Холли Лайл - Испытание пламенем

Но он не погиб. По крайней мере в этот раз. Наконец, убедившись, что еда не отравлена, Ималлин, по-прежнему молча, взял двузубую вилку и отведал одного блюда. Молли последовала его примеру.

Вкусно. Неловкое молчание.

Когда они почти все съели, Ималлин завел разговор:

— Когда ты утром посмотрела в зеркало, то заметила перемены в своей внешности, не так ли? Бирра сообщил мне, что это тебя очень расстроило.

— Это еще мягко сказано.

— Изменения, которые с тобой происходят… они ни о чем тебе не говорят?

— Говорят? О чем? Я думаю, твои люди применили ко мне какую-то магию.

Ималлин медленно покачал головой:

— Мы принадлежим этому миру. Магия нам недоступна. Магией владеют только Старые Боги, которые пришли из других миров. И разумеется, ты. Но ты — Девятая Води.

— Ну, хорошо. Я — Води, которая, согласно пророчеству, должна освободить ваш мир от Старых Богов. И я владею магией. И меня притащили сюда против воли, и внезапно я стала выше, тоньше, волосы у меня стали какого-то странного цвета, глаза — тоже, и… — Она замолчала, размышляя о том, что сама только что сказала. Ее глаза стали зелеными, как у вейяров. Пусть она и сейчас не такая высокая, как вейяры, но, пожалуй, прекрасно иллюстрирует переходный этап между человеком и вейяром. На руках у нее прежнее количество пальцев и суставов, но вот цвет волос скорее похож на местный, а не на человеческий.

Неужели в словах Сеолара кроется доля правды? Неужели ее родители — представители двух миров?

Сеолар всматривался в ее глаза и, очевидно, видел в них нечто ему приятное, ибо на губах его мелькнула удовлетворенная улыбка.

— Ты начинаешь осознавать истину.

Молли растерянно пробежала пальцами по своим волосам.

— Я все равно не представляю, как могут твои слова оказаться правдой. Наука этого не допускает.

— Наука… — Ималлин понимающе кивнул головой. — Нам кое-что известно о науке. Наука — вещь простая; она занимается массой и весом, движением и реакцией. Это логика плюс то, что можно измерить, увидеть. Наука основана на результатах, которые может повторить любой, следующий инструкциям.

— Разумеется.

— Ты была рождена не по науке. Твоя мать поместила тебя в свое лоно силой магии. Она и твой отец, твой настоящий отец, потратили три года, чтобы зачать тебя. Потому что этот мир так отчаянно в тебе нуждался. В твоем зачатии не было никакой простоты. И простоты не было в тех жертвах, которые принесла твоя мать, чтобы дать тебе жизнь.

— Трудно поверить, что я столько для нее значила, если она так легко бросила меня на чужих людей.

— Полагаю, что единственная причина, заставившая ее поступить таким образом, — это угроза твоей жизни. Видимо, она считала, что безопаснее тебя спрятать.

Молли снова отхлебнула напитка, допила до дна и через стол протянула бокал Сеолару, чтобы он снова его наполнил. Она начинала ему верить, но вера и понимание — разные вещи.

— Может, и так. — Она пожала плечами. — Если это правда, то я буду лучше думать о ней.

— Твой отец может знать, так ли это. Я спрошу его.

Этот последний удар доконал Молли.

— Подожди-ка. Ты знаешь моего отца? Он что, жив?

— Жив, конечно. Он — Ималлин одного владения, но неблизкого. Он стареет, и теперь его сын учится вести дела.

Молли поднесла руку к глазам.

— Его сын… Мой брат?

— Сводный. Но брат.

— Значит, у меня есть не только отец, сводная сестра, которой я никогда не встречала, но и сводный брат.

Сеолар смотрел на нее с выражением лица, которое она сочла беспокойством.

— Тебя это огорчает?

— Я столько времени провела в одиночестве. Столько времени мечтала о семье, которой у меня не было. Это… это, знаешь ли, нелегко.

Он мягко положил ей на ладонь руку.

— Мне жаль, что тебе пришлось страдать и быть такой одинокой. Если бы мы смогли найти тебя пораньше, то раньше бы и забрали сюда. В тот миг, когда тебя ждали, а ты не явилась. Нам следовало действовать более решительно.

Молли усмехнулась.

— Да, и мне тоже. Но у меня еще есть шанс, по крайней мере с отцом и братом. Это больше, чем я могла надеяться. — Она сделала последний глоток своего джавиши и вздохнула: — Я не знаю, где мое место в вашем мире, но начинаю думать, что оно все-таки есть. Это меня пугает, но со страхом я управлюсь. С ним я встречалась не раз. Просто я не знаю… что мне полагается делать.

Ималлин снова наполнил бокал и передал ей.

— Ты принадлежишь этому миру. Я сделаю все, что смогу, чтобы ты обрела здесь дом. Ты нам нужна, Молли. Мне нужна. Я помогу тебе найти твое место в Ории.

Она рассматривала лицо Сеолара и чувствовала, что он ей начинает нравиться. В мерцающем свете ламп изысканные татуировки его лица выглядели совсем мягко. Он не стал для нее человеком, но все же его внешность необъяснимым образом казалась ей правильной.

Эрик вошел в камеру к Лорин, поставил для себя раскладной стул, потом еще один запасной и с минуту наблюдал, как Джейк катает по полу мяч. Каждый раз, когда мяч отскакивал от решеток и возвращался к нему, ребенок безудержно хохотал.

Лорин взглянула на Эрика, потом на лишний стул, потом снова на Эрика.

— Питер должен сейчас подойти. Он запирает дверь, чтобы нам не помешали. Наша конспирация разлетится вдребезги, если кто-нибудь увидит, как мы с Питером братаемся с противником.

— Ты что-нибудь объяснил Питеру?

— Пока нет. Этим мы сейчас и займемся. Я получил результаты вскрытия. Они из кожи вон лезли, чтобы управиться побыстрее. Я полагаю, вам обоим стоит послушать, что думает патологоанатом.

Вошел Питер, довольно холодно кивнул Лорин и сел на свободный стул.

— Дверь заперта, автоответчик включен, снаружи записка — «Вернусь через пятнадцать минут». Но если мы не уложимся, думаю, проблем все равно не будет.

Эрик кивнул.

— Пятнадцати минут должно хватить. Я быстро. Прежде всего, Лорин, ты узнаешь это? — Он передал ей конверт.

Она рассмотрела его, перевернула обратной стороной, кивнула и сказала:

— Это одно из, наверное, тысячи писем, которые я написала Брайану, пока он был за границей, участвовал в в.о. — Она виновато взглянула на Питера. — В.о. — это войсковая операция. Простите, я все еще думаю военными сокращениями. Они были частью нашей с Брайаном жизни все время, пока была жизнь. — Она обернулась к Эрику. — Я не спрашиваю, где ты его взял.

— Мне пришлось обыскать твой дом. Сейчас я объясню тебе почему. Извини меня, но это было… В общем, это вопрос жизни или смерти. Я и Питеру его покажу. Питер, не читай письмо, ладно? Просто посмотри на почерк.

Питер взял письмо, осторожно его развернул, с минуту смотрел на листок, потом также аккуратно сложил и вернул Эрику. Лорин пыталась сдержать раздражение от того, что он не отдал письмо ей. В конце концов, это ее письмо, и пусть оно не так дорого ей, как стопка писем Брайана, все же оно — память о времени, когда он был в ее жизни.