Влада Воронова - Пути Предназначения

Теньм-семнадцать достиг тридцати шести лет, того возраста, когда должен был покинуть свой Светоч. Пусть сил семнадцатого хватало еще на многие годы служения, но красота и молодость начали истощаться. Дополнять своим присутствием шедевры дизайна дворцовых садов и покоев семнадцатый больше не мог, — лицо понемногу старело и уже не сочеталось с изысканной прелестью мебели и драпировок. Любой страж или слуга — это ещё и живое украшение интерьера, однако тратиться ради низшего из них на всяческие косметические ухищрения вроде подтяжки морщин было бы нелепо, и семнадцатого отправили в отставку. Как и положено истинному теньму, семнадцатый, утратив полезность для Светоча, не захотел искать новой судьбы и испросил разрешения покончить с собой. Разрешение было всемилостивейше даровано. Пронзив сердце в Сером зале ритуальным клинком, семнадцатый получал возможность ждать своего владыку на Мосту-За-Чертой-Мира, чтобы стать его тенью в посмертии — уже вечно юным и красивым, достойным взора своего Светоча.

Клемент досмотрел Прощание до конца и пошёл в казарму. Дворцовый обычай требовал от него присутствовать на поминках, но Клемент не мог больше никого видеть — ни теньмов, ни обслугу. Хотелось полного одиночества.

Большая, будто спортзал, комната. Светло-серые стены, пронзительно-белые лампы на потолке. Чёрные решётки воздухопроводов. Ровные ряды лежаков с тумбочками в изголовье. Всё одинаковое до безликости, различается лишь по номерам.

Идеальное место для того, кто не может решить, зачем он нужен сам себе, и нужен ли вообще.

В казарму заглянул Эльван.

— Ты что здесь сидишь? Это нарушение правил. Капитан тебя накажет.

— Элви, — улыбнулся Клемент. — Спасибо, что заботишься. Но не беспокойся, ничего мне не будет.

— Ты должен быть на поминовении, — сказал Эльван. — Иначе нельзя.

— А кого ты собираешься поминать, Элви?

— Как это «кого»? Теньма-семнадцать.

— Его звали Лесли Дорн.

— Ну и что из этого? — с раздражением сказал теньм-пять.

— Если безразлично имя, то зачем нужны поминки? Водки нажраться можно и без сложных ритуалов.

— Четырнадцатый, ты что, дурью обдолбался?

Клемент горько улыбнулся:

— Элви, ты помнишь, кто был нашим сотройчанином у Латера? После мы оказались в одной группе лицея…

— Гинд а йр Алв е йр. На пятом курсе он умер.

— Он погиб в пятнадцать лет, — тоном возражения уточнил Клемент. — Мы были тогда на полевой практике в Западно-Приморской пустыне.

— Он погиб как дурак! — вспыхнул гневом Эльван. — Не понимаю, зачем это вспоминать.

— Гийр погиб, когда вытаскивал корову из зыбучих песков. Благодаря ей кормилась большая семья. Восемь людей. Гибель Гийра спасла их от голодной смерти. Восемь жизней за одну — неплохой счёт. Гийр может гордиться своей смертью. А значит мы можем гордиться его жизнью. Ведь он был нашим одногруппником.

— Ты это к чему, четырнадцатый?

— Эльван Кадере, ты можешь объяснить во имя чего умер Лесли Дорн?

— Он принял смерть во имя Светоча! — со злым раздражением ответил Эльван. — И хватит дурацких вопросов! Идём на поминовение.

— Эль, я не спрашиваю ради кого умер Лесли. Я хочу знать для чего он это сделал.

— Перестань называть меня по имени! — взъярился Эльван. — Я теньм номер пять!

— Как хочешь, — согласился Клемент.

— Так ты не идёшь на поминовение? — с холодной жесточью спросил Эльван.

— Нет, — качнул головой Клемент.

— Ты перестал быть теньмом, — не веря себе, прошептал Эльван. И выкрикнул с обидой и ненавистью: — Ты больше не теньм!

— Да, — медленно проговорил Клемент. — Ты прав. Теньмом я быть перестал. Но и никем другим не сделался. Я никто. И ничто. Пустота.

— Четырнадцатый…

— Не нужно, Элви. Что бы ты ни сказал, слова ничего не изменят. — Клемент поднялся с койки, оправил форму.

Эльван смотрел на него с настороженностью.

Клемент пошёл к двери в коридор.

— Ты куда? — спросил Эльван.

— Да так… Получить последний ответ на финальный вопрос.

— Ты о чём? — голос Эльвана дрогнул. Теньм ровным счётом ничего не понимал, и такая неизвестность пугала.

— Уже ни о чём. — Клемент вышел из комнаты.

Эльван рванулся за ним.

— Четырнадцатый, подожди! Да стой же ты, идиот!

Бывший теньм не обратил на него ни малейшего внимания.

— Клэйм!!! — отчаянно выкрикнул Эльван.

Клемент обернулся. Эльван подошёл к нему, осторожно прикоснулся к рукаву. Мгновение спустя крепко схватил Клемента за плечи.

— Клэйм… Что бы ты ни затевал, не нужно этого делать. Если ты не хочешь идти на поминовение, я скажу капитану, что тебя вызвали в медчасть. Только не делай того, что ты задумал. Это принесёт одну лишь боль.

— Даже она лучше, чем пустота… Спасибо, Элви. Но пусть всё идёт своим чередом. — Клемент мягко высвободился из-под его рук и скрылся в боковом коридоре.

— Клэйм… — безнадёжно прошептал Эльван. — Зачем?!..

Нескончаемо долгую минуту он стоял неподвижно, не зная, что делать. Потом побежал к капитану.

В Поминальном зале столы поставлены буквой Т. Место капитана у поперечены и его стол на полметра возвышался над столом подчинённых. Свободные от дежурства теньмы рассажены за длинным столом согласно порядковому номеру. Левая сторона для чётных, правая для нечётных.

Теньм-девять произносил поминальную речь. Голос звучит бесцветно и ровно, фразы ритуальны, и оттого лишены даже крупицы чувства.

«Если нечего сказать, то лучше бы помолчал», — неожиданно для себя подумал Эльван.

— Капитан, — перебил он вереницу никому не нужных слов, — прошу вас о разговоре наедине. Дело важное и срочное.

Димайр глянул на пустующее место Клемента.

— Идём в кабинет, — сказал Эльвану.

— Ну? — хмуро спросил Димайр, едва закрылась дверь кабинета.

Эльван доложил.

— Чёрт! — стукнул кулаком по ладони Димайр. — Ну почему это всегда случается только с самыми лучшими?

— Всегда? — растерянно переспросил Эльван. — Я подумал, что Клэйм расстроился из-за того, что сейчас пишут о Высших лицеях, о теньмах.

— Расстроился… — с ехидцей повторил Димайр. — Пятый, расстройство — это гонорею подцепить. Лекарства, расходы и целая неделя без секса, — есть из-за чего расстраиваться. А то, что происходит с Клементом, гораздо серьёзней. И газетные публикации здесь ни при чём.

— Капитан, вот уже восьмые сутки шум стоит на весь Иалумет. С той минуты как в сети появилась эта пакость, теньмов биороботами и полузверями не называл только ленивый.

— И тот, кто написал самую первую статью. Там нет ни одного оскорбительного слова ни о выпускниках лицеев, ни о студентах, — в том числе и о теньмах. Но это всё не важно. Клемент не читал ни одной статьи. Ни самой первой, ни последних. Сказал, что в них не может быть ничего такого, чего не знал бы он сам. И Клемент прав. Так что, Эльван…