Татьяна Талова - Миротворец

Я мысленно охнула, с преувеличенным интересом разглядывая деревья вокруг и помимо воли заливаясь краской.

— Но… но ведь я не смогу долго жить под землей, без солнца, — как бы между прочим заметила я.

Галеадзо только счастливо вздохнул и кивнул на солнечные лучи, расплескавшиеся по небу.

— Не сможешь жить без этого палящего злого диска, на который невозможно даже смотреть?

— Конечно!

— Знаешь, — дроу задумчиво посмотрел вверх, — я тоже. Да и никто из сородичей больше не сможет. Времена-то, в конце концов, меняются…

— Да уж, — засмеялась я. — Дроу на поверхность выйдут, а сказки о нас накрости будут друг дружке рассказывать, как и обещали!

— Обязательно, — серьезно кивнул дроу. — Иначе и быть не может…

— А что же поведать вам, непослушные мои? — рассказчица загадочно блеснула черными глазами.

Малышня вокруг невольно придвинулась ближе.

— А вот слышали вы о Темных эльфах? О чудовищах кровожадных, страшных жителях подземелий?

Девчонка в зеленом платьишке пискнула. А самый младшенький вдруг упрямо мотнул головой:

— А дядя Гордиан вот говорит, что совсем они не страшные! И не кровожадные!

— А вы дядю Гордиана слушайте больше, — недовольно отмахнулась девушка. — Все сказки мне портит… Так вот. А о Хозяевах знаете? Это вообще кошмар, причем, средь бела дня шастают!

— А дядя Гордиан говорит, что Хозяева это не кошмар, а очень нужные и полезные челов… человеки! — снова перебил мальчишка.

— Так вот! — повысила голос рассказчица. — И встретилась как-то Хозяйка с Темным эльфом…

Убийственная фраза. На младших действует всегда, да и старшие редко сохраняют невозмутимость.

— Трупов было много? — внезапно спросил младшенький.

— Один, — честно призналась немного пораженная рассказчица.

— И кто кого?

— Э-э-э, нет, друг друга они не били… Сказывать дадите, карапузы?

— И какие они были?

— Ну… — старшая почесала лоб. — Ну дроу — он и есть дроу, под землей родился, зим прожил до черта… Хозяйка — та вот молодая, характер… — девушка вдруг задорно улыбнулась и медовым голоском пропела:

— А характером милая да ласковая — не сказать… Ну вот…

— Убью, сволочь! — внятно произнесла я, выпутывая руку из-под шерстяных одеял.

На руку, даже на зажатый в ней кинжал (как он оказался в кровати?!), Идэриус не обратил ровно никакого внимания.

— Да хватит, Аза, ты же опять все проспи… Аза?!

— Идэр, скоро будем! — из-под подушки донесся спокойный голос друга.

— Галеадзо? — интонацию в голосе Идэра невозможно передать словами. Можно только представить лицо… Идэр неподражаем.

— Ты же у меня дома находишься, — нашел самый разумное доказательство Галеадзо, подняв голову. — И это мой ножик в ее руке… Аза, верни.

— Э-э… Не буду отвлекать!

Судя по звуку, Идэр развернулся и не сразу вписался в дверной проем. Когда мне удалось стащить с головы одеяло, я его уже не увидела, а Галеадзо изловчился и отобрал у меня кинжал. К ранним визитам Идэриуса я привыкла. Мой организм не желал просто приспосабливаться к условиям подземной жизни, просыпала я регулярно — меня будил то Идэр, то ученики, которым надоедало стоять у дверей. Но именно сегодня Идэр решил, что друг нуждается в утреннем пинке больше, чем я. Ибо сегодня — то, что Галеадзо терпеть не мог и всеми известными способами избегал. Словом, это то было единственное, чем дроу позволял себе пренебречь — Совет Глав Рода.

И именно в этот день угораздило Идэра нарваться не только на недовольного друга, но и на злую меня… Сказать, что я смутилась? Да ни черта! Отчаянно краснела я только в первые дни, пока не убедилась, как непомерно меня все в Иерринусе обожают — так, что готовы закрыть глаза не только на теплые отношения со вторым героем-спасителем, но и вообще на сам факт моего существования.

— День Великого Совета Глав Всех Древних и Почитаемых Родов, — с отвращением проговорил Галеадзо, выделяя голосом каждое слово. — Надо идти… Так, где твоя рубашка?

— Я не знаю, это же твой дом, — буркнула я, сильно подозревая, что рубашка, скомканная, валяется где-то под коленками. И как все-таки рядом оказался кинжал?.. Это же опасно…

— Все равно придется идти, стоять и терпеть… Ты ж ни разу не была — так что обязательно. Поднимайся, родная.

Я попыталась выразить все свое недовольство одним словом. На человеческий язык оно не переводилось. Меня Чача научил…

Прослушав с явным удовольствием, Галеадзо запоздало поморщился и пообещал:

— В следующий раз не пойдем.

— А когда следующий раз? — спросила я.

— Через полгода. Где-то так.

— А сколько раз ты игнорировал этот Совет?

— Лет шесть подряд, — честно ответил Галеадзо. — А вообще, бывало и дольше.

Позже, уже одевшись, я снова спросила, пытаясь найти что-нибудь, чем можно расчесать волосы:

— А я там зачем нужна?

— Бремя народного героя, — ухмыльнулся дроу, выталкивая меня из комнаты. Я только вздохнула.

Было ли трудно жить под землей? Без Галеадзо и Идэра я бы свихнулась — это будет достаточно ясным определением. Я до сих пор не могла привыкнуть к отсутствию неба и солнца, к постоянному полумраку и к камню, напирающему со всех сторон. Хотя, безусловно, подземные города красивы — красивы такой жутковатой, но величественной красотой, что заставляет издавать жалкие и восторженные одновременно вздохи. Дом Галеадзо наполовину уходил в камень, я же обитала неподалеку от сторожевых постов, в маленьком подобии наземного жилища. Дроу меня не понимали — тесно и бедно, могла бы найти что-то получше старого нежилого дома. Зато я вроде как имела свое обиталище и самостоятельность, слушала байки стражников и первее всех оказывалась у ходов в случае тревоги.

Регулярно наведывался Идэриус — чаще по утрам, я пропадала у Галеадзо — чаще по ночам… Нет, все-таки краснеть я не разучилась. За последние полгода столько всего произошло — и к черту мои былые припадки сумасшествия и попытки самоубийства, к черту даже Руос-ас-Карну, к черту Зов старухи с холодными пальцами! Память — жуткая вещь. Я без дрожи вспоминаю ужасы перевоплощения и живой башни, и упорно кажется, что самое главное случилось, когда смерть была близко-близко. И жизнь, и смерть — все так перепуталось… Умер зверь, гиб человек, рушилась башня. Под ее обломками должен был быть Галеадзо — если бы не существо, которому я имела наглость подарить жизнь в самом начале отчаянного путешествия…

Да к чему снова перебирать все это! Я просто поняла, что сдохнуть очень-очень просто. И потому я буду любить, пока способна, со всей силой, на которую способна — и плевать на все…