Валерия Маменова - Тяжело быть Магом

На большой перемене (это после третьей пары), мы пошли обедать. В зале, где проводилась церемония открытия, все места были заняты. Вдруг меня окрикнули:

— Ара, ахпер, давай к нам.

Выбора не было, я пошел к ним. За красным сидели Танкян, Хидеро и Сторм. Стол уже был накрыт и я привычным движением подхватил веточку винограда.

— Ара, ес бан чем асканум…эээ, в смысле я ничего не понимаю, — возмутился Танкян, — год только начался, почему нам столько задают?

— Это баба, как любят выражаться русские, настоящая рейдзи, — тяжело вздохнул Хидеро, соглашаясь с армянином.

— А что вы хотеть? — подал голос американец, коверкая слова своим ужасным акцентом. — Мы же не в человеческом универе учиться. А что сказать? Меня их акценты просто убивают.

— Ахпер, чего молчишь? А это уже ко мне обращение.

— Алексис всегда такой была. Повисло молчание, все взгляды устремились на меня.

— Это кто, Алексис? — спросил япошка.

— Ну, Строгая всегда такой была. Не зря ее наградили такой фамилией.

— Ты знать ее до универа?

— Одиннадцать лет она была главврачом в психбольнице на 1ой Линии (на этой улице в городе Омске находятся психиатрические лечебницы для детей и взрослых — прим. авторов), в которой меня пытались вылечить.

И снова повисло молчание, три пары глаз смотрели на меня, только теперь американец смотрел с призрением, япошка с удивлением, а армянин с интересом.

— Рейдзи, — заявил япошка.

— Не знаю, кто такой рейдзи, но я не он, я — дурак, — улыбаясь во все зубы, ответил я, — у меня справка есть. Над плечом раздался голос:

— А, так вот почему, когда ты хамишь Строгой, она спокойно тебе отвечает.

Недоумевающий взгляд уперся на шатенку из рода Амелин, которая примостилась рядом со мной.

— И что так? — полюбопытствовал армянин.

— А то, что быть дурачком само по себе наказание, причем очень суровое. Незачем усугублять положение, — спокойно ответила Амелин, делая загвостку на букве «р». Взрыв смеха развеял напряжение между нами.

— Я собрался в библиотеку, — отсмеявшись, сказал я, — никто со мной не хочет? Никто не хотел.

— Ахпер, давай в следующий раз.

— Аригато годзаимас, но я занят. Все посмотрели на американца.

— А я…дела! Я уже собрался подниматься из-за стола, как раздался звонкий голос:

— Я с тобой.

Дойдя до библиотеки, я уже знал для чего предназначено каждое украшение Амелин. Одно кольцо против сглаза, второе для накопления энергии, а третье ей бабушка подарила (она была человеком). А браслеты оказались просто украшением.

Библиотекарем, как и следовало ожидать, являлся мрачный старик. Не удостоив нас даже взглядом, спросил:

— Зачем пришли? Я оторопел от такой прямолинейности.

— Эээ…нам нужна литература по музейным экспонатам.

— Девяностый ряд пятый шкаф справа, — как ни в чем не бывало, откликнулся библиотекарь, не отрываясь от книги.

Наконец, найдя нужный ряд, мы много раз успели пожалеть, о нашем решении посетить библиотеку. Чтобы сэкономить время, мы разделились, обследуя шкаф с разных концов.

— Я нашла, — радостный возглас Амелин.

Подойдя ближе, я обнаружил картину: Амелин тянулась за книгой, расположенной намного выше девушки. Стоя на носочках, она пыталась зацепить ее.

— Давай я помогу, — вызвался я.

— Нет, я не такая беспомощная, какой кажусь, — заявила она.

В итоге, у меня на руках оказалось множество книг, но она добилась своего. Ставить все на место пришлось мне. Мой взгляд зацепил один томик. Переставив лестницу, я забрался довольно таки высоко.

— Чего ты там ищешь?

— Да так, удовлетворяю свое любопытство.

Книга, которую я приметил, как-то выделялась на фоне остальных. Она была в темно-сером переплете без названия. Вытащив книгу, попытался открыть ее, но все листы были склеены, затем я услышал шум. Спустившись на пол, пошел искать его источник. Амелин, не задавая вопросов, последовала за мной. Пройдя чуть дальше, мы наткнулись на проем в стене. Во мне боролись два чувства: осторожность и любопытство (догадайтесь, какое победило?). Не сговариваясь, мы ступили в проем.

— Там может быть опасно.

— Я могу постоять за себя, — запротестовала Амелин.

— Я ни капельки не сомневаюсь в этом, но стой на стреме, на случай, если библиотекарь придет.

— Где?

— Ох, иностранцы, — тяжело вздохнув, пробормотал я, — у прохода постой, сделай одолжение.

Лестница шла наверх и вывела меня в комнату со стеллажами книг. Создав заклинание малого света на ладони, я смог рассмотреть содержимое полок. Старые фолианты были без названий и утопали в пыли. Мда, давненько здесь не убирались.

Вдруг меня потянуло в угол комнаты, где стоял одинокий журнальный стол. Подойдя ближе, я обнаружил на нем блокнот (наверняка, собиравший пыль многие сотни лет). Неведомые силы тянули меня к нему. Переложив темно-серый том подмышку, свободной рукой взял блокнот. Отправив шарик в свободный полет (над головой), чихнув, открыл блокнот. Содержимое составлял текст, написанный мелким почерком.

— Ларк, поторопись, — окрикнул меня осторожный голос Амелин.

Не особо понимая, что мной движет, я прикарманил себе блокнот и быстрым шагом ринулся к выходу. Через пять секунд оказался рядом с ожидающей меня девушкой.

— Смотри не возгордись, — хмыкнула она.

— В смысле?

— Сейчас у тебя нимб над головой сияет, завтра мантию на белую тунику сменишь, а потом, глядишь, крылья отрастишь, и лук со стрелами достанешь?

Из-за находки, я забыл про малый свет, который до сих пор парил над головой. Быстро развеяв его, мы вернулись к месту, где я нашел темно-серый том. Заскочив по лестнице на самый верх, быстрым движением вернул его на место.

— Что вы там делаете? Вам нужны нижние полки, — прогремел голос библиотекаря. От его загробного голоса у меня поджилки затряслись.

— Любопытствуем, монсеньер, — быстро отозвалась Амелин.

— Мадемуазель, это чувство ни к чему доброму еще не приводило.

— Монсеньер, мы уже уходим, — подхватив девушку под руку, двинулся к выходу.

Сиэль из рода Ларк.

Тот же день, вечер, гостиная юго-западной башни.

До нашей башни мы с Амелин шли молча. Девушка не спрашивала, что я нашел в тайнике, ну или хотя бы что разглядел. Но как только мы оказались в гостиной башни, вопросы посыпались градом.

— Я ничего не нашел, — в третий раз ответил я ей. Мантия скрывала блокнот.

— Ларк, не может быть, чтобы там не было ничего интересного, — не отставала она, приятно картавя на букве «р» как и все французы, но коверкая так мило, что я не удержался от улыбки, которую, впрочем, девушка заметила (да, она краснеет, так трогательно, а мне от этого еще смешнее становиться).