Оксана Демченко - Ромашки для королевы

Зато сам учитель ничего необычного в поведении людей не замечал. Он радовался дороге, как узник, получивший свободу после долгого заточения. Смеялся, напевал, охотно болтал с окружающими, рассказывал воеводе, как путешествовал здесь прежде, в разное время, как изменились русло речушки и ползущая по заливному лугу дорога. Отдыхать останавливались, лишь когда этого требовали кони.

Эльф честно признался, что лошадь взял исключительно потому, что так у людей принято. И – он очередной раз почти виновато улыбнулся – чтобы задерживаться на постоялых дворах. Брав махнул рукой на Кэльвиля, безнадежного в своем желании заново изучать мир и помогать всем, догадавшимся обратиться за помощью. В конце концов, светловолосый умудрялся помогать не только успешно, но и быстро. И, хотя соплеменники его не считали магом, он умел многое. Воевода видел, как длинные чуткие пальцы учителя гладят старую язву, высушивая ее в несколько минут, как они собирают кости после сложного и неудачно сросшегося перелома, как следопыт уверенно показывает место, где надо искать воду, раз старый колодец высох. Каждый день эльф умудрялся найти себе новое дело. А Брав глядел и с тоской понимал, насколько много потерял мир людей, лишившись соседства совершенно чуждых ему во многих отношениях существ – эльфов. Ведь буквально каждое селение, покинутое Кэльвилем, стало хоть немного счастливее, избыв старую, нерешаемую проблему. А еще приятнее то, что, поговорив с эльфом, люди иначе улыбались, мягче и теплее. Словно отсвет его радости согревал их усталые души.

Земля Бильса, широко раскинувшаяся по берегу океана, простирала свои сухие степи на пять сотен верст к северу. Миновать ее удалось за два месяца, и эльф виновато признал – целиком его вина, не стоило так часто задерживаться. Впредь он станет осмотрительнее. Брав рассмеялся и предложил иное слово – «невнимательнее». Учитель пожал плечами и обещал подумать.

Граница Бильсы и Рэнии проходила по притоку Пражицы. Собственно, так реку звали именно на севере, и Брав использовал привычное для себя имя. Заставы пропустили путников на удивление легко, без расспросов и задержек. Обаяние эльфа оказалось, как понял воевода, неотразимо и для привыкших ко всему хранителей неспокойного приграничья.

Земли Рэнии с каждым днем все более напоминали милую родину. Здесь степь то и дело мяли складки холмов, мелкие ручейки поили землю, собирались, сплетались в неширокие спокойные реки, а кустарник и деревья давали тень у воды. Скот по-прежнему пасся большими стадами, но появились уже и поля, и крупные села, куда более зажиточные, зеленые и уютные, чем пыльные стоянки южан, привыкших кочевать. Воевода довольно отметил – лето в зените, и до гор всего три сотни верст, месяц пути. Что особенно приятно – пути при хорошей погоде, когда дни еще длинны и ехать удобно вдвойне.

Брав, стараясь ускорить движение, теперь уверенно обходил людные и шумные поселки. Там, он уже понял, непременно найдется хотя бы одно несчастье, способное задержать впечатлительного эльфа.

– Мы восьмой день живем сухими припасами и охотой, – робко пожаловался Кэльвиль как-то. – Пирогов бы…

– Тебе моя стряпня не по вкусу?

– Так во-он там, на горочке, село, – с надеждой вздохнул неисправимый эльф. – Ну что ты вцепился в повод моего коня, будто я не могу с ним управиться сам!

– Это не село, это еще один потерянный день, – резонно уточнил Брав. – Вами, эльфами, должен править гном. Представляешь себе результат?

– С трудом, – рассмеялся Кэльвиль, тоскливо оглядываясь на аккуратные домики. – Рртых уже правит Кругом, если разобраться. Обещал гонять моих учеников без устали. Знаешь, у него очень странная и интересная школа боя. Я слышал, древние эльфы делились с гномами нашими приемами и смешивали стили. У нас не сохранилось итогов обмена, мой учитель был последним, знавшим тот бой. И он отказался в полной мере передать мне знания, я же из рода Шаэль, мы для тяжелого оружия не очень подходим.

– Зато в своем деле ты так хорош, что учишь нас с трудом, мы слишком медлительны, заметно, как приходится менять приемы под реакцию и скорость движения людей.

– Именно. Но я очень расстроен, что не могу в полной мере обучать иному бою, более вам подходящему. Чуть ли не заново его создаю. Прежде мне помогал Орильр. Он многое помнит. Иногда я думаю – он вообще помнит и знает больше нас всех, но отчего-то не слишком охотно делится. А теперь и он исчез, это очень беспокоит, да и тоскливо без него.

– Думаешь, если имя упоминать десять раз на дню – он появится?

– Эльфы чутки к зову, особенно древние. Брав, у нас соль кончается.

– Еще бы, ты ее вчера так старательно рассыпал! – недовольно нахмурился воевода. – А суеверия людей гласят: это к беде. Больше не создавай таким образом поводов к посещению обжитых мест, очень тебя прошу.

– Извини. Я и правда взялся делать глупости, – смутился учитель. И добавил задумчиво: – У нас иное суеверие. Когда беда идет, она шлет о себе весть наблюдательному. Делаешь случайно, а выходит – со смыслом.

– Тогда я пристегну меч.

– И поедем мы не в это село. Мне неспокойно за иное, за холмами, что отсюда к закату. До ночи бы туда успеть, а?

– Вряд ли, – покачал головой Брав, припоминая карту. – Но постараемся.

Кони охотно прянули вперед. Вороной чуял, как с каждым днем удаляется неприятная ему сухая южная жара. И соглашался ускорить дорогу домой всегда, по первому требованию. Рыжий обычно не уставал, он был молод, горяч и нес легкого седока. Три часа поубавили прыти у обоих. Закат торопился, опережая путников, и седоки стали подхлестывать коней. Беспокойство эльфа передалось и его спутнику.

Бледные огоньки поселения вытопили лунки в грязно-сером, как весенний снег, тумане, когда закат уже лежал на горизонте последними бликами остывших углей. Кэльвиль резко осадил коня, рыжий устало захрипел и пошел тяжелым шагом, не делая попыток танцевать и вскидываться на дыбы. Вороной тоже сменил аллюр охотно. Так они спустились с холма, и эльф жадно глядел на огни, медленно приближающиеся с каждым шагом, пытался разгадать причину свей тревоги, все растущей, ползущей давно забытым ознобом по спине. Он вслушался в вечер, потом напел несколько незнакомых Браву слов, чуть шевельнул рукой, словно ощупывая туман у домов, темный и невнятный. Воевода с удивлением отметил: в домах очень мало огней. А потом над холмом разнесся тоскливый собачий стон – и стих, словно обрезанный. В одном из окошек лучина мигнула, задрожала и погасла.

– Один, – очень спокойно, тихо и быстро заговорил эльф. – На наше счастье – один, я теперь уверен. Если нет второго там, сзади, на подстраховке. Пришел недавно, но успел натворить бед. Он двигается по селу с севера, ты увидишь сразу, какие дома уже… пройдены. Да, коней пусти справа и слева от себя, все же заслон, точнее, задержка. Гном тебе подарил свой арбалет. Доставай, если заметишь хоть что-то, даже просто почудится – стреляй, и все три сразу, но помни – бей, если не надо разворачиваться, иначе все равно не успеешь. В правую – меч, и что с ним делать – сам знаешь. Но они любят нападать слева. Помни – если их двое, второй выйдет на тебя, или слева, или из-за спины. Иди большой улицей, хоть что-то рассмотришь.