Светлана Зорина - Глаза тьмы

— Ты никогда им не был, Эрлин. Это я сгоряча… Я тогда наговорила лишнего.

— Я тоже. Мы ведь больше не будем об этом вспоминать? Ты очень дорога мне, Гинта. Я был дурак. Злился на тебя… Мы ведь иногда злимся на людей как раз за то, что они правы. Я понял, как много ты для меня значишь. По сути, ты для меня единственный по-настоящему близкий человек.

— А Диннар, Амнита… — пролепетала Гинта, чувствуя, как краска жгучей волной заливает ей лицо.

— Да, они хорошие друзья. Но они сейчас слишком поглощены друг другом, хоть и не желают признаваться в этом. Даже самим себе.

— Может позвать их сюда, погостить… Нет, Диннар не поедет. Улламарна слишком близко. Ну тогда одну Амниту.

— Не надо, Гинта. Не будем их трогать.

— А вообще… Как они?

— Не знаю… Их не поймёшь. Недавно Диннар всё перебил у себя в мастерской, даже инструменты поломал. Когда я пришёл, у него все руки были в крови. Он их, конечно, быстро залечил, а вот что творится у него в душе… Сказал, что когда-нибудь убьёт её. Не пойму, зачем она всё так осложняет? Раньше ей были противны все мужчины, но ведь этот ей не противен. Она же просто зеленеет, когда видит его с Мильдой или ещё с кем-нибудь из этих девиц… Да он бы и смотреть на них не стал, веди она себя, как нормальная женщина. Или это всё её богиня… Кстати, Амнита очень помогла мне. Это она поймала душу прежнего «бога»… Гинта, я должен рассказать тебе всю эту историю.

— Ты не возражаешь, если мой дед её тоже послушает?

— Ну конечно, нет.

Глава 7. Судьба изгнанников.

— Он долго не мог решиться. А потом понял, что молчать дальше не имеет смысла. Он сказал: "Я и так лишился твоего расположения, больше мне терять нечего. Оправдать меня невозможно, но, пожалуйста, попробуй меня понять. Выслушай, а потом, если хочешь, убей". Знаете, мне несколько раз хотелось это сделать… Пока он рассказывал.

Эрлин замолчал, откинувшись на спинку высокого кресла. Они втроём сидели в покоях старого Аххана, возле камина, диуриновые узоры которого загадочно мерцали в полутьме, бросая на ковёр разноцветные блики. Камин сейчас, разумеется не топили, но Гинта с дедом любили сидеть возле него в любое время цикла.

Эрлин уже в который раз повернулся, чтобы посмотреть на белламы с портретами Ранха и Синтиолы.

— При таком освещении они совсем как живые. У тебя много общего с матерью, Гинта… И ещё она напоминает мне ту красавицу в аллюгиновом зеркале, про которое я вам только что говорил.

Гинте показалось, что дед слегка нахмурился.

— Сейчас рядом с ней эта нелюдь… Айнагур сам толком не понимает, что происходит. Раньше он не верил в бессмертие души. Он хотел создать новую веру и нового бога. Что ж, бога он создал. Именно такого, какого он достоин. Увидев его в зеркале, он понял, что я не успокоюсь, что я твёрдо намерен всё выяснить, чего бы мне это ни стоило. Когда я привёл его к себе для разговора, он сказал: "Если ты не боишься оживлять мертвецов, я помогу тебе оживить всех". Начал он издалека. Теперь я знаю, кто такой Ральд. Это сын предпоследнего и брат последнего правителя Линдорна. Последнего лимнарга звали Гурд. Был ещё один брат, средний. Он погиб на охоте задолго до войны с Эриндорном. Ральд тоже до неё не дожил. Я имею в виду тот, древний, Эриндорн, что был в стране за горами. Она называлась Валлондол и делилась на лимны, как Сантара на мины, и в каждом лимне был свой правитель — лимнарг. Сперва валлоны верили во многих богов, а потом центральный лимн Валлондола Эриндорн провозгласил солнечного бога единственным и постепенно подчинил своему влияния остальные области. Линдорн сопротивлялся дольше всех, но в конце концов тоже пал. Как я уже говорил, Ральд этого не видел… Вернее, видел, но задолго до того, как эта война началась. Судя по всему, он был инкарном, и Трёхликая показывала ему картины будущего в озере Сан-Абель. Ральд обнаружил у себя этот дар ещё подростком. Жестокий дар… Судьба была беспощадна к этому юноше. Кажется, он знал, почему, но никому не говорил. Он умер, когда ему было двадцать два года. А познакомился с ним Айнагур, когда им обоим было по двенадцать…

— С двенадцати до двадцати двух! — воскликнула Гинта. — Возраст, который бог якобы выбрал для своего пребывания на земле.

— Да, возраст, который выбрал Айнагур. Отрочество и юность его настоящего бога. Ральда. Бога, которого он всю жизнь пытался оживить. Ненавидеть Айнагура не имеет смысла. Это безумец. Наверное, я должен был убить его, когда он рассказал мне, как обошёлся с моими близкими семь лет назад… И как он обошёлся с моими предками более двухсот лет назад там, в Валлондоле. Да и не только с ними. Его преступления невозможно оправдать, и он это знает. Я не убил его, потому что для такого, как он, смерть не наказание, а избавление от мук. Я не убил его и велел ему жить дальше. Кто знает, может, он ещё нам пригодится и поможет расхлебать то, что он тут заварил. К тому же, он хочет помочь мне. Действительно хочет. А теперь я расскажу вам, как он сотворил своего "живого бога".

У Ральда остались сын и дочь, которым удалось уцелеть после бойни, устроенной абеллургами Эриндорна во главе с Айнагуром. Странно, но несмотря на связь с Трёхликой, Ральд не был бесплодным. Возможно, это касается только женщин… Не знаю. Уцелевшие лирны, в том числе и остатки правящего дома Линдорна, укрылись в горах и основали там поселение. Жили главным образом охотой. Может, их бы и оставили в покое, если бы по Валлондолу не поползли слухи о мальчике, удивительно похожем на давно умершего прекрасного Ральда. А поскольку Ральда многие считали колдуном, кем он собственно и был, то поговаривали, будто он решил вернуться в этот мир, чтобы отомстить за свой народ. Этот мальчик по имени Вальхейм приходился Ральду внуком. Его родителями были сын Ральда Вальг — он назвал его так в память о брате, и Делия, дочь Гурда — последнего лимнарга Линдорна… Да, его родители были кузенами, но лирны часто заключали браки с родственниками, и у них никогда не рождались неполноценные дети. Это считалось одним из доказательств того, что в их жилах течёт божественная кровь.

Незадолго до очередной Великой Ночи гвардейцы Айнагура напали на горное селение и схватили юного Вальхейма… Кстати, это одно из самых распространённых мужских имён в роду правителей Линдорна. Вальгам и Вальхейм — два имени, которые обычно давали наследникам и которые чаще всего встречаются в "Книге лимнаргов". Я читал её в детстве, но об этом позже… Остальных жителей посёлка гвардейцы перебили. Они считали, что уничтожили всех, но они не знали, что в тот день почти все мужчины и многие молодые женщины были на охоте. Женщины лирнов, в отличие от остальных валлонок, всегда занимались физической подготовкой, упражнялись в воинских искусствах, и никто им в этом не препятствовал. Они умели за себя постоять, были горды и независимы. В других лимнах, в частности, в Эриндорне, их называли распущенными, но люди ведь часто приписывают порочность тем, кто просто живёт не по их правилам. Всё это мне рассказывала Лорна, моя тётя, сестра моего отца Гильведа. Мы прямые потомки Ральда… Вернее, сейчас остался только я.