Асия Уэно - Радужная Нить

С особым наслаждением отмыв волосы до скрипа и напарившись всласть, я завернулся в косодэ с набивным рисунком, позаимствованное у хозяев, и поплёлся в дом. Удивительно, и как мы могли думать о прогулке, не отдохнув с дороги?! Горячая вода разморила меня настолько, что даже пересечь двор и подняться по ступенькам в собственную комнату казалось непосильным трудом. Химико, сочувственно вздохнув вослед, направилась будить Ясу, одиноко посапывающего в купальне. Ю сдался первым, предпочтя нашему обществу футон в собственной опочивальне; я заглянул к нему и убедился, что ханец крепко спит. Хорошо же мы умаялись!

Проснулся я ближе к вечеру. В комнату влюблённых совать нос не решился — мало ли, что? Поглядел на недвижное тело юмеми, гадая, в каких волшебных мирах сейчас странствует его душа, и не нашёл в себе жестокости растолкать бедолагу. Спустился, поболтал с главой семейства в зале, отказался от плотного ужина, попросив принести наверх лишь чая и лепёшек. Вернулся к себе и распахнул сёдзи. Ветерок донёс пьянящий запах водорослей и соли и гул прибоя, мерный и умиротворяющий. Море! Окна выходили на бухту. Там, на юге, уже золотились фонарики причалов, а пара ярких звёздочек отплывала от берега, колыхаясь на стальной поверхности воды. Далеко-далеко на востоке смутно виднелся ещё один огонёк, едва различимый даже в прозрачном воздухе без малейших признаков тумана. Неужели сами острова Фунао? Вот это да!

Только теперь я осознал, что действительно нахожусь в Северной Столице. До этого всё было как-то не прочувствовано, поспешно… я и по сторонам не глазел, будто шёл по улицам, знакомым с детства. Может быть, из-за разрушений, которые сами по себе привлекали внимание. А сейчас меня будто пронзило.

Ведь это Тоси, Кай! Древнейшая из столиц Империи! Восходящая к Золотой Нити, а то и более ранним временам. Здесь даже ворот пять, причём одни — Морские. Не внутренние, как в Оваре, а внешние, обращённые к заливу, в гавань. Мы рассмотрели их, когда переходили мост через реку Араи, отделяющую северо-восточную часть города от юго-западной. Мощные, даже не покосились от подземных толчков! Утром я не особенно восторгался, а теперь жалел, что не уговорил остальных немного подождать, дабы проникнуться величием этих гигантов. А ленты на них оказались не синие, а чёрные: цвет, в прежние времена посвящённый Воде и Глубинам. Всё потому, что коренные жители — упрямцы, каких поискать. После Войны Чёрной Нити предпочли впасть в немилость, но следовать обычаям, оттого синие ленты здесь и не прижились. Да и ничего удивительного. Клан Воды происходил из этих мест, сюда оставшиеся в живых и были изгнаны Великим Правителем, и с тех самых пор нет верности в этих холодных землях, одно лишь холодное лицемерие. Так мне дед рассказывал, а он всюду побывал. Казалось бы, ни смуты, ни беспокойств, а поди ты: к выходцам из Тоси в других городах с опаской относятся. Император зорко присматривает за севером — не случайно же отправлен сюда мой брат? И кто-нибудь из придворных нет-нет, да наведается в эти края, якобы местного саке испить. Так что не сильно удивлюсь, если повстречаю кого-нибудь знакомого…

Как всё-таки странно распоряжается судьба! Такое ощущение, будто всё возвращается туда, откуда родом, и сцеплено вместе, связано в единый клубок, и твоя жалкая ниточка теряется в переплетении множества других, более ярких, более прочных, более длин…

Кто-то заскрёбся в створки фусумы.

Миса, старшая из хозяйских дочерей, шустрая девчушка лет четырнадцати со вздёрнутым носиком и огромными раскосыми глазами, похожая этим на Ю, доставила поднос. Хихикнула, сообщив, что госпожа наша только что изволила вернуться с кучей свёртков и потребовала несколько полных светильников и запас масла. Я утеплил чайник свёрнутым покрывалом и постучался к Татибане, обнаружив там Химико, раскладывающую по всей комнате (включая спящего на футоне Ясумасу) роскошные шелка. Чем она за них расплачивалась, даже спрашивать не стал, и так понятно. Ох уж эта мне "лисья честность"… Как только уволокла?

— Одежду шить собираетесь? — тихо осведомился я.

— Что значит, собираюсь? — фыркнула та. — Господин Хитэёми, кто желает обновку, тот и помогает! А кто помогает — тот первым и надевает!

— Э… ну… — я опешил. Никогда не раскраивал ткань, да и иголку в руки отродясь не брал!

— Спасибо, что решили мне подсобить, — женщина ошибочно истолковала моё замешательство в свою пользу. Или сделала вид. Они с юмеми иногда — что два дзори, левый и правый. — Мне-то и требуется сущая малость: придерживать ткань, пока буду кроить. Вот мелки, вот угольки, вот мерная лента… сейчас и приступим.

— Может, хотя бы чаю попьём? — предложил я. — Мы тут отдыхали, а вы, госпожа, столько лавок обошли — неловко даже.

— Всего-навсего одну, — отмахнулась та. — Спросила, где самая дорогая из ближайших — мне что, денег жалко? — она тихонечко рассмеялась, не желая будить Ясу. — Меня там и чаем напоили. Ещё бы, сделка-то нешуточная, а уж какой солидный господин к ним пожаловал! До вечера умасливали. Правда, промеж чашек пытались прелый шёлк всучить, ну да я им глаза отвела, так что продавали мне гниль, а унесла я наилучший. Зато почти не торговалась — так, для порядка и взаимного уважения. Вот только от сопровождения пришлось отказаться.

"Да, эта женщина нигде не пропадёт", — пришёл я к окончательному выводу и успокоился. Сбегал за чайничком и лепёшками и занялся изучением нелёгкого швейного мастерства, попеременно то отхлёбывая из чашки, то ставя её на низенький столик и обеими руками придавливая скользкую ткань к полу там, где указывала моя наставница. И весьма скоро понял, что, даже если мы просидим всю ночь, к утру станем обладателями в лучшем случае одной хитоэ. А ещё ведь сама каригину, хоть и летняя, без подкладки, но всё равно сколько работы! А шаровары — они уж точно должны иметь более сложную выкройку! Ханец отдал свою одежду в стирку, но от нашей с Татибаной остались такие лохмотья, которые можно лишь собаке подстелить. Значит, нужны два набора одежды. Если приличную обувь и шапку эбоси можно купить, то облачения, подобающие нам по рангу, достать негде. В благородных семьях на то есть служанки-мастерицы во главе с хозяйкой дома…

Поделился опасениями с Химико и получил невнятный ответ, что всё, мол, образуется. Что ж, ей виднее. Увлёкся раскроем по тонкой белой линии — кицунэ доверила мне даже это — и не заметил, как вошёл Ю. Видимо, некоторое время он наслаждался происходящим, поскольку голос его застал меня врасплох. Ощущение отнюдь не новое.

— Какое зрелище — сердце кровью обливается! Ничего, скоро мы тебя, сиротинушка, в хороший дом пристроим, — промурлыкал он. — Завидной невестой будешь.