Светлана Борисова - Колыбельная для вампиров

— Не беспокойся, мышонок, у меня полный порядок, — я усиленно захлопала ресницами. — Блин! Что-то в глаз попало…

— Не плачь, Мари. Ведь Рени обещала, что с ней всё будет хорошо.

— Конечно, если наша мама так сказала, значит так и будет. У нас нет оснований ей не верить. Извини, просто я немного испугалась. Ведь на деле терять близких… — от спазма в горле мне на миг перехватило дыхание, — так непросто.

— Я знаю, — участливо ответила девочка и спросила: — Мари, а ты совсем не помнишь своих прежних родителей?

— Черт! Прости, мышонок! — спохватилась я. — Ведь ты еще не забыла своих родных. Нет, я ничего не помню из прошлой жизни, и никто из нас не помнит, пройдя полную инициацию.

— А ты думала когда-нибудь о настоящих маме и папе? Может, они тоже тебя любили и плакали, когда ты исчезла?

— Видишь ли, невозможно сожалеть о том, чего не помнишь, — осторожно подбирая слова, ответила я. — В любом случае, будь у меня любящая человеческая семья, я бы не вернулась… не удивляйся, мышонок. Ведь эмоциональные связи в семье вампиров гораздо крепче. Ты поймешь, о чем я говорю, когда окончательно станешь одной из нас. Конечно, мне не с чем сравнивать, но я вижу каковы взаимоотношения в людских семьях. Такой привязанности, как у нас, вампиров, у них нет. Правда, у всего существует своя оборотная сторона, и боль одного из нас отзывается болью во всех членах вампирской семьи, вызывая ощущение внутренней дисгармонии. В этом наша сила и наша слабость. В общем, как я уже сказала, поймешь, о чем я брежу после инкубационного периода.

— А я до сих пор скучаю по дому, по своим родителям и брату. Правда, уже не так сильно, как после катастрофы. Кажется, я начинаю их забывать, — сказала девочка. Она всхлипнула, но не заплакала. — Когда меня привезли сюда, и я узнала, что нахожусь у вампиров, я очень испугалась. Вы мне показались такими страшными и такими красивыми, совсем как настоящие вампиры в фильмах. Я боялась, что вы меня убьете, разорвёте горло, или высосете всю мою кровь, и я умру. Потом я стала понимать, что вы не чудовища, а просто другие люди. Я видела, что вы хорошие и мне ужасно захотелось стать одной из вас и чтобы вы меня тоже полюбили, как я полюбила всех вас, — она помолчала, — даже его, хоть он меня и ненавидит.

— Вот увидишь, со временем отец тебя полюбит, — виновато сказала я. — Не обращай внимания на его рыки, сейчас Мику страшно тяжело. Он сутками мечется в поисках лекарства, надеясь спасти нашу Рени. Понимаешь, как тяжело знать, что от тебя зависит жизнь близкого человека, а ты не в силах ему помочь?

— Думаю, да, — прошептала девочка и опустилась на пол у моих ног.

Обняв меня за колени, Аннабель положила на них голову, и я погладила ее по голове, растроганная её доверием. «Эх ты, глупый мышонок, ты еще не знаешь, что ждет тебя впереди!» — с тревогой уже за нее подумала я.

Стоило закрыть глаза, и в памяти тут же вспыхнула ужасная картина. Унизительная беспомощность и страх. Боль и искаженное похотью лицо мужчины-насильника, Оно исчезло и появилось лицо красивой женщины с горящими ненавистью глазами. В руке у нее плетка и, схватив за волосы, она хлещет меня так, что от тела отлетают куски кожи с мясом. Как несчастный щенок, я захожусь в животном визге. Но снисхождения нет. В какое-то мгновение боль переполняет меня до отказа, становясь совершенно непереносимой, и я теряю сознание… Твари!

Потом возникло другое воспоминание. Я бегу так, что от усталости сердце колотится уже где-то в горле и пересохший рот переполняется горечью. Сдирая руки в кровь, я лихорадочно карабкаюсь по крутым скалам… напрасно. Вновь чувство полной безнадежности, которое перебивает даже чувство голода, хотя они оба — мои постоянные спутники в ужасных воспоминаниях. Я привязана к дереву так высоко, что ноги не достают земли. С улыбкой на красивом лице ко мне подходит высокий гибкий мужчина. Достав кинжал, он слегка подрезает мне сухожилия у щиколоток и достает плетку. От боли хлестких ударов я захожусь в безумном крике. Правда, он избивает меня не так жестоко как женщина…

Еще одна картинка в череде ужасов. Я стою над трупом женщины, которая столь безжалостно меня била. Она мертва и я знаю почему, потому что у этой твари нет сердца. В кровавой мешанине на ее разодранной груди кое-где белеют кости. Я перевожу взгляд на свои руки и вижу, что они по локоть в крови и в них трепещущий кусок свежего мяса. На приличном расстоянии вокруг меня столпились несколько человек… или вампиров?.. В их яростных криках звучит животный ужас и плещется жуткая ненависть в глазах, но никто не решается подойти. С безумным смехом я подношу вырванное сердце к губам и вгрызаюсь в него зубами, а затем раздается выстрел. Я ощущаю горячий удар в плечо, и по нему расплывается кровавое пятно. Поднимаю голову — напротив горящие всепоглощающей ненавистью глаза на перекошенном по-вампирски красивом лице… Вот тут кто-то резко хватает меня за руку и тащит за собой. «Не стой столбом! Беги, дура! Они же разорвут тебя на мелкие кусочки!..»

— Нет! Не хочу думать об этом! Какая мерзость! Забыть! Приказываю забыть! — не замечая, закричала я вслух, меня затрясло как в лихорадке, а испуганное сердце отзывалось в груди тяжелыми оглушительными ударами.

— Мари, ты чего? — встревожено вскинулась девочка.

— Все нормально, малыш! — хватая ртом воздух, не сразу выдавила я из себя и бледно улыбнулась. — Ничего особенного, просто одолели тяжелые воспоминания. Говорят, что во время кровавого бешенства у фениксов иногда появляются очень яркие галлюцинации. Вот и мне привиделось кое-что из их разряда.

Да, что-то в последнее время совсем замучили жестокие видения. Иногда, мне кажется, что они — просто бред воспаленного мозга во время кровавого бешенства — слишком уж необычно выглядят мои мучители. Я не могу поверить, что надо мной так издевались сородичи-вампиры. Впрочем, иногда мне кажется, что все случившееся происходило на самом деле. В этом случае меня посещают мрачные мысли, и мучает жуткое беспокойство. Я мечтаю разузнать, где живут эти подонки и тогда им мало не покажется!

Я найду их и вырву каждому мерзкое сердце из груди!

О, нет! Быстрая смерть не для этих мерзавцев!.. Я медленно выгрызу их сердца зубами. Хочу видеть страх в их глазах, хочу чувствовать боль их тел! Хочу, чтобы они доставили мне несказанную радость и наслаждение своими муками. Око за око! Ведь они столько лет наслаждались моими муками!.. Лет? Не может быть! Инициация длится не более года. Пат.

Смущает ещё одно обстоятельство. В жизни я никогда не видела таких высоких вампиров и это утешает. Значит, мои ведения просто галлюцинация. Ведь я далеко не карлица.

«Слава богу! Все равно лучше не думать об этом, а то опять напугаю ребенка! — я постаралась взять себя в руки. — Господи! Неужели нечто подобное ждет и Аннабель — такую маленькую и хрупкую? Ну, нет! Клянусь, я не потеряю вас обеих! Если Рени уже не спасти, а похоже дело обстоит именно так, иначе отец не опустил бы руки и не ходил за ней как привязанный. Козе ясно, что здесь от меня никакого толку, то уж с тобой, мышонок, я ничего не пущу на самотек. Я присмотрю за тобой, чего бы мне ни стоило. И пусть все штейны катятся к черту, если им мое решение придется не по вкусу!» — твердо решила я.