Светлана Зорина - Глаза тьмы

— И быстро они растут?

— Я их уничтожила. Синг показал все места, где она были посажены, и мы с ними расправились. Позвали Даарна с двумя приятелями, они перерубали стебли у самой земли, я отнимала нигму. Потом собрали всё в кучу и сожгли.

— Ты можешь колдовать даже вот так… В тонком теле…

— Без плотного тела работать гораздо трудное, но кое-что я могу. Если иргины появятся снова и их будет много, мне придётся съездить в Ингамарну. Ведь никто, кроме меня, с ними не справится.

— Они просто сумасшедшие! — воскликнул Эрлин. — Те, кто это сделал. Вражда враждой, но ведь они сами там живут. А если с тобой что-нибудь случится, кто спасёт Ингамарну от иргинов?

— Жажда власти иногда действительно превращает людей в безумцев. А может, они настолько уверены в себе, считают, что сами способны укротить этих хищников… Не знаю.

— Ты догадываешься, кто это мог сделать?

— Догадываюсь, но не хочу никого обвинять, пока у меня нет твёрдых доказательств. Кстати… Я поговорила с мангартами из нашей школы. Трое согласились переехать в Валлондорн и открыть в Среднем городе ещё одну лечебницу. И учеников себе присмотрят. По-моему, валлоны всё больше и больше доверяют нашим лекарям.

— Ещё бы! После того, как сантарийская колдунья вылечила их бога. Я же этого не скрываю.

— А ты не боишься, что люди усомнятся в твоей божественности?

— Не боюсь. Они знают, что бог, живущий на земле, получает земное тело, подверженное болезням. Бог, который болеет и страдает, им даже ближе.

"Иногда он кажется ребёнком, — подумала Гинта, — а иногда обнаруживает дальновидность и знание людей, достойные настоящего правителя".

Вот уж действительно — божественное дитя. Беспечен и мудр… Его глаза прозрачны и непроницаемы — как и вода, его стихия. Он покинул её, похитив солнечное око, бежал на небо, но природа его осталась двойственной. Два великих бога сражаются из-за него — тёмный и светлый. Кто победит?

Гинта не знала, кого она любит сильнее — большого ребёнка или юного властителя, которому почтительно внимают зрелые мужи. Она видела его измученного болезнью и сражающегося на турнирах, где ему не было равных. Она видела его в печали и в гневе… Иногда он был просто невыносим, этот всеми любимый, избалованный отрок. Гинта знала, что он человек. И знала, что он бог. Её бог. Тот, которого она разбудила, потревожив покой древнего святилища…

— Гинта, ты что, опять в Ингамарну отправилась? Или на луну?

— Извини… О чём ты говорил?

— О помещении для больницы. Здание в четыре этажа недалеко от юго-западного моста… Это, можно сказать, между Средним и Верхним городом.

— Вот и отлично. Так даже лучше.

— Этажа всего четыре, но дом большой. А двор вообще огромный. Сада, правда, нет, но сад для тебя не проблема. Охрану я обеспечу. После того погрома…

— Погром — слишком сильно сказано, — улыбнулась Гинта. — И это было давно. Сейчас здесь совсем по-другому смотрят на наши методы лечения.

— И всё равно охрана нужна.

— Эрлин, ты не против, если мои люди привезут охранников из Ингамарны? У нас там много парней, которые хотят повидать Валлондорн. Они хорошие воины.

— Ну что ж, для меня одной проблемой меньше. Ты не обидишься, если я сейчас тебя оставлю? Встретимся за ужином. Надо бы искупаться. Такая жара, одежда к телу липнет…

Эрлин расстегнул ворот рубашки, и Гинта увидела на его груди кулон — продолговатый камешек с голубым пятном. Камешек-глаз.

— Ты его носишь?

— Конечно. Ты же сказала, что это мой амулет, а я в последнее время верю сантарийским колдунам. Я надеваю его, когда выхожу в плавание. И на турниры. У меня такое чувство, что этот камень действительно мой. Я как будто уже носил его. Странно.

— Что тут странного? Ты же знаешь, что это не первая твоя жизнь на земле. Я же говорила, где я его нашла. Наварное, ты тоже когда-то был в этом месте.

— Наверное, — нахмурился Эрлин. — Ладно, я спущусь на пристань. Надо отдать кое-какие распоряжения.

"Не хочет вспоминать, — с грустью подумала Гинта. — Не хочет и всё. Боится. Но он должен сам…"

— Ещё один вопрос, Эрлин.

— Да…

— Точнее, просьба. Можно мне посетить Белый замок?

— Зачем тебе это, Гинта? Думаешь, с ними приятно общаться? Это же праздные люди, которые давно уже всем пресытились. Они бесятся от скуки и такое вытворяют… Я не хочу, чтобы ты их видела. Ты моя гостья и ещё очень юна. При всём твоём могуществе, Гинта… Послушай, неужели тебе скучно у меня во дворце? Мои нынешние абельмины далеко не праведники и, кстати, многие из них тебе не нравятся, а уж на бывших-то тебе точно лучше не смотреть.

— А тебе… Неужели тебе не хочется с кем-нибудь из них поговорить?

— Нисколько. Мне хватает друзей и подружек. Если честно, они меня даже утомляют. А эти… Я встречался с ними, но никого из них не вспомнил. Не могу же я помнить всё и всех. Так и с ума можно сойти. Мне достаточно знать, что у моих бывших всё есть и что они довольны жизнью.

— И все-таки я не пойму… Вроде бы, ничего особенного. Живут там бывшие абельмины… А стоит заговорить об этом замке, на тебя смотрят так, будто ты сказал что-то неприличное.

— Но я же тебе объяснил…

— Эрлин, я несколько раз бывала там поблизости. И потом, я же могу сделать анхакар… В общем, я заметила одну странную вещь.

— И какую же? — теперь Эрлин говорил тоном терпеливой снисходительности. Так взрослые разговаривают с назойливыми детьми, когда понимают, что от их вопросов всё равно не избавиться.

— Я видела там много беременных.

— Ну и что? Некоторые из них действительно рожают.

— Но я ни разу не видела там детей.

— Очень им нужно возиться с детьми! Они отдают их в бездетные семьи куда-нибудь в Средний или Нижний город.

— Так ведь можно вообще не рожать. Зачем создавать себе лишние проблемы? Насколько я знаю, у здешних женщин достаточно средств, чтобы предотвратить беременность.

— Не знаю, Гинта, Наверное, зачем-то им это нужно. Там столько извращенцев… Даже говорить о них не хочется. Лучше не будем.

— Эрлин, а как ты решаешь, кого из нынешних абельмин и абельминов оставить на второй срок? На следующий цикл, я имею в виду.

— Прежде всего, это зависит от количества новых претендентов…

— А я думала, от твоих личных привязанностей.

— К сожалению, от этого и так слишком многое зависит.

Эрлин умолк и задумался.

— Тебя вот я с удовольствием оставлю на второй срок, — неожиданно заявил он.

— Эрлин, я не нуждаюсь в чьих бы то ни было милостях. Не забывай, я тоже правитель. И нахожусь здесь на других условиях, чем все остальные абельмины. У меня есть обязанности перед моими подданными, и я должна буду к ним вернуться.

— А тебе хочется?

— Какая разница? Желания, как и личные привязанности, не должны иметь решающего значения для того, кто облечён властью.