Владислав Соло - Астральное тело - 1

— «Разве не представляет интерес тот факт, что, например, новое „тело“, которое якобы…» — Вика останавливала чтение, приводила в пример свою двоюродную бабку — трижды умиравшую. И снова продолжала читать: — «Астральное тело» оказывается…»

«Ночь продолжается», — подумал я, но к следующему отрывку прислушался повнимательнее: — «Характерно, — громко продолжала читать Вика, — что обычные, „земные“ реакции в известной мере смещаются, становятся более причудливыми. Например, одна женщина, „наблюдавшая“ себя и то, что происходило возле санитарной машины, со стороны, видела все крупным планом, и, напротив, отдаленно. Это напоминало своеобразный „наплыв“ при киносъемке. Изменение пространственной перспективы, несомненно, отражает определенные особенности…»

Я поднялся с ванны, повесил полотенце на вешалку и быстрыми шагами, стремительно вошел в свою комнату.

— Ну-ка, дай книгу, я гляну, — потребовал я.

— На, — Вика кокетливо протянула мне книгу.

Я впился в абзац, только что прочитанный Викой. Перечитал его дважды. Захлопнул книгу и осторожно положил ее на журнальный столик поодаль.

— Ночь продолжается, — произнес я, уже как заклинание, откровенно глядя Вике в глаза, и ухнул на диван.

— Ты что, не выспался? — спросила она и подсела ко мне поближе. Я улыбнулся и попытался ее обнять. Она отпрянула на другой конец дивана к окну.

— Перестань! — она поправила юбку. — А знаешь, как мне досталась эта книга?..

— Знаю! — отмахнулся я.

— Как? — назойливо спросила Вика.

— В наследство от трижды умершей бабки! — наигранно обижаясь, ответил я. Вика снова подсела ко мне, прилегла на мои колени. Я нагнулся и поцеловал ее в губы.

— Понимаешь, — сказала она, — я вчера ехала очень поздно вечером домой от подруги, конечно, на автобусе… В салоне было только два пассажира, я и еще один тип в очках, одно стекло треснутое зигзагом, вот так, — и она указательным пальцем начертила зигзаг в воздухе возле моего глаза. — Не доезжая универсама, водитель остановил автобус, вышел в салон и потребовал предъявить билеты для контроля. Я тут же предъявила. А тот, в очках, билета не имел, долго рылся по карманам, но не нашел денег — заплатить штраф. И тут он неожиданно обратился ко мне и предложил купить у него эту книгу. Я отказалась, мол, зачем она мне, да еще — за три рубля! Тип начал меня упрашивать, убеждать, что книга хорошая и что ее можно вполне подарить жениху или, на худой конец, — соседу.

— На худой конец, соседу, — вмешался я, — имеется в виду — мне… Мне, на худой конец!.. Так-так… И что же было дальше? — я покачал недовольно головою, подчеркивая иронию и шутку.

— Ну перестань перебивать! — не замечая, а может, не принимая моей шутки, оправдывалась Вика. — На худой конец слова не мои, а того типа!..

— Так, значит, не твои?.. — допрашивал я.

— Нет! — Вика сделала вид, что обижается всерьез, а может и действительно обиделась.

— Точно не твои? — не успокаивался я, входя в азарт.

— Нет, нет, нет! Дурак! — не выдержала Вика.

— Кто дурак?! — торжествующе стиснув Викины щеки в своих ладонях, промычал я.

— Ты! — вырываясь, выкрикнула Вика.

— Кто-о? — наигранно устрашающе протянул я.

— Ты, ты, ты, ты, ты…

Но больше уже никаких слов у Вики не вырвалось. Все вокруг покачнулось и словно остановилось… Я надолго поцеловал Вику в губы…

Вынырнув из-под моей головы, Вика снова села рядом со мной. Поглаживая мои волосы, заглядывая как-то нетерпеливо в мои глаза, она заговорила ласково, полушепотом:

— Когда я услышала, что книгу можно подарить соседу, — я разжалобилась и купила ее, — уплатила штраф за этого идиота! Вчера было слишком поздно заходить в гости, вот я сегодня с утра пораньше и принесла книгу — тебе…

— Спасибо, — щекотно я прошептал в самое ухо Вике. Она хихикнула и, словно маятник, откачнувшись в сторону, снова прильнула ко мне. Я обнял ее плечи. С минуту мы сидели молча.

— Сережа, почему ты до сих пор не женишься?

— Человек должен сделать что-то сам, — сказал я, понимаешь, сам, как человеческая единица, а потом уже продолжить свой род. Мое убеждение: человек не может получить морального права продлевать свой род, если он — не самореализован, не самовыразил себя, себя… Понимаешь?..

— По-твоему, я поспешила и не имею морального права иметь Оксанку? — удивилась Вика.

— Женщина другое дело, — пошутил я.

— А что, женщина не человек по-твоему?!

— Я еще не разобрался в этом.

— Ну, у тебя и философия! Ну, ты и даешь! расхохоталась Вика. — Скорее разбирайся, а то…

— А то что? — игриво прислушался я.

— А то, — Вика плотно прижалась ко мне так, что хрустнули у нее косточки. — А то. Я не знаю, что я с тобой сейчас сделаю!..

— Ну вот, и нечеловеческие объятия! — съязвил я.

— Женские объятия, женские, — подсказала Вика, заглядывая мне в глаза.

— Да, уж это точно, — нечеловеческие, — утвердительно кивнул я…

Неожиданно Вика словно опомнилась от забытья, словно пришла в себя:

— Мне уже пора идти домой, — сказала она решительно.

— Посиди еще пожалуйста, — попросил я.

— Оксанка может скоро проснуться — кормить ее надо будет. А тебе уже скоро на работу!

— Вот еще! — возразил я. — Я еще с полчаса могу быть дома.

— Ну хорошо… Ты будь, а я пошла.

Я с неохотой проводил Вику. У входной двери она остановилась.

— Я завтра утром загляну, можно?

— О чем речь! — повеселевши, ответил я. — Приходи обязательно. Я буду ждать — не человека!

— Женщину, — тихо добавила Вика, как-то задумчиво и нежно.

Я немного сконфузился и добавил:

— И женщину тоже, — и я прикоснулся губами к Викиной щеке. Вика ушла.

Я подошел к зеркалу в прихожей и пристально посмотрел себе в лицо:

— Тридцать, — рассуждал я про себя, — седые волосы частенько вырываю, и до сих пор в чем-то не уверен. А Вике двадцать, но она уже успела пожить замужем и разойтись… Решительная она все-таки… В шестнадцать — родить Оксанку!

Наскоро позавтракав, я ушел к себе в комнату и прилег на диван поваляться минут пятнадцать и тут вспомнил, что именно сегодня хотел начать заниматься Хатка-йогой и проснулся для этого пораньше, а вот не получилось.

Я оглянулся на журнальный столик и прочел на корешке подаренной мне книги таинственную надпись: «Возрожден ли мистицизм?»

Кладбище

Лежа на диване, я закрыл глаза и совершенно неожиданно для себя стал вспоминать события трехдневной давности…

Могила была еще совсем свежая. Из-за громадных венков выглядывала табличка с фотографией нового покойника. Надпись на табличке гласила: «Незнамышев Валерий Геннадьевич 1970 — 1988 гг.» Бумажные цветы перешептывались на догоравшем ветерке вечера. Они шелестели, словно высушенные под солнцем. Я неторопливо проходил мимо, осторожно шагая по узкой ветвистой тропе между могил, и невольно посматривал на фотографию Незнамышева. Казалось, с какой-то безысходностью «осматривается» покойник вокруг… Повсюду теснились накренившиеся в разные стороны кресты, словно некогда расшатанные сумасшедшими ветрами. Послышался громкий шорох в глубине кладбища. Точно огрызнувшись на кого-то, протяжно и злобно вскрикнула ворона. Она встрепенулась в небо и, бесшумно пролетев почти над моей головой словно черная тряпка, упала за высокий и сучковатый куст сирени напротив… Я посмотрел ей вслед, огляделся по сторонам и, смахнув ладонью засохший комок грязи с почерневшей доски, присел на теплую от солнышка деревянную лавку у могилы друга…