Рэм Астра - Отвхранительная работа

В ответ я получил невнятное бормотание спящего вампир.

Часов в восемь утра к нам заглянула мама, хитро улыбнулась и, стараясь нас не разбудить (меня она уже разбудила), вышла. Ещё около получаса я лежал и любовался спящей на мне вампиршей.

— Что смотришь? — наморщила она симпатичный носик.

— Любуюсь.

— Егор, может, хватит строить из себя влюбленного мальчишку.

— Почему строить? — вытаскиваю онемевшую руку из-под её головы — Я в тебя влюблён — навис я над ней — И отступаться не собираюсь — поцеловал её в нос (по крайней мере нейтральная часть тела, за посягательства на которую она меня не убьёт… сразу).

— А если я не хочу твоей влюблённости в меня — отвернулась она.

Я перестал нависать над ней, отлёжанная рука дала о себе знать миллионом вонзившихся в неё иголок. Я сел на колени, стал разминать руку — Тогда я совсем ничего не понимаю.

Мирра тоже села, взяла меня рукой за подбородок и легонько коснулась своими губами моих — Я сама себя не понимаю. Давай потом разберёмся, а сейчас пошли, надёрём твоему двойнику задницу.

— Мирр, а что там Филипп хотел?

Мирра поднялась с кровати, скидывая ночную майку и не обращая никакого внимания на мою по кошачьи довольную, спёртым куском колбасы, морду, сверлящую её голою спину.

— Узнать, как продвигается поимка нашей проблемы. Не облизывайся, и слюни подбери — натянула она свою чёрную кофточку.

Я хлюпнул ртом, подобрал руками слюни и тоже начал переодеваться, изредка косясь на Мирру и отмечая и её задумчивые взгляды на себе.

— Очень уж больно она продвигается — потёр я давно заживший синяк под глазом.

— Пошли завтракать котик — хихикнула она.

— Мяу — облизнулся я.

— Доброе утро дорогой — поцеловала меня мама в лоб — Миррочка, надеюсь, он хорошо себя вёл?

— Во всяком случае, он все ещё жив — улыбнулась Мирра, забиваясь в угол, видимо, подальше от тянувшихся к её шеи моих рук.

— Доброе утро — откликнулся я, усаживаясь вслед за Миррой за стол — Было… минуту назад.

— Не ворчи — усмехнулась мама.

— Как спалось? — с хитринкой в газах спросил отец.

— Ну, как было сказано — я ещё жив — быстро улыбнулся я, накладывая себе горку блинов.

— Варенье дать? Поинтересовалась мама.

— А есть?

— Есть.

— Тогда вишнёвого.

— Вишнёвое тоже есть — достала мама из холодильника полулитровую банку со сладкой вкуснятиной — Я же знаю, что ты у меня больше всего его любишь.

— Спасибо — я с удовольствием засунул столовую ложку в банку и зачерпнул варенья, плюхнул его на блины и с ещё большем удовольствием вонзил в них зубы — Бувижь? — ткнул я ложку с вареньем Мирре под нос. Та скромно клевала один жалкий блинчик, видимо ещё не отойдя после вчерашнего. Она брезгливо отодвинула мою руку с ложкой — Я не ем варенье, это вредно для фигуры и зубов.

— Хах кошешь — почавкал я, плюхая ещё одну ложку варенья на блины и запивая всё литровой чашкой молока (надо будет её забрать, а то их стаканчики меня уже достали своей не вместительностью).

— Вы сегодня вернётесь? — подлила мне мама молока.

— Е няю, вожет ыть — промямлили я, засовывая в рот очередной блин.

— Прожуй сначала, потом говори. Подавишься — погрозила мама пальцем.

Пришлось прожёвывать — Не знаю мам, скорее всего не вернёмся, но обещаю, при первой возможности обязательно вас навещу.

— Клянёшься? — положила мама руку мне на плёчо.

— Клянусь своим языком — положил я правую руку на сердце.

— Клянёшься самым дорогим? — пихнула Мирра меня локтем.

— Клянусь рабочим инструментом — высунул я язык, слизнув с ложки остаток варенья — Всё-таки я лингвист… Был.

— Я всё — заявила Мирра, отодвигая от себя тарелку так и с недоеденным блинчиком.

— Тогда пойдём — вылез я из-за стола, на ходу подхватив ещё один блин и целиком засунув тот в рот, облизал пальцы и довольно погладил себя по животу.

— Но Егор! — воскликнула мама, заминая в руках фартук.

— Пап, мам, не волнуйтесь, я могу за себя постоять — жестом остановил я рвущийся из мамы поток заботы и слёз — А главное, если я вдруг приду к вам без Мирры, не открывайте мне дверь и громко кричите. Хорошо?

— Егор? — опешил отец.

— Не спрашивайте, просто будьте осторожны. Я знаю, вы меня поймёте даже без объяснений. Я вас люблю ребята — по очереди обнял я их, мама еле слышно всхлипывала, а отец слишком сильно сжал меня в своих медвежьих объятьях, не желая отпускать.

— Хорошо Егор — кивнул он, смотря на меня любящими глазами — Возвращайся поскорее и Мирру не забудь.

— Пап, мне и уходить-то не хочется — тяжело вздохнул я — Но есть такое противное слово — надо. Всё мы пойдём, иначе точно здесь сырость разведём. И родители не волнуйтесь — я намертво вцепился в руку Мирры — Пойдём — потянул её к двери.

— Егор! А ключи? — забеспокоилась мама, увидев, что я ничего с собой не взял.

— Мам — обернулся я — Поверь, они мне больше не нужны.

— Удачи — пожелал отец, обнимая готовую разрыдаться мать. Такое чувство, что я на эшафот ухожу. Или для них это так и есть. И всё же восприняли они слишком спокойно. Чёрт! И почему я такой подозрительный!?

— Спасибо, она нам пригодиться — помахала им на прощанье Мирра, за шкирку вытаскивая меня из квартиры.

Мы вышли из подъезда в солнечное утро, я привалился к первой попавшейся стенки лбом и упёр в неё руку, по обе стороны от уже начинавшей раскалываться головы.

— Что, так плохо? — коснулась Мирра плеча.

— Что-то у меня это состояние становиться постоянным.

— Ладно, кончай хандрить, обещаю в следующий раз пойти к ним с тобой. Во-первых, ты им это ненароком, а может и специально, пообещал, а во-вторых, они мне понравились, прикольные они, да и обязательно — принудительных расспросов не устроили.

— Они мне полностью доверяют. По крайней мере, я на это надеюсь — улыбнулся я стенке, резко развернулся, поймал Мирру в объятья и быстро чмокнул в нос — Как ж я тебя люблю! Можешь ведь когда хочешь меня поддержать.

— Егор, фу! Что за нежности?! — вырвалась она из моих рук — Пошли, а то я уже по Кузе соскучилась.

— Иду, иду.

— Он над нами издевается! — всплеснул я руками — Я ему нужен или как? Или мне с плакатом или криками по городу ходить? Тогда меня в психушку упекут, а я туда пока не хочу! Мне уже надоело, три часа по городу шляемся, а этот придурок так и не посетил нас своим присутствием.

— Может он чего-то ждёт?

— Чего? Моей естественной смерти что ли?

— Егор, спокойней.

— Я спокоен!

— Нервные клетки, между прочим, не восстанавливаются — засмеялся знакомой голос сзади.

— Восстанавливаются! — обернулся я, бросаясь на источник моего раздражения. Тот отскочил в сторону и я, пролетев мимо него, споткнулся об любезно выставленную подножку, грохнувшись на колени и вдобавок окарябав ладони об асфальт.