Влада Воронова - Пути Предназначения

Найлиас только хвостом пренебрежительно отмахнулся.

— Дядя! — возмутился адепт. — Разве вы не видите — на самом деле в Пророчестве речь идёт не о какой-то плюгавой Бенолии, а об ордене Белого Света!

— И где же ты тут углядел словосочетание «орден Белого Света»? — ехидно поинтересовался рыцарь.

— В Пророчестве есть прямой намёк!

— Ах, намёк! Ну да, тогда я умолкаю со стыдом и смирением. Намёк — это аргумент очень серьёзный и убедительный.

Гюнтер смутился, щёки вспыхнули как у мальчишки.

«Мальчишка он и есть, — подумал Найлиас. — Когда ещё повзрослеет».

— Ничего, всё нормально, — он положил ученику руку на плечо, слегка пожал. — Эта сказка многих зачаровывает. Она похожа на наркотик — вначале манит блаженством, а после убивает душу.

— Почему? — спросил Гюнтер.

— Я не знаю, — честно ответил рыцарь. — Но чувствую, что это именно так, а не иначе.

Гюнтер прижался к его руке щекой.

— Я верю вам.

Найлиас кивнул, пожал Гюнтеру плечо.

— Давай работать.

— Да. — Гюнтер отложил Пророчество и взял листок с ещё не прочитанным донесением. Глянул на учителя, улыбнулся.

Найлиас улыбнулся в ответ и тут же выругал себя за излишние сантименты. Через полтора года Гюнтер закончит обучение и забудет своего наставника. Глупо и нелепо привязываться к тому, в чьей жизни ты не более чем случайный попутчик.

Отныне всё, конец всяким сопливостям! Учитель и ученик — связь кратковременная и исключительно деловая.

Александр Лайтвелл вошёл в кабинет Панимера, низко поклонился.

— Счастлив пожелать вам доброго здоровья, высокочтимый, — проговорил он.

— Быстро говори, зачем приехал, — буркнул Панимер. — Я спешу во дворец.

Лайтвелл объяснил, щедро приправляя просьбу заверениями в вечной преданности и нижайшем почтении. Всегда падкий на лесть Панимер слушал нетерпеливо, оборвал речь на середине.

— Распорядись, чтобы через час доставили, — кивнул он референтке-человечице, высокой, ядрёной и ладной блондинке.

Плантатор посмотрел на Панимера с изумлением: с каких это пор референт какого-то там внешнеблюстителя отдаёт распоряжения Иностранному отделу Финансовой канцелярии? Прежде Панимер должен был бы зайти к его начальнику лично, попросить оформить «Разрешение» как можно скорее, желательно бы часов за двенадцать, и почтительно согласиться подождать сутки.

— Иди, — движением кисти отослал Лайтвелла Панимер.

— Не окажет ли высокочтимый честь своему слуге, взглянув на его дары? — торопливо проговорил Лайтвелл.

— Да что ты там можешь подарить? — пренебрежительно дёрнул плечом Панимер. — Иди.

Лайтвелл едва не задохнулся от изумления. Ни один придворный девятого ранга не может быть настолько богат, чтобы гнушаться подарками крупного плантатора. Или Панимер сошёл с ума и у него теперь мания величия?

Но референтка знаками показала, что всё так и есть — Панимер очень высоко взобрался по придворной лестнице и плантаторские подарки теперь для него не то что не ценны, но даже оскорбительны.

Испуганный и заинтригованный Лайтвелл торопливо пробормотал самые почтительнейшие извинения, приложился к руке Панимера и, пятясь и кланяясь, выскользнул из кабинета.

Вскоре вышла и референтка, принялась звонить в Иностранный отдел Финканцелярии.

— «Разрешение» доставят ровно через час, — сказал она плантатору. — Ждите.

Лайтвелл наговорил ей льстивых комплиментов, сунул заготовленный для Панимера бриллиантовый перстень — «Вашему супругу, досточтимая».

Референтка, уже успевшая крепко избаловаться дорогими подношениями, подарок Лайтвела приняла, тем не менее, с благосклонностью. Плантатора усадили в кресло для почётных посетителей, принесли кофе с пирожным.

— Господин получил Зелёную комнату в Императорской башне, — доверительно сказала референтка.

— Но за что такая великая милость? — не поверил Лайтвелл.

— Предков надо хороших иметь, — ответила референтка с таким самодовольством, будто речь шла о её родне. Лайтвелл низко поклонился, глянул робко и вопросительно. Польщённая столь почтительным вниманием референтка рассказала все известные ей подробности возвышения Панимера.

— Погибельник? — растеряно переспросил Лайтвелл. Сердце сжалось в тоскливой жути. — Нет, не может этого быть!

— Может, — хмуро ответила референтка. — Но не будет. Коллегия не дремлет.

— Братства тоже не зевают, — возразил Лайтвелл.

Референтка спесиво задрала нос.

— Благодаря моему господину коллегии известны точные координаты места Пришествия Погибельника.

— Этого мало. Координаты всегда приблизительны, это не более чем указание на город или деревню, где должен появиться Погибельник. А даже в самой крохотной деревушке не меньше тысячи жителей. Бенолия — планета густонаселённая, увы.

— Надёжнее всего, — сказала референтка, — взять пр о клятую местность в плотное оцепление и уничтожить всех подряд, не разбирая ни расы, ни возраста, ни пола. В таких случаях для надёжности надо избавляться и от женщин. Пусть в Пророчестве сказано «он» и «сын», но поговаривают, что в самом первоначальном тексте звучало «дитя» и «оно». Хотя и маловероятно, что для таких дел будет избрана женщина, лучше подстраховаться.

— Лучше, — согласился Лайтвелл. — Но сейчас, к несчастью, такое невозможно. Простонародье немедля поднимет бунт. А власть государя не так тверда, как хотелось бы.

— Свиняка трон-нутый, — зло процедила референтка. — И папаша его был не лучше. Вот дед, тот да — настоящий государь. Вот как империю держал! — референтка стиснула пухленькую ладонь в кулак.

— Вся надежда на коллегию, — печально ответил Лайтвелл.

— До сих пор они не подводили, — утешила референтка.

Повисло неловкое, тревожное молчание.

— А где появится Погибельник? — осторожно спросил Лайтвелл.

— В Канн а улите.

Плантатор опять растерялся.

— Но это же богатый пригородный посёлок близ Плимейры, столицы Сероземельного материка. А до сих пор все Погибельники появлялись только в нищих городишках или деревнях, и только глубоко в провинции.

Референтка пожала плечами.

— Этот будет исключением из общего правила.

— Не к добру такой расклад, — тяжко вздохнул Лайтвелл.

— Не к добру, — согласилась референтка.

— Тем более, — добавил Лайтвелл, — что до сих пор не известно, каким именно будет Пришествие — рождением младенца или минутой, когда взрослый Погибельник впервые проявит свою силу.

— Коллегия и раньше узнавала это лишь в самое последнее мгновение. Но всегда успевала его уничтожить. Не подведёт и в этот раз.

— Да поможет коллегианцам пресвятой, — Лайтвелл благочестиво сотворил знак предвечного круга.