Оксана Панкеева - Дороги и сны

А шустрый эльф немедленно наломал веточек и протянул Кире зажатый в кулаке пучок:

— Тяни!

— Длинная, — спокойно отрапортовала подруга, небрежно выкидывая веточку в огонь.

Кира — она всегда Кира, ей совершенно безразлично, какой по счету будет ее очередь. Если что-то все равно должно произойти, то какая разница когда? А вот Эльвире страшно не хотелось быть первой, но, похоже, полоса невезения в ее жизни все продолжалась и продолжалась. Нет, ну почему бы тогда не начать с Киры, если ей все равно? Или, к примеру, мэтресса — у нее, поди, тоже все было как у нормальных людей, без всяких сбоев при телепортации…

— Был вечер первого дня весны… — со вздохом начала Эльвира, пытаясь на ходу восстановить порядок событий. Одиночество… Голодный оборванец с неотразимой улыбкой… Несолидный полупрозрачный пеньюар… Кипящая вода в ванне… Холодный ужин… Теплые тяжелые руки на плечах… Лукавый взгляд… «Хочешь и молчишь?»

Безумные разговоры до утра, разноцветные шарики под потолком и пьянящее чувство беспредельного доверия, когда кажется, что этому человеку можно сказать все…

Эльвира вспоминала горе-волшебника в дамском халате, его магические шарики и мальчишеские выходки, и ее рассказ вопреки ожиданиям лился легко и складно, а полустершийся образ беззаботного Карлсона восстанавливался в памяти, заслоняя собой искалеченный обрубок человека на ковре, который до сих пор возвращался в кошмарных снах…

— Как романтично! — по-девичьи ахнула Аррау, когда Эльвира закончила свою историю.

— Паршивец… — беззлобно и почти неслышно проворчал Амарго, видимо вспомнив, как метался по континенту, разыскивая пропавшего короля как раз в то время, когда упомянутый паршивец предавался романтичным приключениям. Да уж, ему, бедняге, было не до романтики…

— А у вас? — Дракоша, все еще ахая от избытка чувств, переключила свое внимание на доктора, которая сидела слева от Эльвиры. — У вас тоже все было так необыкновенно и романтично?

— О да… — Мэтресса переглянулась с мужем, и оба вдруг рассмеялись, словно вспомнили что-то весьма забавное. — Романтичнее некуда… Я тогда как раз работала в одной из больниц в Арборино…

— Кстати, — вдруг подала голос Кира, — мне всегда было интересно: как вас вообще занесло в Мистралию?

— Денег хотела заработать, — с истинно голдианской деловитостью пояснила Стелла. — На момент окончания учебы у меня их не просто не было, я еще и задолжала дюжине разных благодетелей. А как заработать денег, если вокруг жесточайшая конкуренция, а у тебя никакого опыта, да ты еще и женщина к тому же? В Мистралии после охоты на магов возник спрос на медицинские услуги. Вот я и поехала. Итак, стою я в операционной… как сейчас помню, кесарево…

— О да… — мечтательно вздохнул ее супруг. — Стоит, вся в белом… руки в крови по локоть, фартук заляпан…

— … И тут входят какие-то люди… У всех лица шарфами завязаны, а впереди — он. Один из всех — с открытым лицом. Сам весь в черном, глаза синие-синие, а из-под шляпы волосы спадают: с одной стороны черные как вороново крыло, а с другой — мама дорогая! — красные! Весь такой необычный, грозный и вообще интересный мужчина.

— И что вы друг другу сказали? — Аррау от нетерпения даже заерзала. Хорошо хоть притопывать не начала. — Как познакомились?

— Э-э-э… он сказал… не помню… что-то ужасно банальное. «Никому не двигаться… Вы наши пленники…» Или что-то в этом роде. Не помню.

— Зато я отлично помню. «Кто пустил в операционную толпу нестерильных ослов с грязными железяками?!»

— О, да вы, мэтр, еще и террорист, оказывается? — удивился эльф. — Неужто в вашей бурной молодости имели место захваты заложников среди мирного населения? Да еще и в больнице?

— Молодой был. Глупый, — неохотно бросил бывший террорист куда-то в сторону. — Думал, этим чего-то можно добиться.

— Ну а дальше? — перебила любопытная дракоша.

— А дальше… требую зажим и чувствую, что стою, как дура, с протянутой рукой и никто мне никакой зажим не подает. Поднимаю голову и вижу — вообразите себе! — что моя ассистентка закатила глаза и намеревается упасть в обморок! А у нее на руках новорожденный, которого она давно должна была положить в корзинку. А я стою с другой стороны стола и могу только смотреть, как эта идиотка перепуганная роняет младенца и падает сама. Это выглядело так, словно рядом со мной какой-то маг замедлил время. За тот короткий миг, пока ребенок падал, мой герой успел бросить оружие, прыгнуть вперед и в прыжке упасть и поймать орущего младенца у самого пола.

— Отбил себе все, что только можно, — прокомментировал герой.

— А она?

— А госпожа доктор спокойно, будто так и надо, сказала: «Благодарю вас, кабальеро. Положите ребенка вон в ту корзинку и прикажите вашим людям покинуть помещение. Это операционная, а не кабак. А сами, если вас не затруднит, растолкайте мою ассистентку и… хм… и следуйте за своими подчиненными». Я был сражен.

— И что вы сделали?

— Что, что… Ушел. Не потому, что меня попросили, а потому, что понял — я все равно не смогу убить этих заложников, если понадобится. И приказать такого не смогу. Пусть это родственники моего врага, но это женщина и ребенок. И я просто не смогу.

— И твои горячие мистралийцы тебя поняли? — уже без насмешки поинтересовался Толик.

— Не знаю. Им я сказал, что для содержания этих заложников у нас нет условий. Одно дело, если бы она просто родила. А тащить куда-то женщину с распоротым животом и ребенка, которого нечем кормить, — сущее безумие. Объяснение было разумное и здравое, не подкопаешься.

— А как же вы опять встретились? — не унималась Аррау, которая половины из сказанного не поняла, но одно уяснила точно — будущие супруги разбежались, даже не познакомившись.

— О, а вторая наша встреча была еще романтичнее, — улыбнулась мэтресса. — Несколько лун спустя меня похитили. К счастью, не как женщину, а как врача, о чем сразу предупредили. Наверное, разочаровать боялись. Завязали глаза, отвезли куда-то за город, привели в незнакомый дом, затащили в подвал. Снимают повязку, и что я вижу?

— Все того же незабвенного красавца! — предположил Толик. — С предложением руки и сердца!

— Ха! Прежде всего я вижу сквозное ранение верхней трети легкого, одышку, цианоз, гемоторакс, про пульс я вообще молчу… и рядом арбалетный болт приложен — на всякий случай, вдруг доктор пожелает знать, чем такую дыру в пациенте проделали. И только потом я разглядела уже виденные однажды волосы своеобразного цвета и узнала моего синеглазого героя. Познакомились мы намного позже, уже после того, как меня отпустили. Еще пару лун спустя он пришел ко мне домой. Вернее, прокрался ночью, через окно, с огромным букетом цветов.