Александр Гуров - Ученик некроманта. Мир без боли

Остановившись у раскуроченных ворот, Барклай спешился и сорвал притороченные к луке седла два тяжелых фламберга. Взяв их по одному в каждую руку, Барклай поспешил в самый пыл сражения, но толком не успел насладиться битвой, которая закончилась слишком быстро. Рыцарь смерти все же убил троих скелетов тремя мощными, повальными ударами. Ни кости, ни скрепляющая их магия не выдержала подобной силы. Барклай, закованных в доспех, не боясь, врубился в ряды последних защитников. Бессильное железо ударило о литой нагрудник, выбило сноп искр, а непобедимый рыцарь тем временем разрубал уцелевших пополам, и ни один из его ударов сегодня не пришелся мимо.

Арганус потерял интерес к штурму. Погрузился в мысли, в расчеты, которые должны посадить его на трон Хельхейма. Все было готово и продуманно. Арганус уже близко к Хельгарду, за шаг до желанной власти, но на этом пути еще есть преграды, которые могут помешать. Медлительный Фомор, изрядно задержавшийся в столичной области, чтобы дождаться войск. Самонадеянный Сиквойя, который наивно решил, что может строить собственную игру за спиной хозяина. Недалекий Бенедикт, возомнивший, что у людей недостаточно свобод и им необходимо бежать из Хельхейма. Каэль, яро настроенный на то, чтобы оторвать кусок власти и восстановить свое утраченное величие. Балор Дот, который может пробудиться от долгого сна в любую минуту и еще два игрока на шахматной доске, считающие, что могут что-либо изменить – Сандро и Батури. Самые предсказуемые из всех. Вампир попытается уничтожить того, кого воскресил, и это отвлечет Каэля. Высшие вновь будут слабеть от междоусобицы, в то время как Д'Эвизвил благополучно захватит власть и начнет наращивать силы. Война вампиров привлечет Бенедикта, который не сможет в нее не вмешаться, ибо сам обращен в кровососа. Фомор доберется до Сиквойи и сразу двумя проблемами станет меньше, ибо не выживет никто, кроме трех Безумцев, которых простофиля Сандро вытащит из пещер на свою погибель. Останется лишь один, с которым придется сразиться – Балор Дот, но этот бой произойдет уже после того, как трон будет во власти Д'Эвизвила.

Лишь маленький нюанс и головоломка разрешиться, мелкие кусочки сложной мозаики, как всегда, станут на свои места и откроют цельную картину. Лишь маленький нюанс.

Арганус взял в руки прозрачную сферу, в которой поселился мутный дым и всмотрелся в переплетающиеся между собой, закручивающиеся в вихри туманные линии.

Потянулись неразличимые, похожие друг на друга, как капли воды, бесконечные пещерные коридоры. Никто не смог бы сориентироваться в них, никогда Сандро и Диорес не нашли бы путь наружу, не вдохнули бы больше чистый горный воздух, но вели их провожатые, которые сами создавали эти ходы и знали их, как пальцы собственных рук.

Вскоре, прошествовав сетью запутанных лабиринтов, вся компания оказалась в широкой комнате, которая, судя по каменному столу с фигурными ножками, и сиденьям, искусно вырезанным из грубого базальта, была столовой братьев Ивальди. Кроме стола и табуретов, разместился здесь изящно выложенный камин из редкого черного мрамора, высокие подсвечники на длинных треногах. Надо заметить, что в стенах у потолка ниш со светильниками было гораздо больше, а их свет сиял многим ярче, поэтому осмотреться сумел и Ди-Дио, не так хорошо видевший в темноте, как некромант.

– Как дома, – усмехнулся Диорес и подошел ближе к мечам и алебардам висевшим на стенах.

– Ха! – воскликнул Хемдаль. – Сразу видно: в душе ты карл.

– Нет, нет, – поспешил с ответом Ди-Дио. – Дело в том, что я родом из Бленхаймских недр.

– Не Диомеда ли ты сын? – спросил тогда Хемдаль, о чем-то задумавшись.

– Он самый! – не без гордости откликнулся Ди-Дио. О том, что Диомед небезызвестная личность Диорес знал всегда, но весть о том, что с его отцом знакомы даже карлы-отшельники приятно его порадовала.

– Печально, – как-то невесело отозвался карл.

– Что ж в этом печального? – встревожился Диорес.

– Уважаемые, давайте все же перейдем к делу, – несдержанно встрял в разговор Сандро и без приглашения уселся на коротконогое сиденье.

– К делу? – возмутился Хемдаль и сделал суровый вид, но уже с улыбкой продолжил: – Только после еды и выпивки!

И требование карла было выполнено. По большей мере за счет его собственных усилий. Сперва Хемадаль избавился от доспехов, неаккуратно – даже небрежно – побросал их прямо на пол, а затем раздул в камине огонь. Чтобы пламя разгорелось быстрее, сыпанул в него какого-то порошка, который ярко вспыхнул, но принес мало пользы. Как понял потом Диорес, все это делалось лишь для феерии. Сам имитатор неотрывно следил за манипуляциями карла, за тем, как он ловко, навесу, шинкует белую морковь и репчатый лук, обжаривает их с кусками мяса в крупном, почерневшем от времени и частой готовки казане, закидывает в него какие-то неизвестные белые, мелкие зерна и все это заливает водой.

Сандро тем временем, о чем-то наскоро потолковав с Сидри, ушел в компании старшего Ивальди. Брок задержался лишь на мгновение, стащил из корзины Хемдаля морковину, похватал братские доспехи и, жуя, поспешил в оружейную, чтобы сбросить лишний груз и с себя.

– Прости, – заговорил Диорес, оставшись с Хемдалем наедине, – но что опечалило тебя в судьбе моей семьи?

– Эх, не люблю сообщать дурные вести, но недавно ко мне прилетал Хьюгин [8] Хьюгин и Мьюнин – вороны Ёдина, которые облетают весь мир и сообщают Всеотцу о том, что видели. и сказал, что видел Диомеда в кругу некромантов. А что это может значить? Только то, что твой отец переметнулся к неупокоенным.

– Это невозможно! – воскликнул Диорес и до хруста сжал кулаки. – Даже говорить этого не смей! Отец никогда бы не пошел наперекор своим заветам.

– Говорю же: печально, – пожал плечами Хемдаль. Оставив варево на огне, он подошел к имитатору и дружески положил руку ему на плечо. – Но ты и сам, думаю, не дурак, знаешь, что Хьюгин никогда не врет.

– Он мог ошибиться или не так понять, – с надеждой выдавил Диорес.

– А что тут не так понимать? Все ясно: перешел и перешел. Кто знает, какие у него причины? Да ты нос раньше времени не вешай, – Хемдаль похлопал имитатора, который с трудом сдерживал слезы, по спине. – Шаман – ловкач, может, исхитриться хочет.

– Зря я ушел из дому, – Диорес смахнул с лица одинокую слезу и несколько раз глубоко вздохнул, выравнивая сбившееся дыхание. – Не говори об этом Сандро. Не хочу, чтобы он подумал обо мне плохо.

– Чего тут плохого-то? Дети невиновны в поступках родителей, – расфилософствовался Хемадль. – Да ты не переживай, от меня он ничего не услышит.

– А твои братья? Они не расскажут?