Оксана Демченко - Ромашки для королевы

А-Виль почти угадал со временем. Закат выгнал на улицы фонарщиков, когда усталый конь гордо прошел по главной аллее дворцового парка. В конюшнях хранов его знали и приметили издали. Жильвэ покинул седло в паре десятков шагов от ворот, за густым заборчиком из туи, рядом вырос дежурный и увел коня, кивнув – не переживай. Местный «комарик» спит, он узнает о госте не ранее, чем через час. Усталого жеребца надо как следует выводить, и, пожалуй, вычистить, и лишь затем вести в стойло, мимо зевающего соглядатая.

Верховный хран в это время всегда принимает доклады. Это тоже кстати, потому что рядом. Жильвэ прошел знакомым коридором, показал перстень, выданный ему для экстренных случаев и означающий, что Верховного надо будить, выводить с приема у короля и отрывать от любых иных дел. Высокий хран, берегущий покой приемной, кивнул и сделал приглашающий жест – значит, сам на месте, и задержек снова не случится. Жильвэ усмехнулся. Удачно, что он не поспорил с ведьмой!

Жависэль скучал в старом походном кресле, слушая бессмысленные дворцовые сплетни и с тоской рассматривая свое оружие, уже давно пылящееся на ковре парадной стены. Узорные дубовые спинка и подлокотники рассохлись от времени и теперь кресло скрипело и жаловалось, стоило эльфу чуть сменить позу. Он вывез вещицу из древнего дворца. Говорят, это подарок, – припомнил а-Виль, – и веков ему поболее, чем Лирро. Три раза кресло восстанавливали лучшие мастера, и Верховный сердито изучал их работу – не обновили ли слишком сильно? Или хуже того – магией оплели. Магию, нововведения короля и нынешних мастеров по дереву Жависэль не уважал.

Жильвэ улыбнулся брату. Единственному эльфу Лирро, чем-то подобному в повадках и стати седому. Отцом «непогрешимого» был один из хранов древней королевы. Говорят, именно его гибели не перенесла мать и ушла в сон забвения, по сути бросив забытого после пробуждения сына сиротой в возрасте пятнадцати лет. Его воспитывали гномы, – как это вышло, теперь уже никто не скажет. И вернули домой, в Лирро, только через полторы сотни лет. С этим самым креслом, с секирой темной стали и неприятной привычкой поминать не к месту чужих богов. Потом король Лиррэль сообразил, что упрямство и преданность стране тоже сполна перешли к воину от его воспитателей-подгорников. Даже цвет волос у юноши вроде бы изменился. Те, кто знал его ребенком, упоминали светло-каштановые кудри, а у взрослого они стали рыжими. Король сделал мальчишку Верховным храном, именуемым также Шитом Лирро. Жависэль принес присягу и до сих пор ей верен. Хотя отчаянно тоскует по пещерам подгорного племени. Он не напрасно считается лучшим воином страны. И владеет стилями боя, давно утраченными народом эльфов. А-Виля брат учил двум своим излюбленным. А вот в обращении с секирой отказался наставлять.

Жильвэ прошел через зал, отмечая хмурый вид брата. Значит, опять король чудит. Последнее время он все активнее посягает на свободу эльфов Верховного, и чем это кончится, никто не знает. Если бы не древняя клятва…

А-Виль вручил послание, как следовало, – из рук в руки. Буквы проступили на бумаге, едва ее развернула рука, в которую записи попали по доброй воле гонца. Про что бы ни пела ведьма, это сработало, надо же! Жависэль прочел, улыбнулся, как долгожданному, подошел к камину и положил листок на тлеющие угли. Бумага моментально вспыхнула – король перемешал пепел, делая сообщение невосстановимым для магии, и задумчиво пощелкал короткими ногтями по старому мрамору.

– У тебя?

– Да.

– Бери сотню а-Тиса и моих магов – тоже. Двух. Надеюсь, этого хватит. Отдохнешь, когда вернешься. Я его знаю, стеречь бесполезно. Но беречь – следует. Бегом, хран.

Бегом в устах Жависэля – это значит, что вся дежурная сотня покидает город через полчаса. А кто не успел – тому под его началом служить не следовало с самого начала. Бедняжка а-Тис буквально прыгал в седле и пожирал глазами Жильвэ, явного хранителя знания о тайной цели их похода. Прочие выглядели не менее смешно. Они очень давно надеялись на перемены. И поняли – уже, наконец-то, началось. А раз непогрешимый Жас так торопит – дело стоящее, ради прихоти короля он бы своих эльфов в ночь не погнал.

А-Виль хмурился и прикидывал, как вывести Орильра из болот без шума и под охраной. Занятные идеи были, но все несколько нелепые, словно их в ухо нашептала проказливая черноглазая ведьма.

Может, так и было. Все, кого следовало охранять, обнаружились возле дороги, в десятке верст вглубь страны от окраинного поселения, куда теперь не надо даже ехать! Судя по красиво расстеленной льняной скатерти – недавно сытно покушали. Хран усмехнулся. Словно не их по всей стране ищут! Зато сотне охраны хватило впечатлений с лихвой. Как же! И беглый преступник, и настоящая ведьма, и отлученный от столицы а-Шаэль до кучи: Орильр забавлялся, эту самую кучу устраивая. Его жена и синеглазый эльф дружно нападали на седого, а он лениво отбивался, явно не прилагая и малых усилий. Зато получал большое удовольствие. И не отказывал себе в праве сообщать ученикам о мере их несовершенства.

– Диаль, хватит спать. Двумя клинками надо работать быстро, осознанно, но без этого щенячьего пыла, а ты ими остервенело словно масло мороженное пилишь. Сэль, реши уже наконец, кого ты собираешься убить – меня, этого недотепу или дальний клен… Ах, тебе самой жить надоело? Возможно, тебя это обрадует, – с таким решением я не согласен.

Повалив очередной раз обоих, Орильр убрал клинки и кивнул прибывшим, рассматривая их лица с немалым любопытством. Жильвэ понял – ищет знакомых. И виновато вздохнул. Это очень трудно и больно: узнавать и не быть узнанным. В последнее время эльфы стали забывать очень часто и охотно. Хуже того, многие привыкли сном решать любые сложные проблемы. Не повезло с друзьями, не сложилась карьера при дворе, красивая девушка предпочла другого, таланта не хватило и сравнение со сверстниками не в твою пользу – не беда, закрой глаза и сотрутся все печали. Правда, расстаться придется и с прежними радостями, и с памятью, и со знаниями. А еще причинить боль тем, кто тебя любит. Потому что для них заснувший еще хуже умершего. Трудно и страшно смотреть на обновленное глупое детское лицо с прежними чертами, замечать, что даже манера двигаться и характерные жесты сохранились. Но личность – нет…

Впрочем, Верховный «младенцев» не ценил и брал в охрану очень редко. Так что Орильру не пришлось сильно расстраиваться – его узнали пятеро, и ни один не счел встречу неприятной, требующей извлечь оружие. Какое там! Воспользовались возможностью и стали выяснять, ломая строй и пробиваясь вперед, как наглой ведьме удалось прорваться в ученицы к упрямому и необщительному мастеру.