Коваленко Эдуардович - Камбрия — навсегда!

Пиво приятно отягощало живот и наружу пока не просилось. Мир подёрнулся благостной дымкой. И собеседник находился в таком же состоянии. Будь иначе, Дэффид бы заметил. Опыт. Не впервой пить с постояльцами.

— А у вас ими часто нарекают. Короля, например, зовут Гулидиен. Это ведь измененное Гвидион?

— Да. Нехорошо — не изменять. Тогда не поймёшь, человека поминают или нет. Так же и с прозвищами. Чтоб сразу видно было — это прозвище, или просто так обозвали. Иной раз прилипнет какая дразнилка к целому роду — а если хороший род, так ею со временем гордиться начинают. Ну так — чтоб отличать, вежествует человек или обзывается, изменение имён и придумано. Если изменённым именем зовут — значит, просто зовут, и всё. Если неизменённым — значит, имеют в виду его главный смысл.

— А почему у твоей младшей дочери имя неизменённое?

— Потому, что она и есть Немайн. Первая и настоящая. Хотя… Ты прав! Она сама говорила, что уже не та самая. Но тогда нужно изменить имя… Не только отчество и прозвище. В первый раз она из Немайн стала Неметоной. Теперь вернула старое. Правильно ли это? Пойду посоветуюсь.

Эмилий отсалютовал кружкой. Идти было недалеко — два шага до соседнего столика. Поредевшее поголовье приехавших из Ирландии друидов продолжало разговоры: кузнец с Лорном, второй — со священником в летах, что приехал на дромоне. Третий, лысый и седой, напросился ехать с Немайн. Ему было интересно, и Дэффид его понимал, но решение оставил за дочерью. Та подумала и рассудила — лишний целитель не повредит. Дэффид подсел к священнику. Изложил дело.

— Изменилась суть — надо изменить имя, — отрезал друид, — и раз она крестилась, нельзя сказать, чтобы это было возвращение к прежней сути. Напомни ей, благородный Дэффид.

— Но не торопи, — дополнил священник мягко, — у неё ведь уже есть другое имя, крестильное, этого достаточно. В миру она может именоваться как угодно — до поры.

— Хранить имя в тайне, прикрываясь прозвищем — предрассудок, — возмутился друид, — хотя и безвредный. Вот от тебя, Пирр, я такого не ожидал. Ты же всё-таки грек!

— Иногда то, что кажется нам предрассудком, поскольку не связано с высшим, вытекает из простой практичности. Люди в империи носят несколько имен: к собственному прибавляют родовое имя и прозвище, здесь — присоединяют имена отцов и дедов. Почему бы и Немайн не напомнить всем, кем она была? В этом может быть польза. И вообще — если она привыкла оглядываться, слыша прежнее имя, и боится не обернуться вовремя, услышав новое, почему мы должны её осуждать?

— А кто её должен окликнуть?

— Не знаю, хотя и догадываюсь. Но подозрения мои пока расплывчаты, и о них говорить не стоит.

Пирр немного лукавил. Подозрения его были тверды и чётко очерчены. Тем более что «кто-то» уже благополучно опознал ученицу и теперь ждал возможности поговорить без свидетелей. Вызнать, какую игру ведёт базилисса, и определить в ней своё место.

А для Дэффида ап Ллиувеллина продолжался день открытий! Он уже был несколько озадачен — но чувству этому в тот день предстояло расти и расти! Не успел он сделать пару шагов обратно к своему месту, как его перехватил человек короля. Должность которого звучала как «навозный чиновник». Не то чтобы этот человек занимался исключительно удобрениями — на нём висела нелёгкая задача следить, чтобы земли королевства родили и не истощались. Последнее время, правда, он начал много на себя брать. Не то чтобы обнаглел — напротив, тащил воз за троих и брался за любое задание. Злые языки утверждали, что в награду за это сему достойному человеку было обещало переименование в «чиновника по земледелию», что, конечно, куда благозвучнее нынешнего титулования. Которое в народе сокращали до «навозника».

— Сиятельный Дэффид, — главный удобритель поклонился низенько, почти как королю, — позволишь ли себя обеспокоить хозяйственным делом? Я понимаю, что строительство в устье Туи ведёт твоя младшая дочь, и средствами, ей выделенными, распоряжается именно она. Но Немайн далеко, а ты близко…

Дэффид повернулся к нему в некотором недоумении. Дело было не слишком важным, и того, чтобы беспокоить человека, пытающегося координировать подготовку нескольких кланов к войне, явно не стоило. Тем более, по сравнительно дешёвому вопросу! Именно сейчас, когда Дэффид поставил на кон не только свои состояние и честь, но и средства половины кланов Диведа, когда игра шла на тысячи и десятки тысяч солидов, к нему приставали с вопросом ценой в пару золотых! Впрочем, Дэфид давно заметил, что наибольшее желание сэкономить у служилого люда, что у придворных, что у рыцарей, вызывали суммы, сравнимые с жалованьем. Привыкнув к собственным бытовым делам, они и за королевский милиарисий торговались, а сотню солидов спускали без особых разговоров. Заметив, хозяин заезжего дома стал этим пользоваться, норовя продавать припасы для нужд короля крупным оптом. Так что теперь его жгло ощущение бессмысленности предстоящего разговора.

С другой стороны, этот вопрос связан с его дочерью. Которой он хотел дать возможность немного отдохнуть — пока не начнётся. Немайн получила на обзаведение около сотни солидов, сумма из категории больших. Но не всё же она навозному пообещала?

— В чём дело-то? — когда чиновник побагровел от нетерпения, спросил Дэффид.

— В солонине, — торопливо сообщил тот, — в свиной. Я взялся поставить ей на стройку. Из королевских запасов. Тех, которые на случай осады. Сэр Эдгар принял новые бочки, этого года, а старые нужно продать. Они же хорошие — но к следующему году будут плохие.

Дэффид кивнул. Понятно, что сам комендант продажей старой солонины не то чтоб не озаботился — но торговать лично счёл зазорным. И был, разумеется, кругом прав — если комендант торгует солониной, то кто учит ополченцев и ловит разбойников? А вот сбагрить ненужное через «навозника» — самое то.

— Так и что? — делая вид, что теряет терпение, поторопил чиновника Дэффид.

— Так не всё хорошие! — всплеснул руками тот, и сам чем-то похожий на одноименного жука — чернявый, плащ чёрный, усики торчат вперёд… Нет, право, быть ему «навозником», какую должность ни получит. — Не всё. Видимо, в позапрошлом году соли положили маловато.

Позапрошлый год был тихий… Как и большинство из последних, поди-ка, десяти. Осад и битв никто не ждал, а соль стоила дорого. Она всегда стоит дорого, даже морская.

— А не ты солением заведовал?

— Нет, сиятельный Дэффид, не я. И сейчас не я… К сожалению. Я, с позволения сказать, человек аккуратный. Я бы проследил. К тому же те бочки, которые не вздулись, отчаянным образом пересолены. Кажется, часть бочек пересолили, а на другую, напротив, не хватило. Так что, боюсь, неиспорченные бочки тоже не придутся по вкусу Неметоне. А я не хотел бы испытать её гнев. Я слышал про маятник…