Светлана Борисова - Колыбельная для вампиров

«…красотка не знала, кто я такой и пыталась привлечь меня к делу, соблазняя планами на будущее, она лелеяла мечту стать полноправной властительницей и конкуренты ей были не нужны…»

«Моя прекрасная королева, я никогда не придавал своему главенству особого значения. Ведь жизнь переменчива и сегодня я во главе угла, а завтра — кто-то другой. Мне всегда нашлось бы другое дело и помимо руководства Советом Старейшин, например, я мог бы заняться только генетикой и не разрываться на два направления. Добиваясь верховной власти в мире вампиров, я всего лишь хотел, чтобы тебе моей королеве жилось спокойно… черт, и ты это знала. Так что же случилось на самом деле?..»

И поневоле в его памяти всплыли слова Эльжбеты: «Милый, к чему столько думать об улучшениях? На мой взгляд, ты уже создал замечательную расу, хватит доработок, они нескончаемы. Ведь ты не только ученый, но и Глава Совета. Пора уже вплотную подумать об укреплении власти, и для начала хотя бы избавиться от угрозы вмешательства Старейшего. Когда исчезнет нездоровое двоевластие, тебе будет гораздо легче управлять вампирским сообществом. Пойми, сейчас мы вынуждены действовать с оглядкой на него, а это тормозит наш прогресс. Зато объединенные единой властью вампиры станут непобедимы, ты же понимаешь, что при наших способностях нам нет равных в мире».

Палевский печально улыбнулся.

«Понимаю, действительно, нездоровое двоевластие — не есть хорошо, кем бы ни был твой партнер. Да, моя королева, слишком близко я подпустил тебя к управлению. Точнее оказался слишком беспечен, не придавая значения тому, с каким упорством ты рвалась к единоличной власти, попутно устраняя других конкурентов, меня же оставив на закуску. Черт, ослепленный чувствами, я и не ждал угрозы именно с этой стороны! — он досадливо поморщился. — Матка боска, я даже не замечал как Эльжи, незаметно переключая меня с лирической волны, вела со мной беседы только о политике. Действительно, о чем еще говорить? Не о чувствах же на самом деле! Ими только я как дурак бредил. Понимаю, моя королева, сие есть страшно скучное занятие. Тем более интимных бесед тебе, похоже, и так хватало».

В воду полетела сломанная сигарета. Щелчок зажигалки и другая пришла ей на смену, затеплившись огоньком.

«Думаю, ты догадываешься, я оказался не столь терпеливым любовником, как ты — мужем…» — с холодным гневом вспомнил Палевский другие слова Старейшего.

«Ненавижу!.. Нет, я и не догадывался об изменах Эльжи. Конечно, я не питал иллюзий, думая, что она вела жизнь монашки, расставшись со мной в Париже. Но изменять мне, когда мы уже жили вместе?.. Хотя могу ее понять, мужу никогда не сравниться с любовником, он всегда остается в проигрыше, — он ядовито усмехнулся. — Неужели Эльжи из-за него хотела меня убить, не зная, кто он такой? Не повезло тебе, моя королева! Ты крупно промахнулась и не тому предложила разделить венец власти! Скорей всего он убил тебя именно из-за твоих планов в отношении него как Старейшего, а не из-за ревности ко мне, хотя кто его знает».

Внезапно в его памяти раздался яростный взволнованный выкрик Ника.

«Неужели за столько лет ты так и не понял, с кем имеешь дело? Она же настоящая «Черная вдова»! Может быть, некоторое время формально руководство находилось бы под твоей эгидой, а на деле правила бы она. Вот только как долго? По-моему, она уже собиралась прикончить тебя, перед тем как я ее убил!»

«Черт, почему-то я верю его словам! Чувствую, что в тот момент он был предельно искренен, — тоскливо подумалось Михаилу. — Да, по всему выходит, что мне не нашлось места в твоих планах на будущее, моя королева: ты не любила меня. Глупо и дальше продолжать обманываться в отношении твоих намерений, если тому есть свидетели. Да, как последний дурак я доверял тебе во всем, а ты моя любимая «Черная вдова» просто не мешала мне до последнего заблуждаться», — в нем вспыхнула холодная ярость. — Будь ты проклята, жестокосердная сучка! Убирайся прочь из моего сердца!»

С исчезновением веры в любовь Эльжбеты, в душу Михаила начал медленно просачиваться беспросветный мрак, убивая в ней еще теплящееся чувство. Леденящие кольца по-змеиному медленно сворачивались вокруг его сердца, и оно сжалось от невыносимой муки. Выдираемая с корнями несчастная любовь не хотела умирать. Роняя кровавые слезы, она выжигала в его душе пустыню, оставляя свой по-прежнему неизгладимый след.

«Матка боска! Почему же так больно до сих пор? — и подлое сердце снова его предало. Поворот изящно посаженной головы. На прекрасном лице загадочная улыбка. Взмах полуопущенных ресниц и синий сумеречный взгляд. — Нет! Уходи! Хватит терзать моё сердце, ведь столько лет уже прошло! Я всей душой тебя ненавижу и презираю!»

«Михаэль, ты же понимаешь, что одно другому не помеха, — произнес в его памяти удивительно красивый голос. — Твоя ненависть не сотрёт любви».

«Неправда! Я давно люблю другую!»

«Какой самообман, дорогой! Не ожидала от тебя такой слепоты. Ведь желаемое не есть действительное, — мягкий грудной смех. — Смирись, Михаэль, или вырви себе сердце. Хочешь ты или нет, но оно моё навечно. Аминь».

«Нет!»

Сев за руль и почти ничего не видя перед собой из-за слез ярости, туманящих его глаза, он погнал машину в неведомом ему самому направлении. Возвращаться домой в подавленном настроении Михаилу не хотелось.

«Бедная моя Кошка, прости, но сейчас в моей душе царит такой раздрай, что я боюсь обидеть тебя неосторожным словом или хуже того делом, а ты ничем не заслужила такого отношения», — мимолетно пронеслось в его голове, но он тут же снова переключился мыслями на Ника и все связанное с ним. — Черт! Ненавижу ублюдка! Зачем он снова объявился и взбаламутил мою память и душу?..»

Блуждая по городу и смутно припоминая какую-то магистраль и машины с мигалками, увязавшиеся следом, Палевский выместил свое раздражение в скоростной езде и, успокоившись, выехал на очередную улочку. Здесь он с удивлением обнаружил, что находится рядом со штаб-квартирой СС. Заметив одинокую фигурку, он, не снижая скорости, вывернул на мост рядом с офисом и резко затормозил.

— Садись, — коротко приказал он девушке, открывая дверцу машины, и та беспрекословно забралась внутрь, скользнув на сиденье по соседству, — Позволь узнать, какого черта ты здесь делаешь в такое время?!

Напряженно глядя перед собой лихорадочно блестящими глазами, Лиза промолчала в ответ на его раздраженный вопрос.

— Впрочем, неважно, — мрачно произнес Палевский, покосившись на нее.

Нажав на газ, он сердито подумал: — «Матка боска, судя по повадкам — очередной влюбленный феникс, только этого мне не хватало для полного счастья! Причем опять та же девчонка. В третий раз уже встречаемся. К чему бы это?»