Влада Воронова - Пути Предназначения

«Граница между истиной и ложью проходит через правду, — подумала Ринайя. — Я Винсенту не солгала ни слова. Хотя и от истины мои слова далеки неизмеримо. Но зачем Винсу вина за то, что он всё равно не смог бы изменить? А всё остальное Дронгер и Авдей должны решать между собой сами. И никто не имеет права вмешаться в их разговор. Я же могу надеяться только на то, что отец когда-нибудь расскажет Авдею всё, как рассказал мне. Ведь это невыносимо — держать на сердце такую тяжесть».

Винсент соскользнул с подлокотника кресла на пол, обнял жену.

— Моя жизнь принадлежит Авдею, — сказал он тихо.

— А как же Кандайс, Манира, Дронгер? — спросила Ринайя. — Разве им ты не нужен? Или мне?

Винсент обнял её покрепче.

— Такие связи — это всё, из чего состоит наша жизнь.

Он немного помолчал. Потом отстранился.

— Рийя, отец говорил о Михаиле Семёновиче как о живом.

— А вот об этом нам с тобой лучше помолчать даже наедине. О чём молчишь дома, о том не проболтаешься на людях. Мне бы очень не хотелось, чтобы из-за неловко оброненного слова под удар попали сразу трое — отец, дядя Берт и Михаил Северцев.

Винсент кивнул.

— Да, нам с тобой лучше помолчать до тех пор, пока кто-нибудь из них не скажет обо всём сам.

Эльван уже третий день жил в Асхельме. И третий день не знал, куда себя деть и чем занять.

Авдею он не нужен. Точнее, колченогий палёнорожий криворучник убеждён, что лучший теньм Бенолии приехал в Гард исключительно ради того, чтобы один раз в сутки на пять минут открыть хрустальный шар и соединить штыри.

Прибавить к этому десять минут, которые Авдей ковылял от лётмарша к Башне, а затем обратно, накинуть ещё пять минут на церемониал и получится ровно полчаса работы в сутки. Остальные двадцать три с половиной часа Эльван оказался предоставлен самому себе.

Об обязанностях телохранителя и слуги пришлось забыть. После той встречи, которую ему устроил Северцев, даже заикаться о подобного рода деятельности было бы нелепо.

Эльван со злобой пнул по стволу дерева и выматерился. Вспоминать своё первое появление в Асхельме стыдно будет до конца жизни. Теньм, который падает в обморок, как истеричная пансионерка. Пресвятой Лаоран, ну и позорище… А с другой стороны, какой теньм бы от такого в обморок не упал? Светоч, который предлагает проводить тебя в твою персональную комнату и собственноручно приносит тебе ужин…

Это даже безумием и бредом не назовёшь.

Живёт Авдей по соседству, через стенку, в точно такой квартирке, которую выделили Эльвану — кухня, ванная, кладовка и комната на четырнадцать квадратных метров.

Когда Эльван спросил Авдея, почему он поселился в квартирёшке для младшей обслуги вместо того, чтобы занять покои в одной из башен ареопага, Северцев ответил, что в реальной жизни такая квартира для безработного калеки уже непомерная роскошь.

«Но ведь вы Открыватель!», — сказал тогда Эльван.

«Открывательство не работа, а разновидность очередной жизненной неудачи, — рубанул на это Авдей. И тут же добавил с виноватой и мягкой улыбкой: — Простите. Я не хотел вас обидеть».

Господина, который опускает себя до того, чтобы извиниться перед слугой, презирают.

Но Эльван не стал слугой. А Северцев не пожелал быть господином.

— Он мой сосед по лестничной клетке, — вслух сказал Эльван. — Только сосед, и всё.

Эльван опять пнул дерево и выматерился.

Безделье и собственная ненужность сводили с ума.

Не утешал даже Радужный Фонтан. Чудом и волшебной сказкой Открывание было лишь один раз. А теперь стало нудной, скучной, а главное — бессмысленной обязанностью. Если Сфера безразлична своему Открывателю, то как она может стать интересной кому-то ещё?

Пусто всё. Ненужно. И тоскливо до боли.

Час за часом, минута за минутой утекали в никуда.

Часть дня получалось убить на тренировки, для асхельмской охраны оборудован отличный зал и учебная полоса.

Боевая и стражническая подготовка у асхельмцев оказалась несоизмеримо лучше теньмовской, с этим спорить Эльван и не пытался. Но этих великих вояк было видно! В любой, даже самой многолюдной толпе они заметны как фонарь в ночи. О комнатах и коридорах даже говорить было нечего, там телохранители выделялись ярче, чем лужа крови на снегу.

Слепой дебил, и тот смог бы пальчиком показать, где расставлены телохранители владык Иалумета. И тем более сообразил бы, как обойти кордоны и прикончить архонтов вместе с их ушехлопистой охраной. Но и это ещё не всё! Асхельмская охрана могла смотреть, но не умела видеть. Эльван преспокойно ходил по стражническим казармам и раздевалкам, перекладывал с места на место вещи, даже повытаскивал зарядники из личных бластеров охраны и сложил горкой на подоконнике. Стражники обвиняли друг друга в глупых шутках, дважды даже подрались, но теньма так и не заметили.

Эльван разжился ярко-зелёным влагостойким фломастером, хотел написать стражникам на спинах, по которым давно скучал хлыст, «Раззявы и Бездари», но в последнее мгновение решил не опускаться до глупых шуток и придумал развлечение получше.

На фотоаппарат и видеокамеру мобильника, который Эльвану неизвестно зачем выдали ещё в коммуникационной линии вместе с одеждой, теньм понаснимал немало курьёзных эпизодов из работы и досуга асхельмской охраны. После, справедливости ради, снял эпизоды лестные. Отрицать высочайшую боевую подготовку асхельмцев было бы нелепо. Рассказывать, так обо всём.

«Только кому я могу это рассказать? — подумал Эльван. — Не к Авдею же идти… Клементу пошлю! Пусть посмеётся. А заодно и позавидует. Стреляют и ножи метают асхельмцы не в пример лучше его. Только сопроводительный текст к видеоматериалам надо придумать поинтереснее, не такой скучный, как обычно бывает в газетах и по стерео».

Но сбор материала занял всего лишь вчерашний вечер и час от сегодняшнего утра. Делать опять было нечего.

Эльван со злостью пнул многострадальный древесный ствол и пошёл в библиотеку ареопага.

Только там стояли стереовизоры, которые ловили бенолийские передачи. В Маллиарве сейчас время девятичасовых новостей, и Авдей обязательно их слушает.

Как ни крути, а Эльван теперь принадлежит ему. И косорожий своим имуществом распорядиться обязан, хочет он того или нет.

В квартиру Авдей может не пустить, в парке от встречи и разговора легко уклониться, а в библиотеке полно укромных уголков, откуда колченогому не вырваться. Эльван заставит его объясниться! Даже если в итоге Авдей прикажет покончить с собой, это будет лучше, чем пустота и неопределённость, которые за трое суток душу измотали сильнее, чем все предыдущие годы, считая ученичество у Латера.

Латер, кстати, сейчас трелг на каторжной плантации окучивает. И заниматься ему полевыми работами ещё долго. Владельцам Высших подготовительных школ после расследования по «Лицеистскому файлу» сроки давали немалые.