Олег Лукьянов - Улей

Обнажившийся за ней узкий коридор вкупе со словами Сайны, вверг меня в трепет. В самом коридоре не было ничего необычного, но вот в свисающей с потолка трехсот ватной лампе… Вставленная в железный абажур она почему-то раскачивается из стороны в сторону и оставляет на пыльных стенах таинственные тени.

— Это территория военных, — прошептала Сайна. — И хотя тут все в строжайшей секретности, система безопасности в состоянии близком к зачаточному. Тем не менее, соблюдай осторожность.

— И что мы тут делаем?

— Идем.

Пройдя короткий коридор, она отперла такую же металлическую дверь на другом конце. Тут тоже туннель, такие же рельсы. Разве что на стенах почти нет навешенных кабелей и шлангов.

— Здесь поезда ходят редко, но все же посматривай в обе стороны. Они тут шастают взад-вперед.

— Откуда ты это все знаешь?

— Я уже была здесь год назад… Давай быстрее пока нас не перехватил патруль.

— Патруль?

— Ну я же объясняла, — сказала она выражая нетерпение, — это секретная территория заправляемая военными.

— И чего они тут делают?

— Глупый вопрос, — пояснила она, — как думаешь что можно делать в катакомбах способных выдержать прямое попадание атомного заряда?

— Все равно я тебя не понимаю. Что ты говорила про "мой мир"?

— Видишь ли, год назад до нас, до Омеги дошла информация необычного характера. При строительстве какого-то объекта, или тоннеля, военные обнаружили ряд помещений. А вот попытки в них проникнуть, каким-либо образом изучить, оказались для тройки спецкоманд фатальными. Со сбивчивыми докладами вернулось лишь несколько человек — мол что-то убивает людей в темноте. И делает это очень быстро и жестоко. Вот и вся информация доставленная трусами успевшими убежать едва вступив в бой. Кончилось все тем, что начальство плюнуло, запечатало этот неопознанный объект до лучших времен. Не знаю что они подразумевают под этими словами, но даже их толстые задницы почуяли что это древнее зло нужно оставить в покое.

— Так что это такое?

— Год назад, — продолжила она, не обратив внимания на мой вопрос, — тут побывало отделение Омеги. Я была в его составе… И знаешь что? Мы обнаружили следы Улья.

— Чего?

— Той структуры считающейся побежденной и уничтоженной тысячелетия назад. Пара человек погибло, и мы не став далее рисковать отошли…

— И что потом?

— Потом ничего, — уведомила она. — Улей, не смотря на свою защиту, был не действующий, и техножрецы не стали посылать сюда сколько-нибудь значительные войска. Может быть оставили как памятник прошлому, может, решили что Улей не представляет большой угрозы, а может, просто поленились, сочтя все это недостойным внимания. Кто их поймет…

— Ты хочешь сказать, что мы идем… в Улей?

— Да в него, или к его останкам… К словом к тому, что от него осталось.

— Во-первых, зачем? Во-вторых, как ты собираешься обходить защиту, сквозь которую не смогли пройти наши предшественники?

— Во-первых, ты повелитель, я сделала ставку именно на тебя, и я так же знаю что тебе нужна сила или опыт. Где как не в останках величия своего рода ты сможешь приобрести и то и другое? Во-вторых, ты повелитель. Защита Улья должна распознать тебя, и пропустить… Ну и заодно и меня, хотя бы в качестве твоего слуги…

Мне пришла в голову неожиданная мысль, и первое что надо с ней сделать — сдержать и запаковав в сознании, задать прилагающий к ней вопрос. Стоит ли озвучивать его? Или стоит ли озвучивать его сейчас?

У меня возникло подозрение, о том что весь этот разыгранный для меня спектакль является частью планов техножрецов. Они подкинули мне кость — Сайну с ее познавательной информацией, с тем, чтобы я провел их сквозь защиту Улья…

— Блин, что же делать? — спросил я вслух.

Спросил и тут же нашел ответ. Чего бы ни задумала Сайна и ее жрецы, они не учли одного: я не простой приземленный человек. Они меня недооценили…

— Что? Ты о чем? — спросила повернувшаяся ко мне девушка.

"Военный тоннель" освещается намного лучше. Энергосберегающие лампы развешены вдоль стен через каждый десяток метров и в их свете глаза Сайны горят призрачным огнем, а лицо похоже на гримасу оголодавшего вампира…

Но все это обман зрения, ведь она не такая, она благородная и добрая, сильная и умная, средневековый паладин словом. Или пытается такой казаться…

— Не о чем Сайна, просто мысли вслух.

Она отвернулась, вновь зашагала по шпалам, подбородок вздернут спина прямая, держится так уверенно будто бродила тут сотни раз. Вообще-то туннели больше не выглядели устрашающими, рельсы не казались убийственными, а шанс встречи с поездом виделся совсем уж незначительным.

Примерно через полчаса опасения по поводу ее честности возросли: она свернула в укромную нишу в трубе тоннеля. Видимо эта выбоина в земле предназначалась для системы пожаротушения: толстая труба, большой кран и громоздкий винт на нем.

Она покопалась в темноте, из кучи тряпья и металлолома достала спортивную сумку. Открыла, извлекла пару морских фонарей, один протянула мне, и ничего не поясняя, повесила сумку на плечо, продолжила путь по шпалам.

Хотя фонари были столь мощны что словно солнечный день освещали тоннель на десяток метров, в их полезности приходилось сомневаться. Туннель по которому шли, развешенными лампами скупо, но достаточно полно освещал дорогу, никто из нас двоих и без того не спотыкался. Но через пятнадцать минут я взял слова обратно. Она вновь свернула в странный, будто бы только начавший строится боковой тоннель.

Луч фонаря выхватил сначала красную ленту загородившую путь, а затем и заколоченные крест накрест, как в старые времена, доски с висящей табличкой вход воспрещен — угроза обвала. Сайна не мешкая протиснулась меж старыми досками и помогла мне. Оказавшись по другую сторону забора, посветил фонариком туда-сюда.

Наверно строители забросили это место едва начав работы. Железобетонная труба представляющая собой потолок и стены туннеля состояла из отдельных секций из щелей которых заметно тянуло сыростью и холодом. Рельсов да и другого напольного покрытия не было так же, приходилось идти по полусферическому дну и поднимать такую пыль, что направленный назад свет фонаря разбивался о зависшую в воздухе стену песка.

— Стоп, — приказала Сайна останавливаясь. — Дальше сигнализация.

— Какая?

Она молча присела и осторожно сдула с пола слой песка и земли. В свете фонаря что-то блеснуло, я увидел тонкий медный провод натянутый поперек трубы.

— Это…

— Это сигнальный провод, — перебила она, — такой же используют и ваши пограничники. Странно в прошлый раз его не было.

Она закрыла глаза и замерла, будто вслушиваясь во что-то…