ты предостерегаешь против ее ограбления, — быстро догадался он.

— Не знаю, — Саймон тяжело опустился в одно из кресел и, подперев голову руками, уставился на покоящиеся на гладком столе локти. — Я не ученый, в такой магии не разбираюсь. Здесь все будет искушать: сулкаров — корабли, а Эсткарп — все прочее…

— Искушать? — Кто-то повторил это слово, и мужчины оглянулись. Увидев, кто уселся неподалеку от него, Саймон вскочил на ноги: она… и Бриант, верный щитоносец.

Она была в броне и шлеме, но Саймон уже знал, — что, даже если она изменит обличье, он узнает ее под любой личиной.

— Искушать, — вновь повторила она, — ты верно выбрал слово, Саймон. Да, все здесь будет искушать нас! И потому-то я здесь. У клинка два лезвия, и обоими можно порезаться, забыв о предосторожности. И если мы отбросим эти странные знания, уничтожим здесь все, то, быть может, обретем безопасность. Или же наоборот, сами откроем свои ворота для новой атаки Колдера — кто сумеет защититься от оружия, природы которого не знает?

— Что касается колдеритов, — медленно вымолвил Саймон, — теперь их можно не опасаться. Их было немного с самого начала. Если кто-то и спасся отсюда, путь можно проследить до ворот, а они теперь закрыты.

— Закрыты? — удивился Корис.

— В нашей последней схватке их вождь выдал свои секреты!

— Что они люди не нашего мира?

Голова Саймона шла кругом. Неужели она прочла его мысли или уже знала об этом и не считала нужным рассказать ему?

— Вы знали?

— Я не читаю чужие мысли, Саймон. Только мы узнали это совсем недавно. Да, они попали сюда тем же путем, что и ты, но, я думаю, по иным причинам.

— Они бежали, бежали от развязанной ими войны, их страна полыхала за ними. Не думаю, чтобы они осмелились оставить за собой открытую дверь, но в этом следует убедиться. Важнее всего решить, что делать с этой цитаделью.

— Понимаю, вы считаете, если мы воспользуемся их знаниями, зло, что кроется в них, совратит нас. Но Сила долгое время уже хранит Эсткарп.

— Госпожа, какое бы решение ни было принято, Эсткарп не останется прежним. Он должен либо обратиться к жизни во всей ее полноте, либо ему придется довольствоваться застоем, а это тоже смерть.

Они разговаривали, словно были вдвоем, ни Корису, ни Брианту нечего было сказать о будущем этой страны. Ум этой ведьмы удивительным образом был и близок и равен его собственному уму, он еще не встречал подобной женщины.

— Верно, Саймон. Быть может, расколется древнее единство моего народа. И окажутся среди нас такие, что пожелают жизни в новом мире, и такие, что будут бояться отклониться даже на волос от знакомого и безопасного пути. Но эта болезнь еще ждет нас. И это будет лишь одним из плодов этой войны. А что, по-твоему, следует сделать с Гормом?

Он устало улыбнулся:

— Я человек действия. А потому должен проследить путь до ворот, из которых явились колдериты, и убедиться, что теперь они безопасны. Приказывайте, госпожа, и ваши распоряжения будут выполнены. Но пока я бы охранял это место — пока мы не примем решение. Кое-кто может попробовать забрать отсюда все, что осталось.

— Да, и Карстен и Ализон с удовольствием приняли бы участие в ограблении Сиппара, — она резко качнула головой. Рука ее поднялась к прикрытой кольчугой груди; зажав в кулаке камень власти, она подняла руку.

— Моей властью, капитан, — обратилась она к Корису, — пусть будет, как говорит Саймон. Да опечатают хранилище этих странных познаний, а Горм за этими стенами пусть очистят для гарнизона, пока не настанет время решить судьбу хранящегося здесь, — она улыбнулась молодому офицеру. — Его я оставляю под вашей командой, Владетель-защитник Горма.

Лицо Кориса от воротника кольчуги до корней светлых волос побагровело. Потом он ответил, и горькие морщины около рта добавили ему лет.

— Неужели вы забываете, госпожа, — Топор Волта, звякнув, улегся на стол, — что некогда Кориса Уродливого изгнали отсюда?

— А что случилось с Гормом потом… и с теми, кто совершил эту несправедливость? — спокойно ответила она. — Разве ты слыхал, чтобы капитана гвардейцев Эсткарпа называли Уродливым?

Рука его сжалась на рукояти топора так, что выступили побелевшие костяшки.