Илья Сирус - Сен. С матом.

— Хорошо. Как у твоих с моральным духом? Все-таки бой будет тяжелым. Очень тяжелым.

— В условиях текущей ситуации лучше быть не может. Мой лорд, с другой стороны слишком много противников.

— Не побегут?

— Нет, мой лорд.

— Хорошо, — я перевел взгляд на Акоса, — с твоими все в порядке?

— В полном, мой лорд.

— К тропам отряды отправил?

— Оба отряда еще утром выдвинулись, чтобы отдохнуть перед боем.

— Как у арбалетчиков взаимодействие с пехотой?

— Все отлажено, никто не путается, когда и куда вставать и что делать.

— Отлично, — я посмотрел на Кременора, — а что у тебя спрашивать, у твоих всегда все в порядке.

Что было абсолютной правдой. Кременор весьма жестко держал в руках конницу и набирал туда исключительно таких же, как был сам. Такие маленькие кременорчики.

— Своих отправил вместе с отрядами Акоса?

— Да, но я все равно не понимаю… — начал Кременор.

— Потом, — отрезал я.

Значит, все готово, но надо бы закончить опрашивать совет.

— Кохелок?

— Я слушаю, мой лорд, — откликнулся интендант.

— Не забудь отдать приказ, чтобы твои тыловики тоже вооружились чем-нибудь. Никто не знает, как повернется бой.

— Хорошо, мой лорд.

В этот момент вошел оруженосец с моим завтраком и выставил его передо мной.

— Все уже ели? — спросил я у совета.

— Да, мой лорд, — ответил за всех Расс, который в совете выполнял роль спикера.

— Хорошо, я пока перекушу, а вы озвучьте цифры. Сколько у нас и кого, и сколько этих падальщиков, которые по недомыслию прутся сюда.

Вытащил кинжал и начал нарезать мясо. В это время Расс начал говорить:

— С нашей стороны около тысячи тяжелых пехотинцев и около восьмисот копейщиков. Это ветераны. Также есть еще тысяча легких пехотинцев, но они новички.

— То есть просто мясо, я понимаю, — вклинился я, — продолжай.

— Есть по четыре сотни лучников и арбалетчиков, но в бою будут участвовать только двести лучников, так как другие две сотни ушли к тропам. Из конницы у нас четыреста тяжелых рыцарей, но одна сотня ушла к тропам. Еще сотня ваших гвардейцев, мой лорд. Но они, как я понял, в бою участвовать не будут.

— Мой лорд, а вы уверены, что необходимо было отсылать сотню рыцарей? — влез Кременор.

— Ладно, Кременор, я отвечу, — со вздохом сказал я, — да, это необходимо. Если по тропам пройдёт вражеская пехота и выйдет нам в тыл, то будет плохо.

— А одних лучников не хватит? Зачем отсылать еще четверть конников?

— Лучники в ближнем бою не выдержат, а коннице там есть, где разбежаться. Да и здесь она особа не нужна. Сам знаешь, что по нашему плану рыцари почти не будут участвовать в бою.

Бой должен был проходить на маленьком поле, зажатом с одной стороны отвесной горой, а с другой — непроходимым болотом. Само поле было очень узким, метров двести-триста, но зато длинным и тянулось на несколько километров. К тому же оно было весьма ровным, и конница могла взять на нем разбег. Но в нашем плане коннице было отведено второе, если не третье, место. Так как у противника было в три раза больше кавалерии, и прямое столкновение конных войск сложилось бы явно не в нашу пользу. Поэтому первую скрипку в бою должны были играть пехота со стрелками. Ситуация осложнялась тем, что непроходимые болота оказались не такими уж непроходимыми. Оказалось, что существует пару троп, по которым вполне можно провести несколько сотен пехотинцев. Конечно, коней по этим тропам не проведешь, но получить себе в спину полтысячи легких пехотинцев — приятного мало. Поэтому к каждому выходу с этих троп были посланы по сотне лучников и по полсотни конных рыцарей. На всякий случай, да и здесь от них толку мало. А там топь прекрасно простреливается, а если лучники не справятся с наплывом гостей, то с ними разберутся рыцари.

— Может, моих рыцарей спешить? И пусть сражаются пешими? — отвлек меня от мыслей Кременор.

— Нет, пусть остаются в резерве. Если враги прорвутся сквозь строй пехоты, то твои должны заткнуть прорыв.

— Хорошо, мой лорд, — без особого энтузиазма согласился военачальник конников. Все-таки для него тяжело быть в стороне от боя. Мне его было, конечно, немного жаль, но не настолько, чтобы послать его в самоубийственную атаку.

— Акос, что с той стороны? Какие последние данные? — спросил я.

— Со стороны противника: три тысячи тяжелых пехотинцев и пять тысяч легких, копейщики отсутствуют. Две сотни лучников, но они вооружены луками хуже наших. Так что их можно не брать в расчет. Из конницы: чуть меньше тысячи тяжелых рыцарей и чуть больше тысячи легких конных копейщиков.

— Итого, одиннадцать тысяч против четырех, — я усмехнулся, — хуйня! Справимся.

Я закинул последний кусок мяса в рот.

— У кого-нибудь есть вопросы?

Вопросов ни у кого не оказалось.

— Отлично. Все помнят кто, где и что делает?

С памятью у моих военачальников оказалось тоже все в порядке.

— Отлично. Тогда готовьтесь выступать.

Военачальники вышли, а я остался размышлять.

Что бы я ни говорил, но я далеко не был уверен, что мы справимся. Тысяча тяжелых конных рыцарей — это страшная сила. Даже без учета пехоты, тысяча рыцарей может снести всю мою армию, не останавливаясь. Единственное, что мне на руку, — это узость поля боя. Его больше чем на половину можно перекрыть копейщиками. Ну а там, где не будет копейщиков, там мы оставим подарков… побольше…

Усмехнувшись своим гаденьким мыслям, я встал из-за стола и вышел наружу.

Лагерь кипел, как разворошенный муравейник. Пехота строилась по отрядам, и десятники пинками и добрыми матерными словами приводили их в надлежащий порядок. Рыцари лично проверяли подпруги коней и прочую упряжь.

Ко мне подошел Расс.

— Волнуешься? — Расс был моим ближним другом. На совете он держался как вассал с господином, но наедине всегда общался без формальностей.

— Естественно, волнуюсь. Их слишком много. Даже не смотря на всю подготовку, шансов у нас не много.

— Я уверен, что все получится, — ответил Расс и ушел проверять гвардейцев.

— Надеюсь, — пробормотал я себе под нос и начал разглядывать лагерь.

Через полчаса ко мне подошел Акос.

— Мой лорд, разведчики доложили, что враг уже близко.

— Хорошо. Иди к своим.

Я махнул рукой своему оруженосцу и, когда он подбежал, сказал:

— Пусть трубят выдвижение.

Мне подвели коня и три тысячи людей неспешно покинули лагерь. Впереди колоны шла пехота, сзади конница. Такое построение было выбрано, чтобы пехота не дышала грязевой взвесью, которая неизменно остается в воздухе после коней.

Полчаса неспешного шага и мы на месте. А там уже была развернута тысяча солдат, состоящая из тяжелой и легкой пехоты и усиленная лучниками. Оставлена эта тысяча была по причине того, чтобы сюда не сунулись разведчики врага и не нашли заготовленных подарков. К тому же не будь этой тысячи здесь, у врага могло появиться искушение проскользнуть легкой конницей через узкое поле и не дать нам занять эту позицию для боя.