Игорь Абакумов - Дойти до неба

Пожали руки.

Рыжая, сдернув с головы наушники, выбралась из-под полога полностью, бесшумно, как дуновение ветерка, подлетела к Славе и рывком чмокнула его в щеку серыми запыленными губами.

— Спасибо тебе… — Олеська чуть отстранилась, извлекла, кажется, прямо из воздуха дико не соответствующий окружающей обстановке белоснежный платок, лизнула его кончик острым розовым язычком и очень по-женски слегка потерла место поцелуя.

Кротков усмехнулся — такую «помаду» с его щек еще никогда не стирали — и легонько потрепал пропыленную копну волос.

Уходя в портал, Слава смотрел на замурованные в стекле лица, не надеясь их уже когда-нибудь увидеть и зная, что забыть их ему не суждено. Судьба у него теперь такая — все помнить. Всех.

Дмитрий сидел на краю громадной стремянки, которая являлась частью одной из удерживающих ракетный комплекс опор и упиралась широким мостиком в отрытый люк челнока. Болтая ногами в пятидесяти метрах от дна колодца, он пытался смастерить самокрутку из пожертвованной партизанами махорки. Получалось плохо. В конце концов (уже просыпав в бездну почти половину запаса махры), Базов сваял из бумаги небольшой кулек, изогнул его наподобие трубки, засыпал в него травку и, утрамбовав большим пальцем, подпалил.

С трудом сделав пару затяжек и от души прокашлявшись, Димон счел текущую тягу к никотину сполна удовлетворенной и щелчком отправил «козью ножку» в затяжной прыжок. Проводив окурок взглядом, плюнул вдогонку, рывком поднялся на ноги и полез в нутро челнока. Надо еще пошарить в кабине — интересно же.

Длинная винтовая лестница закончилась, наконец, открытым проемом в бетонной стене, и Клаус первым вышел на площадку лесов, опутывающих всю шахту с изделием. Несмотря на внушительный стаж службы на этой базе, в колодце унтерштурмфюрер оказался впервые — посторонние сюда не допускались, и заключенных на работы сюда не гоняли со времен строительства. Ракета поражала своими размерами и какой-то неземной неестественностью. По сравнению со ступенями носителя сам космический аппарат выглядел несколько комично и напоминал маленького белоснежного цыпленка, насаженного на здоровенный шампур. Настолько большой и толстый, что насаживание не удалось — так и торчал на кончике. Клаус оторвался от созерцания изделия, почувствовав, что шея начинает затекать, и, подойдя к перилам вплотную, глянул вниз. Дно колодца было скрыто облаком поднимающихся испарений, под пологом которого что-то жужжало, сверкало и двигалось, создавая впечатление некой фантастической механической жизни.

Вся команда, взятая начальником караула на операцию, уже вытянулась с лестничной площадки и ожидала дальнейших команд. Шарфюрер-проводник без слов тронул Клауса за рукав и показал жестом на участок лесов несколькими уровнями ниже и чуть в стороне. Проследив за направлением указующего пальца, унтерштурмфюрер увидел большое круглое отверстие в стене — тоннель, ведущий к центру управления. Оглядев бойцов, Клаус махнул рукой — вниз.

Преодолев лестничные пролеты между ярусами, фон Типпельскирх первым шагнул в темную дыру, слегка присвистнул, огибая громадную кучу взрывчатки, уложенную метрах в двадцати от порога, подал идущим сзади знак «внимание» и снял пистолет с предохранителя.

Замыкающий втянувшуюся в тоннель колонну боец оглянулся и краем глаза увидел падающий в дальней от него части шахты дымящийся комочек. Осмысливать данное явление он не стал — некогда было, да и повышенным любопытством простой караульный не страдал. Думать должны командиры.

— Белый, белый, я… Белый!!! Я — рыжик! Вас слышу! — Олеська вынырнула из-под плащ-палатки с горящими глазами. — Я — рыжик, прием!

Дед мгновенно напружинился и протянул руку к микрофону.

— Рыжик пророс, пророс! Как поняли? Прием… — Олеська сорвала с головы наушники и, сияя, протянула Деду.

Командир приложил один из телефонов к уху и зажал микрофон в кулаке.

— Ноль-два… Ноль-два, спите, что ли? — выслушивая ответ, Дед удивленно приподнял брови. — У нас семь-двести, надо два круга. Два круга, как поняли? Прием…

Тишину леса нарушал только треск в наушниках, прерываемый иногда невнятным бормотанием. Притихшие партизаны прислушивались к радиообмену как могли.

— Что?!! — Дед с яростью вдавил кнопку на микрофоне. — Я сказал — два круга, семь-двести! Ноль-один?

Всем показалось, что ответа не было целую вечность.

— Два ноля!!! — Дед бросил микрофон, наушники и в голос, от души, добавил: — Козлы!

Оглядев соратников и задумчиво почесав бороду, командир заявил:

— Вертушек не будет, сами пойдем… Четыре минуты на сборы. Все!

Партизаны переглянулись, но никто не стал задавать вопросов — четыре минуты, так четыре минуты. Андрей с Олеськой взялись споро сворачивать рацию, и участок леса, занятый временным лагерем, пришел в движение. Дед постоял несколько секунд неподвижно и решительно двинулся к пулеметчику, временно охраняющему связанного комиссара.

— Убедился? — Петро смотрел Деду прямо в глаза. — Развяжи руки и отдай оружие, помирать вместе будем.

— Хрена им, а не помирать, — командир выдержал взгляд комиссара. — Пробьемся. Миха, развяжи.

Петро потер освобожденные запястья, встал и снова посмотрел в глаза Деду.

— Вот что, капитан Волошко, давай так. Задание мы не выполнили. Я — точно не выполнил. Мне в любом случае трибунал. Ты — выкрутишься. Ты — не знал. Хотя, по головке тебя не погладят. Дай мне пулемет, я прикрою ваш отход. Для всех будет лучше.

Дед думал.

— Уйду севернее вдоль колючки и оттяну огонь на себя. Вы, как отойдете — подайте сигнал, и я начну. Ну, решайся?

— Хорошо, — Дед посмотрел на Миху и кивнул головой. — Отдай ему. И все патроны.

Слава, уже надев скафандр, смотрел на электронное табло обратного отсчета и держал руку на выключателе открытия створок.

Кротков повернул ручку, развернулся и сделал шаг. В арке тоннеля молча стоял тот офицер, который руководил вчерашней погоней, и смотрел Славе в глаза. Ствол его пистолета смотрел курсанту в переносицу. Из темноты, крадучись, появлялись солдаты в камуфляже, глядя на Славу сквозь прорези прицелов.

Стекло. Прыжок вправо. Еще один. Глаза врагов. Стекловидные яблоки. Клетки — колбочки и палочки — на дне. Всего лишь клетки…

Ослепшие солдаты разом нажали на спусковые крючки.

Лысый гауптштурмфюрер первым вывалился из бесконечного ледяного тоннеля с заиндевевшими трубопроводами в туман нижней части пусковой шахты и бросился к ближайшей лестнице. За ним так же быстро и бесшумно скользила цепочка спецназовцев. Дымок от пролетевшего мимо экзотического окурка в беловатой взвеси испарений никто не заметил.