Александр Гуров - Ученик некроманта. Мир без боли

– У вас нет доказательств! – вспыльчиво обратился к незваным гостям сын старосты. Назарин с улыбкой для себя отметил, что не прогадал, когда сказал, будто гостившей у них особой успела очаровать парня. – Отец, не слушай их, Лайра невиновна, ты же сам знаешь, что она не может быть ведьмой. Только вспомни, как она играла с маленьким Патриком, так не могла себя вести кровожадная колдунья.

– Ты видел мало тьмы на своем веку, – наставнически проговорил Назарин. – Я тоже молод, но успел проверить свой меч на ведьмацких головах. – Прорицателю начала нравиться игра, эти глупости, которыми он пичкал деревенских глупцов, он готов был выдумывать сказки до тех пор, пока в них верили. А люди, пришедшие, чтобы отстоять честь Лагоды с оружием в руках, тем временем озадачено смотрели на двух пришельцев и неуверенно топтались на месте, не зная, стоит ли верить незнакомцам или проще их вздернуть на ближайшем дереве, как лжецов и наветчиков.

– Отец, не верь им. Они никакие не паладины, ты только посмотри на их оборванные, пыльные одежды, на их коварные лица. Они наемники, которые выследили Лайру и хотят убить.

– Не мели чушь! – хохотнул Назарин. – Храмовые печати невозможно подделать.

– Но можно украсть, или забрать у трупа, – не унимался сын старосты. Похоже, задача окажется сложнее, чем думал прорицатель. И теперь он невольно винил себя за то, что недостаточно хорошо оценил возможные временные линии и слабо подготовился к разговору с крестьянами.

– Бездоказательные обвинения в адрес паладина сурово караются, – напомнил Назарин.

– Помолчи, Ридрих, – не стал пытать судьбу староста.

– Но отец! – словно капризное дитя, взмолился влюбленный.

– Не вмешивайся, Ридрих, – посоветовал прорицатель. – Сейчас ты говоришь не с отцом, а со старостой, который принимает решение один за всех. Судьба всей деревни в его руках, не только твоя и ведьмы.

– Она не ведьма!

– Тихо, – шикнул Клецвих, которого одолевали сомнения. Девушка и впрямь появилась в их жизни нежданно и негаданно, пришла, истекающая кровью, со стрелой в боку, но оправилась от ранения неправдоподобно быстро и уже вовсю ходила, а по ночам, Клецвих видел это, отрабатывала во дворе у огорода мастерство боя на мечах. Была она загадочной особой, но доброй, веселой, жизнерадостной и цветущей. Такая не могла быть ведьмой! Но староста еще не встречал колдуний, чтобы быть уверенным наверняка. Да и слишком большая ответственность взвалилась на его плечи, ошибиться он не имеет права, но и с раненной девушкой, к которой он привык, как к дочери, за жалких пять дней, расставаться не хотелось.

По толпе пробежалось негромкое перешептывание. Уверенность селян таяла в свете новых событий, никому из них не хотелось сложить голову ради потерявшего рассудок от ведьмацкого колдовства мальчишки. У каждого были семьи, дети, и их жизни зависели от старосты.

– Без решения графского суда или грамоты из его канцелярии я не могу выдать вам девушку, иначе нарушу фиорский закон, а Лагода находится на территориях Фиора. Приходите, когда у вас будут необходимые бумаги, с гербами и печатями, – уточнил Клецвих, который в геральдике понимал куда больше, чем в грамоте.

– Жаль, что мне не удалось тебя убедить, – с сочувствием произнес Назарин и на миг закрыл глаза…

Неожиданно выхватив меч, он рванулся вперед и, в два шага преодолев расстояние, разделявшее его и старосту, молниеносным ударом срубил тому голову. Пока деревенские вояки пришли в себя, прорицатель успел сразить еще одного из них. Кхет не заставил себя долго ждать, с тихим звоном вытащил из-за спины легкий тонкий меч и метнулся к рядам селян. Лагодцы, привыкшие к стычкам, которые были в Черной земле не редкостью, быстро собрались и атаковали. Пятеро напали на Назарина, четверо – на Немого.

Кхет мастерски орудовал мечом и не зря заслужил титул «мастера клинка». Его меч с крохотными и весело звенящими колокольчиками превратился в быструю, не уловимую для взгляда, но смертоносную молнию. Под звон бубенцов, Немой кружился, будто в невероятном замысловатом танце, и разил наповал. Назарин бил короткими ударами, точно и легко защищался от выпадов врагов. Он развернулся и отошел на полшага, кистень пронесся на волосок от его лица, не задев, а в следующий миг удар прорицателя лишил жизни одного из селян. Кхет танцевал и его танец был все смертоноснее. Когда Немой покончил с последним соперником, прорицатель еще сражался с двумя уцелевшими крестьянами, но при вмешательстве мастера клинка оба защитника быстро лишились жизней.

Назарин стоял, опустив клинок, закрыв глаза, а у его ног лежали одиннадцать мертвых тел. Но этих жертв будет недостаточно. Нельзя оставлять свидетелей, чтобы не подвергать себя опасности, придется вырезать всю деревню, от мала до велика, как женщин, так и детей. Это была большая цена ради одной встречи, но Назарин готов был ее заплатить. Вот только графские войска… Широко вокруг расстелилась равнина и от конных было не скрыться, а Назарин только по пути из Фиора трижды повстречал разъезды. От патрулей не удастся уйти, они все равно выследят убийц и тогда прорицателю не помогут ни талант предсказывать будущее, ни умение владеть мечом. Не утешительная перспектива…

…Назарин открыл глаза и внимательно уставился на старосту, который стоял перед ним и дрожащей рукой держался за шею, словно чувствуя, что может ее лишиться. И все же прорицатель не решился оголять сталь. Своя жизнь была слишком дорога, и не только для самого Назарина, но и для всего мира! Слишком ценна, чтобы подвергать ее риску.

– Я требую «честного права». Если уж люди не могут решить спор, так пусть нам помогут боги.

Охранители деревенского покоя, обычные крестьяне, привыкшие держать в руках не только плуг, но и меч несколько расслабились. Такое решение их всецело устраивало. Будет поединок. Один поднимет меч на защиту девушки, другой – на ее обвинение. Кто победит, за тем и правда. «Честного права» нельзя ослушаться, «честное право» даже смертнику дает возможность испытать удачу, почувствовать божественную добродетель или гнев.

– Вы же не откажите мне в этом? – зачем-то спросил Назарин, хотя не только он – все, как староста, так и селяне, понимали, что отказать невозможно.

– Разумеется, нет, – пожал плечами Клецвих и обратился к одному из крестьян: – Ян, приведи девушку.

– Отец, – ужаснулся Ридрих, – неужели ты хочешь, чтобы Лайра сама, едва оправившись от ранения, сражалась за свою жизнь?

– Это ее битва, сын, – шепотом ответил староста. – Мы ее не звали, и жизни сложить за нее глупо.

– Но как же закон гостеприимства? – не унимался Ридрих. Назарин с удовольствием и любопытством наблюдал за разворачивающейся картиной и на этот раз хвалил себя за то, что не прочел всевозможные варианты будущего, иначе спор отца и сына, злость и бессилие, царившие в душе Ридриха, прошли мимо внимания Назарина и не принесли никакого удовольствия. А так получалась интересная картина, жизненная и завораживающая.