Влада Воронова - Пути Предназначения

— Винсента Фенга называли Избранником судьбы и пресвятого, — возразил эмиссар. — Избавителем для страждущих и Погибельником для зла.

— Избранность — удел раба. А рабов никто и никогда не считал людьми. Раб — это всегда только вещь, которую любой желающий использует по своей прихоти, а затем выбрасывает как мусор.

Эмиссар смотрел на Авдея.

— Если Избранный — всего лишь раб, то кто же тогда мы? Те, кто призван остановить его Пришествие? Тоже рабы?!

— А разве нет? Если Избранный — это не более чем бездумное и безвольное приложение к Пророчеству, чей удел рабски следовать его предписаниям, то братиане и коллегианцы — это приложение к Избранному, столь же безвольное и бездумное, как он сам.

— Вольно же тебе оскорблять того, кто стянут оковами, — зло сказал эмиссар. — Кто не может дать тебе в морду.

— Кандалы с тела я сниму, — сказал Авдей, — но оковы с души сможешь убрать только ты сам.

Авдей провернул отмычку в замке, и обручье раскрылось. Рука эмиссара бессильно свесилась вдоль тела, а он сам застонал от боли в затёкших мышцах.

— Пошевели рукой, — посоветовал Авдей. — Быстрее пройдёт.

— Больно! — пожаловался эмиссар.

— Иногда, чтобы избавиться от боли, надо пройти сквозь неё. Иначе болеть будет намного сильнее и дольше.

— Опять философствуешь?

— Нет, — с удивлением глянул на него Авдей. — Всего лишь говорю, как быстрее восстановить руку. — Авдей открыл второй замок.

Эмиссар рухнул на пол, сдавленно взвыл — болела, казалось, каждая косточка и жилочка.

— Ты шевелись, — слегка тряхнул его за плечо Авдей. — Иначе ещё больнее будет.

— Отстань!

Авдей подошёл к прикованному рядом с ним вопрошателю, стал открывать замок ручных кандалов.

— Почему ты нам помогаешь? — не понимал вопрошатель.

— В одиночку никому из нас отсюда не выбраться. А всем вместе есть шанс спастись.

— Очень маленький шанс.

— Но ведь даже очень маленький — это больше, чем никакой.

Вопрошатель криво усмехнулся.

— Когда корабль тонет, то в одну лодку прыгают и кошки, и крысы, — так что ли?

— Вы ещё можете стать людьми. А покойник способен стать только пеплом или грудой вонючего мяса.

— Ты… — едва не задохнулся от возмущения вопрошатель. — Ты не считаешь нас людьми?

— А кем себя считаете вы?

Вопрошатель хотел было ответить, но осёкся. Понял, что за ответом последует новый вопрос — «А в чём вы считаете себя людьми?».

— Служение предречённому Пророчеством Избраннику делает нас высшими из людей! — закричал браток. — А ты был, есть и будешь преисполненным мерзостной скверны калечества гирреанским ублюдком!!!

— Нет, — сел на полу эмиссар. — Я всё же вырву этой гниде язык.

— Собака лает — караван идёт, — заметил предварильщик.

— Не марай руки, — ответил эмиссару Авдей. — Мир пачкается грязными мыслями, а не словами. Грязным мыслям вырванный язык не помеха. Что же касается того, будто связанные с Пророчеством особи становятся высшими из людей, то это не более, чем заблуждение. Мир существовал до Пророчества, будет существовать и после него. А значит живущие в мире люди легко смогут обойтись и без Пророчества, ничего от этого не потеряв. Тогда как без музыки или медицины люди обойтись не могли никогда. Вот и считайте, кто для мироздания ценнее — первый встречный санитар из первого попавшегося госпиталя или самый могучий из Великих Отцов.

— Или председатель Преградительной коллегии, — криво усмехнулся эмиссар. — По чести сказать, сейчас я предпочёл бы увидеть санитара, чем Валиева. Санитар совершенно точно умеет делать массаж, тогда как в мастерстве высокочтимого председателя я не уверен.

Авдей справился с замками кандалов вопрошателя, помог ему лечь на пол.

— Ты не валяйся просто так, шевелись, — сказал Авдей. Вернулся к эмиссару, стал ковырять замок ножных кандалов. — Да что у них у всех разная настройка? — рассердился Авдей. — Пока откроешь…

— До порта успеешь? — спросил эмиссар.

— Конечно. — Замок оножья открылся, Авдей занялся вторым браслетом.

— Ты не благословенный небом Избранник, призванный избавить нас от горестей и бед, — сказал вдруг браток. — Возможно, что Избранником окажется этот самый Винсент Фенг, кем бы он ни был. Но ты совершенно точно мерзкий посланец дьявола, всеми пр о клятый Погибельник, разрушитель и убийца всего благословенного, что есть в мире.

Эмиссар яростно сверкнул глазами, хотел ответить, но не успел — лётмарш резко тряхнуло. Полёт остановился.

— Что такое? — испугался предварильщик.

Лётмарш снова тряхнуло.

— Это штурм, — сказал эмиссар. — Нас опять пытаются захватить, но уже кто-то другой.

Камеру автозака наполнил низкий тягучий звук, машина завибрировала.

Авдей закричал от боли, схватился за голову, выгнулся как от электрошока, рухнул навзничь, затрясся в судороге. На губах появилась кровь.

Эмиссар нашарил в карманах носовой платок, свернул в жгут, сунул ему между зубами. Подложил ладонь под голову.

Судорога прекратилась внезапно и резко, Авдей обмяк, дыхание стало слабым, едва ощутимым.

От вибрации и звука тело начало сводить болью и всем остальным.

— Что это?! — не понимал эмиссар. — Что они там делают?

— Виброгенератор запустили, — сказал предварильщик. — Местная попытка сделать собственный стазис. Неудачная, и двигатели, и бластеры от неё можно экранировать, зато для здоровья очень вредная.

— Особенно через два часа после ментозондирования, — сказал вопрошатель.

Звук и дрожь прекратились.

— Парень, очнись, — похлопал Авдея по щекам эмиссар.

— Не поможет, — качнул головой вопрошатель. — Нужна аптечка.

— Сдох прокл я тый Погибельник, сдох падла! — радовался браток. Вопрошатель швырнул ему в голову ботинок.

Эмиссар смотрел в отсек для конвоиров. Аптечка упала с сидушки на пол, от удара раскрылась. В зажимах блестели разноцветные ампулы. Эмиссар глянул на свою левую ногу, по-прежнему прикованную к стене.

Осторожно, словно боясь причинить боль, кончиками пальцев погладил Авдея по щеке.

— Я сейчас принесу тебе лекарство, ты только подожди немного, не умирай.

Эмиссар снял пиджак, свернул в некое подобие подушки и положил Авдею под голову. Подобрал оброненный трезубец, стал ковырять им в замке окова. Замок не поддавался.

— Как он это делал?!

— Смотреть надо было! — рыкнул вопрошатель.

— Умный, да? Тогда на, открой.

Автозак снова тряхнуло. А мгновение спустя клацнул дверной замок. Новые похитители желали посмотреть добычу.

В Маллиарву Клемент летел обычным гражданским аэрсом. Это вдвое дольше, чем индивидуальный прямой рейс, который бы доставил его прямо в порт Алмазного Города, так что в столицу Клемент добрался только в десять часов утра двадцать пятого ноября.